Песнь Кобальта (СИ) - Дюжева Маргарита

Она всхлипнула, но слезы сдержала, а Вэлл продолжал хладнокровно говорить, доламывая осколки ее иллюзий:

— Согласишься быть со мной? Встречать приветливо, зная что живу с ней? Делю дом, постель, свою жизнь? Сможешь счастливо улыбаться, видя, как она мне наследников дарит? Что скажешь, Дэни? Устроит тебя такая участь? Сидеть и ждать, когда я смогу найти для тебя пару часов в неделю между семейными хлопотами и управлением Вар'шааной?

Отступила, прижимая руку к груди, туда где сердце кровью захлебываясь, пыталось биться, но спотыкалось, сжималось болезненно.

— Как же… зачем… зачем тогда все это было?

Тут же осунулся, плечи устало поникли.

— Прости, — хрипло ответил, отводя глаза в сторону, — Это моя вина. Не мог сдержаться. Я никого не видел, кроме тебя, забыл обо всем.

— Замолчи.

— Я увлекся…

— Замолчи!

— Не смог вовремя остановиться!

— Замолчи, прошу тебя! — воскликнула, зажав себе рот рукой, чтобы не зарыдать в голос.

Вэлл порывисто сделал шаг в ее сторону, но остановился, увидев, как испуганно метнулась прочь.

— Дэни, — простонал сдавлено.

— Не надо, — девушка выставила перед собой руку, отгораживаясь от него, — ничего не надо. Я все поняла.

Дрожащими пальцами стирала слезы со щек, что лились против ее воли. Так больно, когда иллюзии разбиваются вдребезги.

Отойдя к окну, пыталась успокоиться, молясь чтобы он ушел, чтобы не видел в таком жалком состоянии. Но Вэлл стоял на месте. Каждой клеточкой чувствовала его присутствие, морщась от боли непереносимой. Зачем поверила в сказку? В то, что верховный дракон кобальтовых может полюбить ее, простую девчонку из деревни? Сама виновата! Во всем сама виновата! Знала же, что чудес не бывает, что мир жесток, и нет в нем места чему-то светлому.

— Я хочу уйти из твоего дома, — наконец смогла произнести сиплым измученным голосом.

— Нет.

— Нет? — развернулась к нему, не скрывая заплаканных глаз, — мне не место в твоем доме, и ты это знаешь. Я больше не хочу находится рядом с тобой, не хочу видеть тебя, не хочу разговаривать. Это больно. Не мучай меня, отпусти.

— Не могу, — стоял мрачнее тучи грозовой.

— Можешь! Я обещаю, что не буду пытаться вернуться в долину. Мне там нечего делать. Останусь в Вар'шаане. Но только не рядом с тобой! Ты прав, я никогда не соглашусь на то, что ты мне можешь предложить. И мне невыносимо знать, что ты женишься на другой. Не заставляй меня на это смотреть!

— Дэниэль…

— Что? — в сердцах руками всплеснула, — зачем я тебе, Вэлл? Скажи? Ты же с самого начала знал, что у нас ничего не может быть! Дай мне уйти! Пожалуйста!

— Я не могу!

— Почему? — голос ее оборвался, потому что по взгляду темному поняла. Это еще не все. Не вся жестокая правда, что обрушилась на нее, придавливая к земле. Было что-то еще.

— Кобальт с каждым поколением все больше угасает. Все слабее драконья кровь в жителях Вар'шааны. А ты, как слышащая Песнь, можешь сохранить ее. Дети твои от дрейледа, по силе не уступят отцу своему.

Плохо стало, когда поняла, куда клонит он.

— Ты меня собираешься замуж выдать? — еле дыша, прикрыла глаза.

Он молчал несколько долгих минут, разрывая душу тишиной, потом твердо ответил:

— Да.

Как будто в живот ударили, выбивая воздух.

— За кого? — просипела, чувствуя, как умирает от боли.

— За Бэйрута. Он вернулся сегодня с границы.

Выбором своим не удивил. Знала, что именно так и ответит.

— Значит, отдашь меня другу своему? — усмехнулась горько.

— Дэни…

— Отдашь? — чуть ли не выкрикнула, сердито сверкнув слезами.

Вэллиан посмотрел на нее долгим непонятным взглядом, а потом тихо, но твердо произнес:

— Отдам.

Внутри равнодушие начало разливаться. Холодное, черное, погребающее под собой все, что еще недавно казалось важным, что сверкало, наполняя душу радостью. Сейчас там пустота расползалась.

— Когда? — спросила блеклым голосом.

— Тоже зимой, — напряженно, будто каждое слово с трудом давалось, — но сначала помолвка у вас должна состояться. По нашим обычаям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Когда? — повторила, равнодушно отвернувшись к окну.

— На следующей неделе.

Кольнуло больно в груди. И боль эта медленно по венам расползаться начала, смешиваясь с кровью, проникая в каждую клеточку.

— Он знает об этом?

— Знает.

Вздрогнула, услыхав голос над самым ухом. Не заметила, как бесшумной тенью ближе подошел. Захотелось спрятаться, укрыться от него. С ума сходила от бессилия.

— Давно? — нервно сглотнула, с трудом удерживая себя на месте, чтобы не отойти от него в сторону, не сбежать, как жалкая безответно влюбленная трусиха.

— Он всегда знал об этом, — с тяжелым вздохом признался кобальтовый, — еще до того, как я тебя привез.

— И он позволил мне жить в твоем доме?

— Таковы наши традиции. Если у девушки нет семьи, ее выдает замуж глава клана.

Боги, какая же она дура! Думала, что забрал к себе, потому что чувства были, а оказалось, просто дань традициям.

Выдохнула медленно, и несмотря на то, что тоска внутри дыру страшную разъедала, нашла в себе силы к нему лицом развернуться.

Посмотрела, не скрывая боли и разочарования, а потом тихо прошептала:

— Раз для тебя так важно, я сделаю это. Выйду за Бэйрута. Только больше никогда не подходи ко мне, не прикасайся. Я больше этого не хочу.

Синий взгляд потемнел, как море перед штормом, но девушка не стала дожидаться ответа. Опустив голову, обошла его по дуге широкой, словно огонь открытый и покинула комнату.

Вэлл остался в одиночестве. Сжав кулаки, смотрел в окно, за которым бескрайнее небо звездами печальными сверкало. Загибаясь от своего бессилия, от желания пойти следом за расстроенной девчонкой, что стала дороже всех на свете.

***

На утро ушел чуть свет, не в силах встретиться с ней взглядом, а Дэни словно кукла механическая выполняла привычные действия. Утром в Гейрион отправилась, утопая пелене мутной, что изнутри клубилась, а очнулась только дома, возле полок с книгами. Неподалеку от нее суетилась Мисси, наводя порядок на полках.

— Мисси, — грустно произнесла Дэниэль, задумчиво ведя пальцем по корешкам книг. Сегодня ей не хотелось читать, рассматривать старые карты. Ничего не хотелось, после того, как вчера мир раскололся на части.

— Да, девочка моя.

— Скажи мне, а что означает на каиди фраза "Тай-грасси"?

— Это значит "твоя суженная", — с готовностью пояснила пожилая женщина.

Девушка прикрыла глаза, чувствуя как тяжелые соленые капли скапливаются на ресницах. Он с самого начала вез ее, чтобы отдать Бэйруту. Они оба знали, чем все это закончится, и только она витала в облаках.

— Расскажи мне о ваших свадьбах, — зачем-то попросила, поспешно вытирая капли горькие, которые все же скатились по щекам.

— Драконьи свадьбы пышны и зрелищны. Толпы гостей собираются в Гейрионе и долгий обряд, прекрасный, как сама жизнь, соединяет любящие сердца. Потом пир, веселье, шумный праздник для всех.

Тут же представила, как народ ликует, глядя на своего владыку, стоящего под руку с прекрасной, ослепительно улыбающейся Динеррой. Внутренности в узел скрутило, как от болезни неизлечимой. Так больно, что руку прижала к груди, пытаясь плачущее сердечко успокоить.

— А помолвка?

— Наши помолвки настолько же скромны, насколько пышны свадьбы. В ночь полной луны молодые собираются у Чий-Маана. Невесту отец приводит, передает ее в руки жениха. Служитель храма спрашивает все ли согласны, вручает им кольца кобальтовые. Молодые прикладываю руки к камню и первичную клятву дают. Вот и все. После чего служитель кольца у них забирает и хранятся они до самой свадьбе в храме, в купели, наполненной водой из недр святого подземного грота. И трех минут обряд не занимает. Не то, что свадьба. Когда-нибудь тебе повезет, и сама все своими глазами увидишь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})