Пуаро должен умереть - Ксения Любимова

Мариша поежилась. В исполнении Эрика текст звучал особенно зловеще.

– Здесь есть прямой намек на преступления, совершенные при исполнении служебных обязанностей. То есть судья, врач, прокурор… В общем, моя мысль ясна, так? Ведь в нашей компании как раз и собрались такие люди.

– И зачем нам их убивать, скажите на милость? – подала голос Авдотья.

– Я уже озвучил свою версию – вы искали справедливости.

Эрик немного помолчал.

– Могу дать вам совет. Когда вы планируете такие дела, не нужно выкладывать окружающим проблемы, которые легли в основу ваших поступков. Ведь именно благодаря этому я и вышел на правильный след. Если не ошибаюсь, то у каждого из вас произошла в жизни большая трагедия – вы потеряли близкого человека. Причем в каждом случае виноваты были конкретные люди – те, кто должен был им помогать. Например, у Богдана в результате некорректной работы врача погибла мать. У Анны водитель-лихач сбил маму, а прокурор даже не осудил убийцу. Я правильно передаю ваш рассказ? – он посмотрел на Козлову.

Та кивнула.

– У Лады погиб муж, задержанный в результате акции протеста. Следователь не вызвал ему врача, хотя тот говорил, что у него диабет, в результате этого человек умер. Вы считаете, что следователь виноват в этой трагедии? – Эрик взглянул на Ладу.

Та еле заметно кивнула.

– У Авдотьи Ивановны оказался в тюрьме сын. Она считает, что он невиновен, а его осуждение – это судейская ошибка. Причем не случайная, а намеренная. Настоящий виновник хорошо заплатил тому, кому нужно, и остался на свободе. Ну, и остался Григорий. У вас умерла мать в результате бездействия врачей, так?

– Маму привезли на «Скорой» в больницу, а врачи оставили ее лежать в коридоре, хотя ей была показана срочная операция, – мрачно сказал он. – В результате мама до утра не дотянула.

– Уголовное дело завели?

– Завели. А толку? Медики стоят друг за друга горой, выгораживают своих. Я не могу добиться справедливости уже второй год. А эти убийцы в белых халатах даже не отстранены от работы.

– Я сочувствую вам. Но если я правильно понимаю, эти четверо, которых вы убили, лично вам не сделали ничего плохого?

– Именно они – нет. Но мы много общались с другими людьми и выяснили правду об этих так называемых слугах народа. Они не менее продажные и наглые, чем наши обидчики. Люди, с которыми мы общались и у кого тоже погибли близкие, назвали нам их имена. Какая разница, с кого начать? Мы пока не можем добраться до наших «оборотней» – ведь нас нетрудно будет вычислить. Но добиться справедливости для других обиженных мы вполне можем. Сегодня мы кому-то помогли, а завтра кто-то поможет и нам.

– Я слышал одну историю, – медленно начал сыщик, – о враче, который брал деньги за то, что должен был делать бесплатно. Он требовал с родственников больных деньги, чтобы оказать необходимую помощь. Пока деньги не приносили, больной так и лежал в коридоре, ожидая своей участи. Успеют родные дать жадному врачу в лапу, значит, больному повезет и он вовремя окажется на операционном столе. Ну а если нет, не обессудьте. Все мы не вечны, рано или поздно каждый из нас умрет. Так рассуждали эти медики. Хотя у меня язык не поворачивается называть их этим высоким званием.

– И это, по-вашему, врачи? – еле слышно проговорил Григорий. – Это мясники в белых халатах! Они не имеют права даже людьми называться. Таких нужно изолировать от общества. Вы согласны со мной?

– Совершенно согласен, – кивнул Эрик. – Вот только с Тимуром у вас случился просчет. Можно поинтересоваться, по какому принципу вы выбрали именно его?

– Как по какому? Ведь именно он и был тем врачом, о котором вы рассказываете!

Глава 31

– Я хорошо помню историю, о которой мы говорим, – медленно произнес сыщик. – И даже помню имя врача, потому что принимал участие в этом деле. Его звали Теймур Сайбеков. Я напишу на листе, чтобы вам было понятно, о чем я говорю.

Эрик нацарапал два слова.

– А нашего Тимура зовут несколько иначе.

И он написал еще одно имя.

– Разницу видите?

Григорий растерянно смотрел на листок.

– Вы считаете, что мы ошиблись?

– Ошиблись, – кивнул сыщик.

– Но ведь и у него могли быть врачебные ошибки.

– Могли. Но не факт, что были. А вы должны были целиком соблюсти справедливость, о которой мечтали. Так что вы теперь не мстители, а просто-напросто убийцы!

– Не может быть, – прошептал Григорий. – Мы же так готовились!

Эрик пожал плечами.

– Хватит разговоров! – вдруг рявкнул Семен. – Вы и так уже много наговорили. С чего вдруг вам пришло в голову откровенничать? – он разъяренно посмотрел на Григория. – Не было ничего, и точка. Мы здесь ни при чем, понятно вам? – он перевел взгляд на сыщика. – А все, что вы сейчас услышали, останется между нами. Больше мы этого никогда и нигде не повторим.

– И не нужно, – усмехнулся Эрик. – В этой гостиной отличная акустика. А в соседней комнате сидят два свидетеля. Кроме того, весь разговор был записан. Так что отвертеться будет сложно.

– Свидетели? – Анна растерянно посмотрела на Эрика. – Откуда они взялись?

– Я постарался. Или вы считаете меня совсем наивным? – ухмыльнулся он.

– Нет, наивным мы вас не считаем. А вот глупым, пожалуй, – медленно протянул Семен, разглядывая сыщика.

– Это еще почему?

– Вы забываете, что вас всего двое – вы и Мариша. Да еще пара свидетелей. А нас шестеро. Нам ничего не стоит разобраться и с вами. И никто никогда ничего не узнает. Мы сможем убедить полицию, что здесь поработал маньяк. Или вы в этом сомневаетесь?

– Почему же? Я вполне допускаю, что вы могли бы так поступить, – ответил сыщик. – Но не поступите.

– Это еще почему?

– Вы не станете избавляться от нас. Ведь вы не убийцы, не так ли? Вы всего лишь искали справедливости.

Откуда-то сбоку послышался глухой шум, и через пару секунд раздался голос Анжелики.

– Не стоит предпринимать никаких действий. Видеозапись вы никогда не найдете, я хорошо ее спрятала. А насчет двух свидетелей вы ошибаетесь. Нас больше. Во время разговора к нам присоединились Константин Сергеевич и Василий Иванович. Так что силы уже равны. Кроме того, у меня есть оружие, и я неплохо с ним управляюсь. Поэтому советую вам не предпринимать никаких действий. Я сейчас нахожусь в потайной комнате и не выйду отсюда до приезда моторки. Так что у вас нет никаких шансов избавиться от свидетелей и от записей. Вам все понятно?

Люди из корпуса два растерянно переглянулись. Похоже, они никак не ожидали такого поворота событий.

– Что-то мне нехорошо, – вдруг сказала Авдотья Ивановна и стала заваливаться на бок.

– Что с вами? – захлопотала вокруг нее Лада.

– Сердце, наверное. Как больно… – старуха схватилась за грудь.

– Врача! Где врач? Позовите доктора! – заметалась по комнате Лада.

Эрик невозмутимо наблюдал за этой сценой. Откуда-то появились Константин Сергеевич с Марусей. Они довели Авдотью до дивана и уложили на подушке.

– Присмотрите за ней, – бросил врач поварихе, – а я схожу за своим чемоданчиком.

– Как видите, иногда судьба может настигнуть очень быстро, – тихо сказал Эрик, а Марише почему-то стало жутко.

– Не надо об этом! – воскликнула Анна, не сводя глаз с Авдотьи Ивановны. – Не надо, пожалуйста!

– Отпустите нас, – попросил Семен, с которого мигом слетела вся спесь.

– Нет, – покачал головой сыщик. – Сейчас начнется самое интересное. Вы расскажете мне все и ничего не утаите. Иначе сами превратитесь в холодных расчетливых убийц.

Они молчали.

– Ну, что ж? Чистосердечное раскаяние еще никому не повредило. Докажите, что вы не просто мстители, а прежде всего люди. Люди, пережившие боль и потерю, разочаровавшиеся в нашей судебной системе, взявшие на себя роль вершителей судеб и, к сожалению, просчитавшиеся. Ну, что же вы молчите? Расскажите мне все.

– Эрик прав, – глухим голосом произнесла Лада. – Мы и в самом деле виноваты. Если мы действительно собирались вершить справедливость, необходимо было все сто раз перепроверить. Надо же, какой глупый просчет… – она усмехнулась и вздернула вверх подбородок. – Все началось с меня. Я стала первым звеном в этой цепи. После смерти мужа мне было очень одиноко. Так одиноко, что я даже хотела наложить на себя руки. Но меня спасли социальные сети. Я проводила за компьютером сутки напролет, делая перерыв только на сон. Я даже ела за ноутом. А еду мне приносил друг мужа, пытавшийся меня поддержать. Это очень больно, когда твой любимый человек умирает не по естественной причине, а из-за равнодушия людей, которые взяли на себя ответственность за его жизнь. У Алексея был сахарный диабет. Он всегда брал с собой инсулин, особенно если уезжал на день или на два. Но в тот день он пошел в магазин и оказался в центре пикета, к которому не имел никакого отношения. Полиция не стала разбираться, кто прав, кто виноват. Собрали тех, кто попался под руку, и отвезли в отделение. Там мужу стало плохо, он попросил помощи, но его попросту не услышали. И он умер. Я написала заявление о бездействии сотрудников полиции, но до сих пор никто не ответил за его смерть.