Кровь Севера - Александр Мазин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это – великое волшебство Ньёрда! – важно заявил он. – Ты не поймешь!
– Да пусть ему, – по-словенски сказал мне Ольбард. – Ты старайся, Волчонок, и Ярило откроется тебе без всяких камней.
Я старался. Пока рука не зажила, и меня снова не посадили на рум.
* * *Дни шли за днями. И каждый приближал нас к берегам Италии. Но чертовски медленно приближал. И ежедневно наше северное воинство недосчитывалось минимум одного-двух бойцов. Кровавая дань испанскому воинству, морскому и сухопутному.
Как я уже отмечал, арабы-сарацины оказались отличными бойцами, не уступающими нам ни храбростью, ни умением. Правда, стратегия у них была другая, и доспехи, в отличие от нас, носили только «старшие офицеры».
В поле, при лобовом столкновении все козыри были у хирда, так что поначалу, когда толпа смуглых отморозков, славя Аллаха, налетала на скандинавскую «стенку», хирд перемалывал их практически без потерь.
Однако эта «удобная» практика закончилась очень быстро. Надо полагать, у арабов был очень неплохо поставлен информационный обмен. И со взаимопомощью – полный порядок. Стоило какому-нибудь из наших отрядов навалиться на местный поселок с палисадом, как тут же откуда ни возьмись появлялась арабская конница. И осада прекращалась.
Словом, несмотря на нашу изрядную боевую мощь, приходилось придерживаться волчьей тактики: укусил – отскочил.
Само собой, навались мы всеми силами, результат был бы другим. Но Рагнар не считал нужным тратить время на взятие прибрежных поселений. И на болтавшиеся неподалеку сарацинские галеры он внимания не обращал.
Арабы тоже в безнадежную драку не лезли. Кусали по мелочи. Но – болезненно.
Наши, само собой, рвались в бой… Но дальше мелких стычек дело не шло.
За всё это время мы (я имею в виду тех, кто плыл под знаменем Хрёрека-ярла) лишь однажды взяли на мечи испанский городок. Вернее, даже не городок, а рыбачий поселок с населением в пару сотен человек. Да и то лишь потому, что дело было вечером, а шли мы – в авангарде.
Аборигены практически не сопротивлялись. Воинов среди них не было. Собственно, и защищать им было особо нечего. Эта нищета даже медной и бронзовой утвари почти не имела. Нашей добычей стало продовольствие и местные девки. Тоже неплохо, решили мои сопалубники. И, презрев увещевания отца Бернара, который безуспешно пытался привить морским разбойникам христианские ценности, предались блуду и обжорству.
Только на одну ночь. Утром мы отплыли и присоединились к главной «эскадре».
Единственная река, по которой мы рискнули подняться (совсем невысоко), – Гвадалквивар. Заодно шторм переждали.
Глядя на алчные лица своих спутников, я был уверен: они не просто глазеют по сторонам, а «фотографируют» окрестности. На будущее. Если нам суждено будет вернуться назад (а я на это очень надеюсь), то пройдет еще пара лет – и сюда заявятся незваные гости из породы Любимцев Одина. Надеюсь, меня среди них не будет. Как-то мне здесь неуютно. Я уже словил одну стрелу… Другая может попасть не в руку, а в глаз. Стрелки здесь – меткие.
Сразу после выхода в Средиземное море мы попали в беду. Шторм накрыл нас в неудачной близости от африканских берегов. И это был – Шторм.
Я отлично помнил, каково нам пришлось прошлой осенью в Балтийском море… Так вот: тогда были еще цветочки…
Глава 29,
в которой пираты северных морей встречаются со своими южными коллегами
Ветер стих лишь к вечеру третьего дня. О да, теперь я понимал, почему старина Руад когда-то пренебрежительно отозвался о шторме, в который мы угодили по пути в Роскилле.
И я был невероятно счастлив, что не отправился на корм рыбам. Согласитесь, это было бы глупо: утонуть так и не вкусив прелестей брака с самой прекрасной из датчанок.
К сожалению, не всем так повезло. В битве с морем мы потеряли пятерых. Троих ладожан, молодого дренга из Хедебю и эста Мянда. Не менее дюжины было ранено: в том числе Стюрмир. Силача придавило сорванной с креплений мачтой, которую он всё-таки сумел удержать и этим, без сомнения, спас многих.
Трюм нашего драккара был на четверть заполнен водой, и два черпальщика с трудом удерживали этот уровень. Ольбард сказал: доски разошлись. Срочно требуется ремонт. На суше.
А суши в пределах видимости, увы, не было. Вообще ничего не было. Вокруг – одна вода. Такое впечатление, что из всех кораблей Рагнара уцелели только мы.
Главную эскадру мы потеряли в первый же день. Но три корабля нашего хирда изо всех сил старались держаться в видимости друг от друга. Кнорр исчез из виду вчера. Но наше руководство в отношении него было настроено оптимистически. Хрёрек и Ольбард считали, что кнорр не утонул. По словам Ольбарда, это отличный корабль, способный выдержать и не такое. Тем более, когда их видели в последний раз, с ними было всё в порядке.
А вот с драккаром, на котором шли нореги убитого мной Торсона, дела обстояли похуже. Парни не успели вовремя уложить мачту, и это сделал шторм.
Я слушал и в очередной раз восхищался наблюдательностью и хладнокровием наших лидеров. Лично я с самого начала шторма не видел ничего, кроме черных водяных гор, швырявших нас, как опавший лист, угодивший в велосипедные спицы.
Не понимаю, как мы остались на плаву. Может, и впрямь боги заступились за наше крохотное суденышко…
Но теперь, похоже, всё самое скверное позади.
Я поглядел на Скиди, восседавшего на верхушке вновь поднятой мачты (она уцелела благодаря силе и самоотверженности Стюрмира), и тяжело вздохнул. Может, там, наверху, и впрямь видно что-нибудь, кроме соленой воды?
– Развеселись, брат! – Свартхёвди решил приободрить меня тычком кулака в натруженную поясницу. – Мы живы, а что подмочило нас, так золото от воды не портится! Благодари богов, что мы такие везунчики! Если бы ветер не переменился, наше золотишко досталось бы прибрежным крабам. А сейчас всё хорошо!
Я кисло улыбнулся:
– Хорошо будет, когда я окажусь на твердой земле.
– Это смотря куда нас выведет мой брат Ольбард. – Трувор опустился на соседнюю скамью. – Здесь тоже земли народа, поклоняющегося пророку ущербной луны, и обитатели их, как ты мог заметить, довольно воинственны.
– Плевать! – философски отозвался я. – Лишь бы добраться до суши. Врагов можно убивать. В отличие от морской пучины.
– Вот это верно! – поддержал меня Медвежонок. – Врагов можно убить, богов – улестить, колдовство победить другим колдовством. Главное, чтобы твоя удача была сильна. А среди нас столько удачливых людей! Вот я, например…
Тут сверху раздался крик Скиди. Я не разобрал, что он кричал, но Трувор моментально вскочил, а Свартхёвди добродушно проворчал:
– Накликали. Видишь, Ульф, как велика твоя удача: хотел быть поближе к земле – и вот она уже рядом.
– С чего ты взял? – поинтересовался я.
– А откуда, по-твоему, взялись эти жалкие лодчонки? – усмехнулся Медвежонок и вразвалочку двинулся к корме. Там, в общественном ящике, хранилось наше оружие.
Я не последовал за ним, потому что зычный голос ярла скомандовал:
– На весла!
А поскольку во время шторма грести мне, в силу природной хлипкости, не доверили, то сейчас, несомненно, настала моя очередь.
Впрочем, весло я держал недолго. Через десять минут меня сменил Медвежонок, а я направился вооружаться.
Как и ожидалось, моя боевая экипировка была в полном порядке. Слой жира-смазки на металле, как следует просмоленный мешок и герметичный «оружейный ящик» позаботились о том, чтобы ни одна капля влаги не коснулась драгоценного железа. Правда, я потерял щит: забрало море. Но будем считать это жертвой Эгиру. Обойдусь.
Облачившись, я вернулся на скамью, повесил на борт щит (чужой, но лучше, чем никакого) и тоже взялся за весло. Взялся как следует, потому что там, впереди, шел бой. Какой-то кнорр отбивался от кораблей неизвестных мне аборигенов. Арабов, надо полагать, потому что здесь территориальные воды африканских сарацин – поклонников «пророка ущербной луны», как поэтично выразился Трувор. А если по-простому – мусульман. Как называлось их здешнее государство, я не знал. Да и какое мне дело до названия! И так понятно, что они – враги. Потому что друзей у нас тут нет и быть не может. Да и в дальнейшем не появится. Для норманов все ненорманское население делится на две категории. Добычу, которую надо взять живьем, и прочих, кого следует убить.
Впрочем, аналогичным образом рассуждают здесь почти все «цивилизованные» народы, так что мировоззрение Детей Одина вполне укладывается в общую парадигму. Другое дело, что мы храбрее и сражаемся лучше, чем другие.
Мне довольно того, что это – враги. И еще меня грела мысль, минуту назад озвученная Медвежонком. Раз здесь эти парни, то можно не сомневаться, что земля – близко.