Покрышкин - Алексей Тимофеев

«Имеющиеся средства связи на сегодня не обеспечивают надежной связи с наземным командованием и не обеспечивают управления в бою. Свои средства связи необходимы авиации. При существующем положении связь приходится просить у начальника связи округа и расчеты строить из того, что он даст. Усиление средств связи должно идти главным образом по линии радиосвязи. Мы одалживаем их у начальников всех округов, базируясь на том, сколько они нам дадут. Дадут, — значит, работаем, не дали, — значит, плохо получается».

А слово Героя Советского Союза генерала Т. Т. Хрюкина — просто крик души!

«Мы имеем опыт немецкого командования по взаимодействию с танковыми частями. Я считаю этот опыт характерным и мы можем его изучить и применить для себя. Я его изучал, он заключается в следующем. После того, как танковые части прорвались в тыл на 70–80 км, а может быть, и 100 км, задачу авиация получает не на аэродроме, а в воздухе, т. е. тот командир, который руководит прорвавшейся танковой частью, и авиационный командир указывают цели авиации путем радиосвязи. Авиация все время находится над своими войсками и по радиосигналу уничтожает узлы сопротивления перед танками — тогда авиация приносит своевременный и удачный эффект.

Этот вопрос у нас в достаточной степени не проработан.

Очень большое значение имеет радиосвязь наземного командования с авиацией. Ее нужно иметь авиационному командованию и наземному. Связь необходима, а как таковая она у нас даже по штату отсутствует. Сейчас связь должна быть обязательна и именно радиосвязь. Это самое главное».

Что удивительно, фамилия заместителя генерала-инспектора ВВС Т. Т. Хрюкина отсутствует в списках участников Совещания. Похоже, что выступление в самом конце заседаний было его собственной инициативой. После чего Хрюкина из Москвы отправили обратно на должность, с которой он прибыл, командующего ВВС 12-й армии.

Очевидно, что командование ВВС Красной армии за редким исключением было командованием мирного времени, с опытом лишь локальных конфликтов...

Знающие люди, конечно, были, но их голос не услышали. Погиб в застенках НКВД честный русский человек, начальник НИИ ВВС генерал-майор авиации Александр Иванович Филин. Талантливый летчик и инженер, способный предвидеть события, он доказывал, что летные данные самолета обеспечивают только 50% выполнения боевой задачи. Вторая половина — двусторонняя радиосвязь, другие приборы и оборудование. Отношение наркомата авиапромышленности к радио он назвал «кустарщиной и крохоборством». У Филина возник конфликт с заместителем наркома авиапромышленности конструктором А. С. Яковлевым, чьи самолеты УТ-3 и ББ-22 он обоснованно забраковал. Потом — с А. И. Микояном. Над конструкторами висел дамоклов меч установленных сверху сроков... Арестованный 23 мая 1941 года, Филин, не признавший своей вины, был расстрелян 23 февраля 1942 года, когда война уже показала его правоту.

...В мае 1941 года немецкий транспортный «Юнкерс-52» незамеченным пересек советское воздушное пространство и без помех приземлился на московском Центральном аэродроме в нескольких километрах от Кремля! За подобные посадки и в 1986-м, «перестроечном», году сняли с постов верхушку армии во главе с министром обороны и главкомом ПВО!

Сталин был в ярости. Боевая готовность советских ВВС и ПВО предстала перед Гитлером во всей наготе. Централизованного руководства в ПВО, так же как и в ВВС, не было. Главное управление ПВО осуществляло «общее руководство», непосредственно же командовали средствами противовоздушной обороны командующие округами, в пределах которых находились определенные зоны ПВО... О четкости и оперативности не могло быть и речи.

7 июня был арестован начальник Главного управления ПВО Герой Советского Союза генерал-полковник Г. М. Штерн. То, что в этой должности он находился всего два месяца, не было принято во внимание.

31 мая арестован командующий ВВС Московского военного округа П. И. Пумпур. 8 июня — Я. В. Смушкевич. Оформлялось дело об очередном «заговоре», но подоплека была ясна — ВВС и ПВО показали свою неготовность. Изменить что-либо к лучшему возможности уже не имелось.

...С гнетущим чувством смотрел Покрышкин с однополчанами на регулярные пролеты над аэродромом в Бельцах немецких разведчиков — «юнкерсов» и «хейнкелей». Приказом сверху такие рейды немцев объяснялись как их ошибки в ориентировке; при встрече в воздухе атаковать их было нельзя, следовало знаками показывать на запад. Оправданий такому приказу летчики, поставленные сторожить границу и пресекать ее нарушения, не находили. «Дипломатия...» — играя желваками на скулах, говорил Иванов.

Фотосъемка высокого качества, сделанная экипажами группы стратегической разведки люфтваффе под командованием подполковника Теодора Ровеля, стала для немцев одним из главных источников информации. Были отсняты все основные аэродромы, укрепления, транспортные узлы, крупные заводы на всей западной территории СССР.

За несколько дней до начала войны звено летчика 55-го полка Валентина Фигичева, поднятое с аэродрома-засады у самой реки Прут, перехватило над советской территорией Ю-88 и предупредительным огнем потребовало следовать за ними. Преследуя развернувшийся «юнкерс», МиГи на несколько километров углубились в Румынию. Тут же об этом узнали в Москве. Строгое разбирательство прекратили только события 22 июня.

В то же время летчика Ивана Ханина, убитого над Молдавией ответным огнем при перехвате немецкого разведчика, похоронили без особой огласки...

Бывший богатый торговец, в доме которого снимал комнату Покрышкин, предупреждает его во вторник, 17 июня:

— На этой неделе Германия нападет на Советский Союз. Армии Гитлера стоят у границы. Мои сыновья живут в Бухаресте. Они мне сообщили, что в воскресенье начнется война... Если Красная армия не разобьет Гитлера, то он нас, евреев, всех уничтожит... Если бы я был помоложе, сегодня же уехал бы в Россию. Мы сейчас молимся за нее, за ее силу...

Ответить старику было нечего. Иванов, которому Покрышкин рассказал об этом предупреждении, покачал головой:

— Все может быть. Так или иначе, но воевать придется, и придется скоро. Плохо, что не успели полностью переучиться. Поздно мы получили МиГи...

Из радиоприемника, заглушая легкую музыку Софии и Бухареста, гремели бравурные германские марши...

Александр Иванович получает задание перегнать тройку МиГов в Кировоград. По пути следовало сесть на полевой аэродром 4-го полка, где к звену Покрышкина должна была присоединиться еще пара самолетов. Здесь, в Григориополе, непогода остановила перелет. Последние довоенные дни Покрышкин с ведомыми проводит в промокшей палатке, в разговорах со знакомыми пилотами.