Граф Аверин. Колдун Российской империи - Виктор Фламмер (Дашкевич)

ни слова. Он думал. И понимал, что у него огромное количество вопросов и к самому брату, и к остальной семье. Особенно много вопросов было к Марине. Кто она? Что вообще здесь делает? Да и Марина ли это, или какая-то чужая женщина проникла в дом под ее личиной? Что это за заклятья такие, что колдун совершенно их не ощущает?

Или…

Аверин потер переносицу.

…может быть, этот странный неприятный запах — оно и есть? И именно так он и чувствует заклятия? Но это значит, что Марина уже приехала к ним такой. Кто и зачем опутал ее?

Надо хорошо допросить Анонимуса. Вполне возможно, фамильяр что-то знает о том, что эта женщина из себя представляет.

Но действовать надо очень осторожно. В доме убийца. И от этой мысли по спине Аверина поползли мурашки. Василь, Мария, Марина, Любава. Черт побери, кто из них?! Или это доктор?.. А ему-то зачем?

Впрочем, смерть бабушки никому из домочадцев выгодна не была. Она почти не появлялась в поместье. Наоборот, это внуков часто возили к ней в скит, не столько за душевным покоем, сколько ради шикарной карельской природы и Ладоги. Да, Ладога всегда была холодной, но недалеко от скита было отличное чистое и прозрачное озеро. Аверин прежде сам бывал в ските, и ему нравилось купаться там.

Кто-то тайно ненавидит бабушку? Но кто? И за что? Марина? Может, именно бабушка наложила на нее эти непонятные заклятья?

Тихо подошла Мария и принесла кофе. Аверин, совершенно не скрываясь, начертил над ним знак яда.

Интересно, как ощущал себя брат вчера вечером? Он ведь тоже пил чай, хотя и намного меньше. Что же, возможно, просто провел приятную ночь с женой.

— Да что же это такое! — закричал, наконец, Василь и резким движением затушил папиросу. — Теперь что же, в моем доме ни попить, ни поесть без страха нельзя?

— Мария, уйдите, пожалуйста, — тихо и вежливо попросил Аверин.

Женщина пристально посмотрела на него, но потом молча повернулась и направилась к дому. Она выглядела испуганной.

— Нельзя. По крайней мере, пока я не выясню, кто это сделал. Тебе повезло, Василь, твой брат — один из лучших сыщиков этого города. А может, и всей страны. Да еще и колдун.

Он попытался пошутить, но Василю явно было не до смеха.

— Гера, — почти застонал он и поднес чашку ко рту, но остановился и спросил жалобно: — Это можно пить?

Аверин попробовал свой кофе. Никакой горечи, кроме кофейной, он не почувствовал.

— Можно, — вынес вердикт он.

Василь осушил чашечку в два глотка и со стуком поставил ее на стол.

— Ты понимаешь, что самое страшное, да? Вот ты узнаешь, кто отравил бабушку. И что? Это же кто-то из нас! Ты понимаешь это?

— Прекрасно понимаю. Это можешь быть даже ты.

— Нет, — покачал головой Василь, — я точно нет. Но вот ты… Ладно, без шуток. Как ее отравили? Ты знаешь? Как ты вообще догадался?

Аверин глотнул кофе. Тот был неплох. Печально обвел взглядом парк — пробежку устроить вряд ли получится. Одна из причин, почему Аверин так редко приезжал в поместье, заключалась в том, что тут у него сбивался режим. А придерживаться жесткого режима было необходимо. Жизнь и здоровье колдуна напрямую были связаны со скоростью и выносливостью. Да, человек никогда не сравнится с дивом ни в скорости, ни в силе, и многие колдуны именно поэтому предпочитали во всем полагаться на дивов. Но Аверин не считал это правильным. Какая бы ни была власть колдуна над дивом, но по-настоящему можно рассчитывать только на себя.

Хотя Кузя за весьма короткий срок неоднократно уже доказал свою полезность.

Но он не очень-то обычный див.

— Запах, — наконец ответил он. — Запах аконита похож на запах хрена. Я думаю, отраву добавляли в огурцы, чтобы замаскировать. Ну и бабушка ими закусывает всегда. Даже коньяк. Поэтому и доктора обмануть смогли, он списывал приступы на алкоголь.

— Погоди, — Василь покопался в пустой пачке и вытащил новую, — то есть эти приступы… это из-за яда? Она не болеет?

— Скорее всего нет, — Аверин потянулся. Может всё-таки удастся немного пробежаться? Иначе до обеда не проснуться.

— Но… Гера, это же отличные новости, — Василь так обрадовался, что убрал обратно в пачку уже вытащенную было папиросу.

— Да, то, что она не болеет, это очень хорошо. Если, конечно, получится восстановить ее здоровье после того, как ее длительное время травили, чтобы имитировать болезнь.

— Да! — воскликнул Василь. — Точно! Ее травили длительное время! А значит…

— Еще в ските, — закончил его мысль Аверин, — я думал об этом. Надо поточнее узнать у доктора, когда началась «болезнь».

— Ну вот! — Василь схватил его за руку. — Слушай, если отрава в огурцах была, то ведь она их с собой из скита привезла, мы такое не едим. Что, если отравили все огурцы в бочонке? Там, в ските? Значит, наши ни при чем!

— Да, всё так бы и было, но… — Аверин вздохнул, — если бы не сегодняшний приступ. Ты вчера запретил давать бабушке огурцы. И никто их ей не давал, я надеюсь. Но от нее пахло хреном, точнее — аконитом, и яд был на ее губах. Значит, ночью кто-то ей его дал. Здесь, у нас. И дал довольно много. Чтобы она точно умерла сегодня. И она бы умерла, если бы не сильные знаки с заклятиями на ее теле.

— Черт! — Василь так стукнул по столу, что чашки подпрыгнули. И достал-таки папиросу. Закурил, выпустил дым и нагнулся к Аверину:

— Слушай, а вдруг это случайно вышло? Ну, кто-то не послушался и принес ей огурцы? Дети может… или прислуга. Давай всех расспросим, а?

— Конечно, — Аверин посмотрел на дом.

Из окна коридора выглянула Любава и немедленно скрылась.

— Василь, а почему твоя старшая дочь не учится? У нее же чародейская сила, — спросил он.

На лице брата появилось изумление:

— Гера, ты меня иногда поражаешь, честное слово. Нет, серьезно. Я вот даже не представляю, что на это сказать. Ты не знаешь?

— Нет, — слегка растеряно проговорил Аверин. Он был не в курсе многого, что происходило в семье.

— Ну ты даешь… — протянул Василь и осекся.

Прямо перед их столом из кустов вылетел Кузя и зашипел. И в тот же миг рядом материализовался Анонимус. Кузя выгнул спину и зарычал.

Анонимус не обратил на кота никакого внимания.

— Госпожа Любава приказала мне пропустить ее в комнату. Я не мог ослушаться.

Он быстро поклонился и исчез. Кузя проводил его взглядом и улегся под столом.

— Смотри-ка, твой кот защищает