Все хорошие девочки попадают в рай - Люся Лютикова

— Что молчишь? — напирал Хренов на Руслана. — Провалил всю мою операцию!

В ответ капитан лишь бросал на руководство яростные взгляды. Зато я молчать не собиралась.

— Раз это была ваша операция, значит, вы должны знать, где арестовали Роксану. По какому адресу находился наркоманский притон?

Хренов вздрогнул: он был так поглощен своим праведным гневом, что, похоже, даже не заметил моего присутствия в кабинете.

— А это еще кто такая? Предъявите документики! — «на автомате» всплыла у него фраза. Не исключено, что в начале своей карьеры взяточника он работал простым постовым на улице. Но меня не так просто взять на испуг.

— Отвечать вопросом на вопрос невежливо, — отчеканила я. — Ну так что, где находился притон? Предупреждаю: если не назовете точного адреса, то я подаю рапорт, что майор Хренов не принимал никакого участия в расследовании, а, напротив, всеми силами мешал своим коллегам вообще и мне в частности.

Хренов замер, словно кролик перед удавом. В его душе боролись природное хамство и осторожность, выработанная годами службы. Всю свою карьеру майор построил по принципу: чем глубже прогиб — тем тверже спина. И сделать неверный шаг сейчас, когда он уже почти просверлил в погонах дырку под новую звездочку, было бы весьма глупо. Майор пытался вычислить, кто же я такая. С одной стороны, судя по внешнему виду, сейчас перед ним сидела какая-то толстая гражданская клуша, которая даже настоящего пистолета в глаза не видела. Но Хренов знал: внешность бывает ох как обманчива! Особенно его насторожило выражение «подаю рапорт». А ну как это никакая не клуша, а проверяющая из вышестоящей инстанции, а он, Хренов, просто не в курсе дела и сейчас лажанется как последний дурак?

Хренов бросил на Руслана быстрый взгляд, в котором читался немой вопрос: «Кто такая?» Капитан, умница, сохранял бесстрастное выражение лица, как бы отступая в сторону и предоставляя возможность двум старшим по званию офицерам самим решить проблему.

От души натешившись глупым видом майора, я поняла, что пора закругляться.

— Помните, что вы всегда под колпаком, — наклонившись, прошептала я Хренову в самое ухо, чем повергла мужика в настоящий ступор.

— А вашей работой, капитан, я довольна, — тоном императрицы, обходящей свои войска, сказала я Супроткину и, не прощаясь, стремительно вышла из кабинета. В противоположность Хренову дверь за собой я прикрыла чрезвычайно аккуратно.

Когда я стояла около лифта, меня нагнал Руслан.

— Ну, знаешь, такого я еще не видел! — восхищенно воскликнул он. — Майор надолго запомнит твой визит. Ты — молодец, я в тебе ошибался! На, держи пропуск. — Он всунул мне в руки подписанную бумажку и тут же умчался обратно.

Я с удовлетворением отметила, что капитан со взглядом лучшего из агентов 007 перешел со мной на «ты». Несомненно, это знак зарождающейся симпатии. Мне показалось, что восхищения в его глазах было не меньше, чем если бы он увидел обнаженную девушку с идеальной фигурой, а может, даже и больше. Потому что, вопреки всеобщему представлению, страшная сила — не красота, страшная сила — харизма. А она, слава богу, не находится в прямой зависимости от объема талии.

Как бы я ни радовалась переменам, произошедшим в отношениях между мной и Русланом, тем не менее факт оставался фактом: мои расследования продвигались из рук вон плохо. Все, что мне удалось сделать, — это выйти на Роксану, да и она теперь потеряна для правосудия. И на что только я потратила все это время? На беготню по городу? На пустые разговоры, которые никаким боком не пришьешь к следствию? А Настя тем временем томится за решеткой, Артем, быть может, тоже погибает в какой-нибудь темнице, — и это еще в лучшем случае. Нет, все-таки я никчемное, бесполезное существо, и не будет мне никакого прощения, если по моей вине пойдет под откос человеческая жизнь...

Всю дорогу до «Модус вивенди» я накручивала себя подобным образом. Поэтому неудивительно, что я вошла в приемную директора турфирмы готовая к самым решительным действиям.

Увидев меня, Инна оторвалась от своего компьютера и поинтересовалась:

— Люсь, ты чего опоздала? Проспала?

Но сейчас мне было не до дружеской болтовни. Инна милая девушка, но недалекая. Это же надо — проворонить аферу с подменой собственного начальника! Взяв со стеллажа объемистую папку-скоросшиватель, я прямиком направилась к директорскому кабинету и ворвалась туда без стука.

Самозванец сидел за столом и... надевал линзы. Наверное, забыл сделать это дома. Один глаз у него уже был голубой, другой пока оставался карим.

— Что такое? Кто разрешил? Немедленно покиньте кабинет! — завопил он.

Ну уж нет, не на ту напал. Я подошла вплотную к нему и поставила на стол банку варенья.

— Валентина Васильевна передает вам привет и баночку вишневого варенья, — четко, как пароль явки, произнесла я.

Директор непонимающе уставился на меня.

— Вы помните, кто это?

— Э-э-э... — заблеял Самозванец. — Конечно помню.

— И кто же?

— Ну-у-у... А, собственно говоря, в чем дело? — К нему начало возвращаться самообладание.

— Да ни в чем. Просто эта женщина — теща Артема Нечаева, и в самое ближайшее время она будет здесь, чтобы провести допрос с пристрастием. А когда обнаружится, что вы не ее зять, мы все отправимся в милицию, где и засвидетельствуем данный факт. И вам придется сознаться, что вы сделали с настоящим директором турфирмы.

Самозванец дернулся, намереваясь вскочить на ноги, но я была наготове. Тяжелая папка, которую я держала за спиной, опустилась на его голову. Павел Шилко обмяк и завалился на спину. Кожаное директорское кресло с грохотом упало на пол. На шум из приемной прибежала Инна. Секретарша в ужасе уставилась на меня. Картина была та еще: курьер избивает генерального директора фирмы папкой с годовой отчетностью.

— Инна, мы должны его связать и доставить в милицию! — Я старалась говорить спокойно, но голос все равно срывался на крик. — Это не настоящий Артем Марксович, а самозванец. У него еще есть сообщница на фирме, но ее мы потом схватим. Ты, конечно, ничего не понимаешь, но ты должна мне верить. Я тебе потом все объясню. О господи, он шевелится!

Павел Шилко застонал на полу и попытался приподняться. Краем глаза я увидела, как Инна схватила со стола планшетный сканер, занесла его высоко над головой, но ударила им почему-то не Самозванца, а меня. Я почувствовала жуткую боль в затылке, из глаз посыпались искры, и я со стоном рухнула на пол. Последнее, что я слышала, были слова Самозванца, обращенные неизвестно к кому:

— Черт, и зачем я только позволил втянуть себя в это дело?

Глава 28

Очнулась я от холода и боли. Я лежала на сырой земле. Ныли связанные за спиной руки, перекрученные веревкой лодыжки и ушибленный затылок тоже отзывались тупой болью. Открыв глаза, сначала я увидела лишь могильную темноту. Невозможно описать ужас, который меня охватил. Боже, меня похоронили заживо! Сердце забилось так сильно, что наверняка бы разорвалось, если бы я не обнаружила, что откуда-то сверху проскальзывает слабый лучик света. Он был совсем тоненький, как волосок, но он вселил в меня огромную надежду. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, вокруг проступили неясные контуры предметов. С трудом двигая непослушным телом, я встала на колени (затылок при этом заныл с новой силой) и принялась напряженно вглядываться в окружающее пространство. Мне удалось разглядеть нечто, похожее на банки и мешки, а также уловить запах сырых, чуть подгнивших овощей.

Все понятно: я нахожусь в погребе. Причем, судя по земляному полу, он вырыт не под деревенским домом, а стоит отдельно от жилья. Поэтому мне и не заткнули рот: крики все равно никто не услышит. И меня явно бросили сюда умирать. У меня нет никаких шансов на спасение: через несколько суток мне гарантирована смерть либо от жажды, либо от переохлаждения.

Опять нахлынул дикий ужас. Каждая клеточка моего тела кричала: «Нет! Я не хочу умирать!» В одном порыве я вскочила на ноги и принялась изо всех сил напрягать руки, пытаясь разорвать веревки на запястьях, но они не поддались. Неужели моя жизнь скоро закончится? Да еще так по-идиотски...

Впрочем, какова жизнь, такова и смерть. Если каждый день моего существования был заполнен бесцельной возней, то чего же еще можно ожидать от последнего мгновения? Что мне удалось сделать в своей жизни? Практически ничего. Другие в моем возрасте уже имеют целый выводок детей, изобретают новое лекарство или стоят во главе финансовой корпорации. А я профукала шанс, данный мне Вселенной, как будто у меня в запасе еще минимум десяток земных воплощений. Глупая жизнь и такая же глупая смерть!

Слезы бежали у меня по лицу и скатывались за шиворот. Мало того что мне было холодно, так теперь еще стало и мокро. Бедная я, несчастная...