Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka"

Он чуть наклонился, дыхание коснулось моей кожи, исчезая легкой прохладой. Мысль отодвинуться, чтобы увеличить между нами расстояние, не появилась, видимо, взяла отгул.

— Ты такая теплая.

Эти безобидные слова прозвучали совсем не невинно. В лицо бросилась краска, стало труднее дышать.

— Что значит: твой эксперимент? — голос звучал с придыханием.

— Он мой первый… — он чуть коснулся моих губ, я вздрогнула и по всему телу пробежала дрожь, — мой вампир.

Я удивленно заморгала, но увидеть выражение его лица, когда он произнес это, не смогла, слишком близко мы находились друг от друга.

— Вижу, ты не совсем понимаешь. Превращения должны хотеть оба. Даже просто желание изменить жизнь способно поменять исход. Это как у людей: любовь с одной стороны — это треть успеха, если любят оба — больше половины, остальное — работа в паре. Но человек сам по себе должен быть сильным, как и тот, кто его хочет обратить. Обратившему необходимо не только иметь физическую силу, но и быть готовым взять на себя ответственность за чужую жизнь.

Сама не заметила, в какой момент он успел взять мою руку. Лишь очнулась от его гипнотизирующей речи, когда он губами прикоснулся к запястью. Стараясь прервать касание и дернула руку к себе. Алекс отпустил, но от его объятий осталась саднящая боль.

Чуть с краю послышалось покашливание. Я отскочила, словно получила пощечину, от резкого движения перо из руки улетело под стол.

В дверях в инвалидной коляске сидел Энджил и, нахмурившись, смотрел в противоположную сторону. Мне показалось, что он стал меньше, усох в этом кресле. Хотя, мне, наверное, показалось.

— Извините, — пробубнил он. — Не хотел вам мешать.

Энджил развернул коляску, собираясь убраться прочь.

«Только не оставайся с Алексом наедине», — вопил внутренний голос, и в этот раз я его послушала.

— Нет! Останься!

Ужасно хотелось убежать из комнаты, от этого разговора и остаться наедине с собой, но я переборола это чувство. Энджил остановился, с недоумением оглянувшись. Он вопросительно глянул на Алекса.

— Ты боишься меня? — вопрос был обращен ко мне. Голос Алекса стал озорным и веселым, как у подростка.

— Я не доверяю тебе.

— А может, не доверяешь себе?

Я поперхнулась от такой наглости, бросая на него негодующие взгляды, вернулась к теме разговора:

— Она не хочет становиться вампиром. Изабелла каждую неделю ходит в церковь, верит в Бога и в бессмертие души. Цитирую: «Вампиры — это исчадья ада, питающиеся чужими жизнями за неимением своей, похотливые и порочные существа. Они отвергнуты Богом и никогда не смогут вкусить райской жизни, которая ждет праведников после смерти». Конец цитаты, — я вздохнула, переводя дух. — Изабелла не хочет слышать, что Адис вампир. Короче, облом по всем статьям.

— Каким статьям? — не понял Энджил.

Алекс пропустил мою последнюю реплику мимо ушей, возразив:

— Вижу, ты настроена категорически. И сколько можно повторять? Без ее согласия и согласия совета ничего не получится. Тем более не вижу никакого смысла в подобных действиях.

О-о-о!!!

Я даже подпрыгнула, начиная терять терпение.

— Как никто не разглядел его сущности? — нервно накручивая прядь волос на палец, продолжала я, невольно вновь повышая голос.

— Умение маскироваться нам необходимо как воздух. Основные наши навыки направлены именно на это, — высказался Алекс продолжил, разговаривая словно с сам собой. — При нашей первой встрече и предположить не мог, что нас так крепко свяжет судьба.

Меня не устраивало все: его ответы, нежелание понять, слова, не имеющие для меня четкого смысла. Сжав кулаки, заговорила, цедя сквозь зубы каждое слово:

— Он запудрил ей мозги, наврал с три короба, навешал лапши, — увидев их округлившиеся глаза и готовые сорваться с языка сотни вопросов, я экстренно добавила: — Он сыграл на ее чувствах. Додумаешься сам или сообщить подробности?

Алекс чуть кивнул. Я восприняла этот жест как позволение продолжить.

— В ход пошел типичный способ: он спросил, хочет ли она все время быть с ним и умереть в один день. Счастливая сказка. Коварно использовал ее веру и надежду в светлое и прекрасное будущее. Она одержима им, но точно не хочет жить вечность и причинять страдания людям!

— Откуда тебе известно, чего желает она? Чужая душа — потемки. И уверяю мы не живем вечно.

— Прекрати буквоедствовать. Надеюсь то, что вы живете в десятки раз дольше людей, ты не станешь отрицать? — этот разговор двух глухих порядком достал, у меня от нервов даже начал дергаться глаз.

Собеседник тоже был не в восторге. Он не хотел услышать меня. Все без толку. Образно говоря, ворота в этот дом мне сегодня не откроют.

— Как мне быть?

В ответ не последовало никаких комментариев или совета.

— Ответ на твою просьбу — «нет». Иди в свою комнату. У меня есть дела, — отчетливо проскользнувшее недовольство в голосе, тем, что я сую нос в чужие дела задело.

Я пронзила его взглядом, впрочем, результата никакого.

Я стояла, потирая ноющую руку, размазывая по ней кровь, сочащуюся из маленькой царапины на запястье. Вздохнув и не подумав прощаться, пошла наверх. И замерла на пороге своей комнаты, расположенную в его доме. Дом? А где он, мой дом? Точно не здесь, не в этом времени.

На следующий день я попыталась поговорить на эту тему с Энджилом.

— Ты же видела, в каком настроении вчера пребывал Алекс, не могла подождать немного? Разозленным, к счастью, тебе не довелось его видеть.

— Ну хотя бы попытайся, — взмолилась я, — пусть приглядит или повлияет на Адиса. Ты бы видел ее, белая как полотно, словно всю кровь выпили.

— Я попробую, но обещать ничего не могу.

Через два дня я чуть не запнулась, спускаясь с крыльца, когда рядом с небольшой клумбой заприметила девочку, очень похожую на Лолу. Пытаясь осознать, обман это зрения или реальность, окликнула ребенка. Девочка повернулась, и я заметила в ее руках небольшую лейку.

— Здравствуйте, госпожа, — ее лицо лучилось счастливой улыбкой.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, подойдя ближе и отметив на клумбе влажную, только что политую землю.

Девочка поклонилась, и неподдельное восхищение отразилось в ее глазах.

— Это только благодаря вам.

Я оказалась сбита с толку, о моей вылазке никто не знал. До этого момента я в этом была уверенна.

Ребенок продолжил как ни в чем не бывало:

— С сегодняшнего дня я буду работать и жить вместе с другими слугами, и за мою работу будут платить, — на последних словах, если б это было возможно, то девочка взлетела бы от переполняющего ее счастья. А из-за непоколебимой уверенности ребенка, что это только моя заслуга, я так и не решилась спросить подробности.

Мы так и стояли несколько минут напротив друг друга, щурясь от яркого солнца, пока к нам не подошла экономка Мэри, женщина лет сорока пяти, на ее лице каждый раз не отражалось ровным счетом никаких эмоций, лишь исполнительность в голосе и слепое следование распоряжениям хозяев дома. До этого никогда не видела человека, настолько контролирующего, вернее, скрывающего любые проявления чувств.

— Лола, ты закончила? — и тут же поклонившись мне, добавила равнодушным тоном. — Доброе утро, госпожа, — дождавшись моего ответа, пояснила Лоле. — Полей еще клумбы за домом, а потом возвращайся, я дам тебе следующие распоряжения.

И, откланявшись, стала обходить меня, направляясь в дом. В задумчивости опустив взгляд и огладив ткань амазонки, не успела даже сообразить, как слова зазвучали сами собой:

— Лола, а ты умеешь ездить верхом?

Девочка как раз вылила остатки воды из небольшой лейки, собираясь наполнить ее заново из жестяного ведра, по-прежнему мечтательно улыбаясь, кивнула. Подскочив от небывалой удачи и не теряя времени, окликнула заходящую в дверь женщину.

— Извините! Мне потребуется помощь Лолы, возможно освободить ее на сегодня от работы? — холодные глаза смотрели точно на меня, и мне показалось, что она откажет, поэтому добавила в надежде, что хоть это убедит ее: — Ал… Анатолю я сама все объясню.