Принимаю бой - Николай Бадеев

Размышления Вернера Шмидта прервал возглас вахтенного офицера:

— Русский дозорный катер!

— Срочное погружение! — приказал Шмидт.

Длинное стальное тело лодки моментально ушло под воду. Шмидт подошел к перископу.

— Записывайте! — крикнул он вахтенному. — Итак: «30 июля 1944 года. 12 часов. Обнаружен сторожевой корабль противника». Да, да, сторожевой корабль, — строго повторил он, заметив недоумение офицера. — «Крапивник» к выстрелу изготовить!

В это время в бухточке поселка Койвисто, на Карельском перешейке, стоял катер-охотник за подводными лодками «МО-103»: небольшой, деревянный, водоизмещением меньше шестидесяти тонн, с двумя 45-миллиметровыми орудиями и парой пулеметов. Он имел также гидроакустическую аппаратуру, которая «засекала» шумы подводных лодок, а на корме два десятка глубинных бомб — черных металлических цилиндров, начиненных взрывчаткой.

День выдался солнечный, тихий. Экипаж отдыхал после похода: одни писали письма, другие читали книги, третьи «забивали козла». Командир катера старший лейтенант Александр Коленко оформлял «Боевой листок» — офицер увлекался рисованием.

В 12 часов 40 минут раздался взволнованный голос сигнальщика Вяткина:

— Столб дыма в районе дозора!

Одновременно донесся глухой раскат взрыва.

Все вскочили как по тревоге: там, в море, нес вахту катер «МО-105». Неужели подорвался на мине?

Из штаба прибежал запыхавшийся матрос: Коленко срочно вызывал командир дивизиона.

— «Сто пятый» потоплен фашистской подводной лодкой, — сказал комдив. — Немедленно в море: уничтожьте врага!

Спустя минуты «МО-103» полным ходом направился к линии дозора. На полпути он встретил посыльный катер, подобравший несколько моряков с погибшего «Сто пятого».

— Мы обнаружили перископ подводной лодки и атаковали ее глубинными бомбами, — волнуясь, рассказывал командир отделения рулевых Иван Мартемьянов. — А вскоре под нашим днищем произошел оглушительный взрыв…

Коленко чертыхнулся: совсем осатанели гитлеровцы — стреляют торпедами по катерам.

— Отомстите за наш корабль! — крикнул вдогонку старшина.

«Сто третий» пришел на место гибели дозорного катера. Кругом плавали обломки, виднелись большие пятна бензина.

— Внимательно слушать море, — наказал Коленко гидроакустикам.

Смертельная опасность подстерегала катер: враг находился где-то рядом. «Почему ж не заметили следа торпеды? — думал Коленко. — На «Сто пятом» служили опытные, бывалые моряки…»

Несколько часов «МО-103» резал штилевое море, все матросы, кроме мотористов, пристально вглядывались в поверхность воды.

Вдруг с небольшого катера, находившегося в двух милях от «Сто третьего», в воздух взлетела белая ракета: сигнал опасности. Морской охотник пошел на помощь.

— Только что под нами прошла подводная лодка, — волнуясь, доложил командир катера Павлов. — Я сам видел очертания корпуса…

Коленко взглянул на карту. Субмарина уходила к глубоководному желобу, образованному подводными скалами.

— Есть контакт с подводной лодкой! — доложил гидроакустик Певцов. — Дистанция семь кабельтовых

— Атака! — подал команду Коленко. — Бомбы приготовить! Глубина взрыва — пятнадцать метров!

Катер лег на боевой курс, за корму полетели бомбы, и там, где они рвались, море пучилось белопенными холмами.

Сбросив десяток бомб, «Сто третий» отвернул. Коленко увидел пузырчатый след, он тянулся к вражескому берегу. Значит, субмарина повреждена, она уходит под прикрытие своей береговой батареи. Катер помчался по следу, бросая бомбы.

Спустя несколько минут воздушные пузыри пенили воду лишь в одном месте: лодка застопорила ход. Может быть, фашисты задумали подняться на поверхность и вступить в артиллерийский поединок с катером? Моряки направили стволы орудий и пулеметов на кипящий водоворот. Но лодка не всплывала. «Сто третий» сбросил еще две бомбы. Тотчас из пучины с сильным хлопком вырвалось несколько больших воздушных пузырей, по поверхности воды разлилось масляное пятно.

— Всплывают! — закричали вдруг сигнальщики. — Фашисты всплывают!

В воде барахтались гитлеровцы. Они то и дело вскидывали руки вверх, давая знать, что сдаются в плен.

В этот момент на вражеском берегу ухнули орудия, рядом с катером стали рваться снаряды. «МО-103» дал ход. Фашисты отчаянно завопили.

— Не бойтесь, не оставим! — крикнул Коленко.

Под ураганным огнем катер подошел к фашистам, матросы бросили им спасательные круги. Первым на палубу поднялся офицер; он был покрыт соляром, волосы у него слиплись.

— Капитан-лейтенант Вернер Шмидт, — представился он, заикаясь.

Фашистская береговая батарея неистовствовала: снаряды ложились всё ближе к катеру. Свистели осколки, но моряки не ушли, пока не выловили всех немцев.

Поставив веху на месте потопления лодки, «Сто третий» вернулся в базу.

«30 июля 1944 года. 19 часов 40 минут, — записывал Коленко в вахтенный журнал. — Потоплена фашистская подводная лодка. Взято в плен шесть человек».

На поверхность воды через входной люк выбрались лишь те, кто находился в центральном отсеке: командир, помощник, боцман, рулевые. В других, наглухо задраенных, отсеках оставалось еще сорок шесть человек, которые могли быть живы. Советские моряки решили спасти команду субмарины. К месту ее гибели тотчас вышли два спасательных судна, шесть водолазных ботов, три буксира. Но едва они легли в дрейф у вешки, как фашистская береговая батарея открыла по ним бешеный артиллерийский огонь. Пришлось отойти. Только поздней ночью водолазы обследовали лодку. Корабль лежал на глубине двадцати семи метров, на гребне гранитной скалы. Нос и корма зависли над глубокими обрывами. Опоздай «Сто третий» с атакой, лодка спряталась бы в этих подводных лабиринтах.

Весть о гибели «U-250» вызвала в германском штабе переполох. «Крапивник» в опасности! Гросс-адмирал Дениц срочно собрал совещание. Было решено немедленно отозвать из восточной части Финского залива все подводные лодки: русские, несомненно, извлекли с «U-250» секретные карты, коды и шифры.

Дениц хмурился: Вернер Шмидт оказался скверным солдатом фюрера, жаль, что гестапо не распознало его раньше… Скверно, очень скверно, что береговая батарея позволила советскому катеру подобрать сдавшихся в плен подводников. Но пока секретное оружие находится на дне, надо его во что бы то ни стало ликвидировать.

Адмиралы, недавно разрабатывавшие операцию по прорыву «U-250» к морским воротам Ленинграда, теперь думали, как уничтожить «U-250».

В Берлине приказали непрерывно обстреливать место гибели лодки из тяжелых орудий — для водолаза опасен даже отдаленный взрыв.

Из Ленинграда выслали в поселок Койвисто несколько машин «скорой помощи» с самыми опытными врачами.

В Берлине предложили направить в район гибели «U-250» флотилию торпедных катеров: она сбросит на нее глубинные бомбы, которые разнесут лодку вместе с «крапивником» на куски.

Из Ленинграда в Койвисто мчалась машина с кислородными подушками.

В Берлине приказали и днем и ночью атаковывать спасательные корабли с воздуха.

В Ленинграде готовили госпиталь для приема пострадавших подводников.

Судоподъемные работы проводились в тяжелых условиях. Спасательные суда жестоко обстреливались. Наши корабли вели жаркие бои с фашистскими катерами, пытавшимися пробиться к месту подъема «U-250». Ожесточенные сражения происходили и в воздухе: балтийские летчики уничтожали германские бомбардировщики, стремившиеся прорваться к месту спасательных работ.

Водолазы рисковали жизнью. У матроса Сироткина, находившегося под водой, осколками перебило воздушный шланг, моряка едва успели спасти.

Над местом подъема лодки непрерывно стоял дымный столб высотою пятьсот метров, диаметром в две с липшим мили — специальные катера ставили плотную завесу, чтобы лишить противника возможности прицельно стрелять и бомбить спасательные корабли. Видимость была такой, что нередко с носа корабля не видели кормы. У моряков слезились глаза, першило в горле.

Под субмарину завели стальные концы, затопили четыре двухсоттонных понтона — большие металлические цистерны. С бортов спасательных судов словно змеи потянулись шланги, подававшие воздух в понтоны, застучали компрессоры.

Внезапно начался шторм. Стропы перетерлись, понтоны вылетели на поверхность, ветер понес их в сторону противника. Фашистская батарея открыла огонь по севшим на камни цистернам.

Темной ночью моряки на шлюпках подобрались к понтонам, сняли их с камней, прибуксировали к месту гибели лодки и снова затопили.

Наконец море забурлило, среди волн появилась изуродованная глубинными бомбами палуба подводной лодки.