Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921 - Уильям Аллен

Глава 15

Штурм Карса. Военные действия в долине Чороха с ноября 1877 по январь 1878 г.

Изучение особенностей местности в районе Карса спустя 74 года после штурма этого города представляет лишь академический интерес. В то же самое время этот штурм можно безо всякого преувеличения назвать выдающимся. Один американский историк, изучавший войну 1877–1878 гг., писал, что Аладжийская битва и штурм Карса – самые крупные победы во всей русской военной истории. В годы Второй мировой войны проблема изучения штурма крепостей снова приобрела свою актуальность, и тактика русских войск, которую они применили для взятия Карса, разработанная с учетом ошибок, допущенных под стенами Эрзерума и в других сражениях, достойна самого пристального внимания.

После Крымской войны укрепления Карса подверглись модернизации – под руководством немецких инженеров старые форты на правом берегу Каре-Чая были усилены, а на Карадагских высотах выстроены новые. На левом берегу, где в 1855 г. стоял лишь один Вели-Паша-Табия, появились новые форты, которые расположились на высотах Чакмак и Шорах, в том месте, где когда-то предпринял попытку штурма Муравьев, доказав тем самым необходимость укрепления этого участка.

Для русских овладение Карсом стало логическим завершением кампании 1877–1878 гг. Кроме того, эта победа позволила перебросить крупные силы в район Эрзерума и Батума, взятие которого по политическим соображениям считалось совершенно необходимым. Русское командование по достоинству оценило мощь крепостных укреплений Карса. Его защищали более 300 пушек, половина из которых представляла собой современные позиционные орудия. Генерал де Курси, французский военный атташе, состоявший при Мухтар-паше, проехав в Европу мимо русских позиций, заявил в русском штабе, что крепость неприступна и попытка взять ее штурмом приведет к гигантским потерям.

Впрочем, русской армии благоприятствовало одно обстоятельство: гарнизон, оставленный здесь Мухтаром, был слишком мал – для обороны всех укреплений у турок не хватало солдат. Русское командование предполагало, что гарнизон насчитывает не более 15 тыс. человек, и это было действительно так. Более того, боевой дух турецких солдат оказался очень низким. В то же самое время осаждать Карс было совершенно бесполезно, поскольку, в отличие от 1855 г., в крепости находились огромные запасы продовольствия и боеприпасов.

Блокада Карса фактически началась через несколько дней после Аладжийской битвы. Блокадный корпус, которым командовал генерал Лазарев, силами около 2,5 пехотной дивизии, 6 тыс. кавалеристов и 138 орудий расположился на севере – в районе Мезреа-Меликёй, на юго-востоке – между Визинкеем и Магарчиком, а на западе и юго-западе – между Арвартаном и дорогой на Эрзерум. Связь этих трех групп поддерживали кавалерийские подразделения.

Штурм Карса, 1877 г.

В ходе совещаний в русской ставке было решено: во-первых, проверить боевой дух турецких солдат и командовавших ими офицеров; во-вторых, установить осадные батареи для обстрела фортов, а также для того, чтобы заставить жителей Карса потребовать от коменданта сдать город, поскольку стало известно, что воевать они не хотят; и, в-третьих, взять штурмом один тщательно выбранный сектор Карских позиций. По оценкам командования, на все эти предварительные действия должно было уйти около месяца.

Переговоры с турецким комендантом Хусейн Хами-пашой ни к чему не привели, и через несколько дней после того, как турецкие солдаты узнали о поражении под Деве-Боюн, начался обстрел фортов. Поскольку одной из основных задач обстрела было напугать мирное население, огонь велся главным образом по трем фортам, стоявшим на равнине к югу и юго-востоку от Карса. Оттуда легко обстреливались южные пригороды Карса, в то время как с других сторон его защищали фортификации на высотах Карадага и Шораха. К 3 ноября на фронте протяженностью около 6 км по фортам Сювари, Канлы и Хафиз-Паша вели огонь 48 осадных орудий. Обстрел дал некоторый эффект, хотя турецкие форты при поддержке орудий Тахмасп-Табии, стоявших на Шорахских высотах, порой весьма метко стреляли в ответ. Одновременно турки сделали несколько смелых вылазок; им даже удалось построить под покровом ночи небольшой редут в 2,5 км к востоку от Хафиз-Табии, где была установлена полевая батарея, которая нанесла большой урон рабочим отрядам противника.

Однако это имело неожиданные последствия. 8 ноября русские войска предприняли наступление с целью уничтожения редута, и отряд под командованием генерала Алхазова, подойдя к нему со стороны Караургана, заставил турецкую батарею отступить. Одновременно два батальона кутаисских гренадер под командованием полковника Фадеева пошли в наступление с востока, со стороны Визинкея. В задачу Фадеева входило отрезать турецкой батарее путь в Хафиз-Табию. Во время своего наступления русская пехота спустилась в ложбину примерно в 1,5 км от форта, где ее не могли увидеть защитники. Полковник знал, что орудия с этого редута в результате действий Алхазова уже отведены в тыл, но понимал, что за ним наблюдают солдаты, засевшие в турецких фортах на Карадагских высотах. Уже вечерело, и он решил дождаться ночи.

Когда наступила темнота, Фадеев осторожно приблизился к форту с севера. Хафиз-Табия, подобно другим фортам, сооруженным перед Крымской войной, имел довольно мелкий ров, и полковник решил, что его отряд поднимется на бруствер высотой 2,7 м и возьмет этот форт внезапной атакой. Впрочем, внезапного нападения не получилось, потому что за русскими, по мере приближения ночи, наблюдали артиллеристы с Карадагских высот и время от времени посылали в их сторону снаряды.

Оставив две роты защищать свой тыл, Фадеев подвел оставшиеся шесть рот прямо под стены форта, и, когда снаряд, посланный с Карадага, осветил местность, бросил своих людей в атаку с криком: «За мной, ребята, во славу кутаисских гренадер!» Русские форсировали ров и взобрались на бруствер еще до того, как разбуженные по тревоге турки успели открыть огонь. Артиллеристы, бежавшие к орудиям, были убиты, а в одном пехотном батальоне гарнизона, потерявшем многих бойцов в Аладжийском сражении, началась паника. Так один из самых мощных фортов Карса был захвачен за несколько минут горсткой русских солдат.

Фадеев хорошо понимал, что удержаться здесь не удастся; он велел заклепать орудия, и перед рассветом кутаисцы оставили Хафиз-Табию, уведя с собой 10 пленных турецких офицеров и 70 солдат. Общие потери Фадеева составили 42 человека убитыми и ранеными.

Этот случай воодушевил русских, и великий князь, убедившись в том, что боевой дух турок очень низок, решил безо всякого промедления начать штурм. Кутаисцы, сообщил он своим офицерам, проложили им путь в крепость.

9 ноября генералу Лазареву поручили начать подготовку к штурму. Вместе с подкреплениями, прибывавшими из Ардагана, он в начале ноября имел под своей командой 38 батальонов, 54 эскадрона и казачьих сотен и 15 конных и полевых батарей – в целом 26 тыс. пехотинцев, 6 тыс. кавалеристов и 120 полевых орудий. В 1855 г. Муравьев мог выставить против ослабленного голодом гарнизона, имевшего 20 тыс. человек, всего лишь 25 тыс. солдат. Теперь Карский гарнизон насчитывал 15 тыс. бойцов, способных держать оружие, которые, впрочем, не страдали от голода. Орудия турок были гораздо мощнее, чем во времена Муравьева, но план штурма был составлен таким образом, чтобы они не смогли использовать свою позиционную артиллерию.

Несмотря на неудачи, сопутствовавшие русским при осаде Эрзерума, Лазарев по-прежнему верил в необходимость ночного штурма; в этом его убедил пример кутаисских батальонов.

Лазарев внимательно изучил тактику ночного штурма и внес в нее несколько очень важных поправок: как показала практика боев за Эрзерум, начинать наступление в кромешной тьме нельзя; надо выбрать такую ночь, когда местность освещена луной, хотя бы в момент начала наступления. Атакующие войска не должны совершать долгих ночных переходов; надо сосредоточивать их постепенно в точках рандеву, расположенных не далее чем за три четверти мили от места, которое им придется атаковать; удар наносить одновременно по нескольким точкам периметра, чтобы враг не догадался о направлении главного удара; перед началом штурма нужно в течение нескольких ночей тревожить позиции врага специально выделенными командами смельчаков для того, чтобы враг привык к стычкам у стен фортов и к появлению русских патрулей в любое время суток. Кроме того, обстрел вражеских позиций требовалось усилить в последние три или четыре дня перед штурмом, но никак не накануне.

Эти меры были хорошо продуманы, что позволило войскам ночью 17–18 ноября добиться успеха. Особенно полезной оказалась отправка ночных патрулей к позициям турок – это помогло солдатам хорошо изучить подходы к фортам. Во время штурма в темноте заблудились лишь несколько атакующих колонн из резервных частей.