Дезертир - Алексей Степанов

– Надо завести такую штуку.

– Что?.. – не поняла Норис. – С той стороны никого?!

– Их было шестеро, двоих я прикончил.

– Тогда готово дело.

Она сняла шлем и раздраженно сорвала с него разбитое пулями забрало. Насколько. Погон мог судить, силы для такого действия понадобилось немало, но у девушки она нашлась.

– Оружие берем?

– Мне почти ничего не надо, как хочешь.

Русая головка снова скрылась под шлемом. Норис быстро перезарядила дробовик и подхватила ближайший автомат.

– Не советую здесь задерживаться, Погон! Хорошо поработали, и еще: мне нравится твой шрам. Прощай!

Глядя на удаляющуюся девушку, он опять почувствовал злость. Именно поэтому и не остановил, не попросил взять с собой хоть куда-нибудь.

– Сволочь сумасшедшая…

Погон взял дробовик и патроны, вместо оброненного на том берегу «кольта» обзавелся двумя «браунингами», благо оружие знакомое. Лица «монолитовцев» ему крайне не понравились, и вовсе не потому, что были лицами мертвецов. Было в них что-то, напоминавшее злобных, но бестолковых зомби, «выжженных людей». Сняв с одного из них рюкзак, Погон покидал туда все из найденного на трупах, что посчитал ценным: еду, аптечки, детекторы, патроны. Чуть поразмыслив, решил разжиться и неплохой кожаной курткой, стащив ее с парня, которому пулемет Норис довольно чисто снес четверть головы. Он как раз замывал несколько капель крови на воротнике, когда на том берегу появилась уже знакомая «Нива».

– Прослушал, растяпа!

Погон побежал к одинокому строению, в котором через оконные проемы верхнего этажа виднелось небо. «Нива» доехала почти до моста, на миг остановилась, и из нее горохом высыпались четверо бойцов. Понимая, что не добежит, Погон повалился в высокую траву и пополз. Пули вокруг бились в землю, словно тяжелые капли, но везение его не оставило – рука нащупала край открытого люка. Не разбираясь, куда попадет, Погон нырнул в темноту головой вниз и упал на кучу мусора.

– Ты чей?

В затылок уперлось дуло. Погон перевел дух и пошарил глазами вокруг. Кирпичная кладка, прохладный, влажный воздух.

– Свой, – сказал он. – Это что?

– Труба какая-то, – Голос незнакомца действительно гудел, как в трубе. – Канализация, подозреваю. В речку сливали всякую дрянь. Будешь тут умирать?

– Не хотелось бы.

– Тогда отвечай быстрее. От кого бежишь?

– От «Монолита». И от Клоуна, – почему-то решил быть откровенным Погон.

– А та девка, она с тобой?

– Нет.

Холодивший затылок металл исчез, тут же сильная рука вздернула Погона на ноги.

– Шагай вперед, не оглядывайся. Ствол ко мне не поворачивать. У меня ПНВ, имей в виду.

По дороге Погон глубоко вдыхал, стараясь уловить запах дерьма или еще каких-нибудь отходов. Но, видимо, слишком уж давно жители не пользовались клозетами. В темноте ему пришлось вести рукой по кладке, но это не спасло от ушибов: какие-то железки то и дело попадались под ноги.

– Сейчас направо будет ответвление, настоящая труба. Не бойся, ползи, метров двадцать там, и выход.

– Звать-то тебя как? – раздраженно спросил Погон. Он уже отвык от командного тона. – Может, мне в твою трубу и не надо.

– Зови меня Пиноккио. А в трубу тебе, поверь, надо. Или незачем было лезть в люк. Сейчас «Монолит» уже к нему подбирается: слышишь, стрелять перестали?

– Ладно…

Он нащупал отверстие, действительно достаточно широкое – больше полуметра в диаметре. Прежде чем скрыться в трубе, зачем-то добавил:

– А ты зови меня Шрамом!

– Как скажешь, дорогой. Только шевелись, я сейчас тут сюрприз для твоих приятелей оставлю.

Объяснять, что это за сюрприз. Погону было не нужно. Крайне довольный таким оборотом дела, он, как мог быстро, прополз обещанные двадцать метров, показавшиеся, впрочем, весьма длинными, и вывалился в скудно освещенный подвал. Через крохотное окошко он увидел мост, развернутую боком «Ниву», уже на этом берегу, и «монолитовца», установившего на капоте пулемет.

– Не светись, Шрам! – сурово приказал Пиноккио. – Из другого окошка полюбуешься.

– Я вижу, куда он смотрит, не боись, – довольно резко ответил Погон и обернулся, чтобы рассмотреть наконец своего то ли спасителя, то ли пленителя.

Рослый и плотный седой мужчина, небрежно нацеливший на него висевший на ремне автомат, на Пиноккио не походил ни в малейшей степени.

«Имена не выбирают, – вспомнил Погон слова Лысого-Рисовальщика. – А я? Наверное, тоже нет: сперва Червь назвал, потом Док, теперь Норис. Правда, она меня так не называла, но… Но черт бы с ней, больше, может, и не увидимся с полоумной».

– Идем! – Пиноккио кивком указал на дверь, но сам остался на месте.

– После вас.

– Извини, но ты гость, тебе и любезность.

– А я тебе верю, – глядя в усталые глаза Пиноккио, как можно наглее ухмыльнулся Погон и выбрался из подвала.

Короткая лесенка привела их внутрь того самого четырехэтажного дома, к которому бежал от моста Погон. Впрочем, домом это было назвать трудно, потому что ни крыши, ни перекрытий у него не имелось. Такое Погон прежде видел лишь в фильмах про войну, на языке вертелось слово «бомба».

«Да ладно, ракеты на вертолетах теперь не хуже тех бомб, – подумал он. – То есть не лучше… Но почему стены уцелели?»

Перебравшись через горы битого кирпича, они через окно второго этажа покинули это странное место. Именно тогда и донесся глухой подземный взрыв.

– Осторожничали, суки, – прокомментировал это событие Пиноккио. – Иди сюда.

Разросшийся бурьян скрывал канаву, чьими-то стараниями превращенную в полнопрофильный окоп. Пройдя по нему несколько метров, Пиноккио осторожно раздвинул траву.

– Отсюда хорошо видно. Только не стреляй, Шрам, я и так из-за тебя хороший выход к реке потерял.

– С меня причитается!

Видно было следующее: к «Ниве» шел, часто оглядываясь, назад, один из «монолитовцев». На ходу он что-то выкрикивал оставшемуся у машины товарищу. Тот, дослушав, снял с капота пулемет и забрался в салон, взревел двигатель. Второй бежал рядом с «Нивой» через весь мост, а потом отстал, затаился у опор.

– Минус двое, – подвел итог своих стараний Пиноккио. – Да ты еще шестерых прикончил, да девка из «Искателя» четырех. Двенадцать! Они тут все облазят, будут следы искать.

– Разве что-то найдут?

– Нет, конечно. Кто с «Монолитом» ссорится, тот долго не живет, так что прощальной записки я им не оставлю. Ты – как хочешь.

– Я тоже. Где база этих «искателей»?

Прежде чем ответить, Пиноккио оглядел нового товарища с ног до головы.

– Шрам, если ты свободный человек, то чем собираешься заняться?

– Сейчас? Ну, хорошо бы пожрать и выспаться. Покурить бы неплохо. И… куда-нибудь пристроиться.

– Подозреваю я, Шрам, что Клоун тебя в крысы записал, – очень серьезно сказал Пиноккио. – Да ты не дергайся! Мне до Клоуна дела нет, паскуда та еще. Зона сама рассудит, кто прав, кто виноват. Если что – тебя заберет, не меня.

– Еще вопросы ко мне есть?

– Нет, Шрам, у меня вопросов. Дело есть. Ты сказал, что с тебя причитается? Это верно. Что ж, раз ты не прочь пожрать – зайди, пожалуйста, прямо сейчас в одно место неподалеку. Мне там показываться нельзя, а пару слов передать знакомому человеку нужно.

– Что за место? – нахмурился Погон.

– Нормальное место, чистое. Ты, может быть, знаешь: бар «Сталкер». Дорогу покажу, дойдем спокойно. – Пиноккио достал пачку сигарет, угостил собеседника. – Там. кстати, у хороших людей и доллары принимают. У тебя есть или дать?

Погон не знал, что сказать, но тут у моста раздались выстрелы. Они осторожно раздвинули траву и увидели, как «монолитовец» на том берегу отбивается от выскочившей из леса семейки кабанов.

– Плодятся, плодятся… – вздохнул Пиноккио. – Растут у них поросята быстро, месяц – и уже здоровенный секач.

– Пристрелить бы его? – Чтобы выиграть еще немного времени, Погон кивнул на широкую спину отвернувшегося от реки «монолитовца».

– Не нужно, пусть он своим передаст, что все тихо, искать некого, налетчики ушли. Ну?

– Нет, не пойду я в бар. Предчувствие нехорошее. Так что извини! – Погон развел руками и ухмыльнулся. – Или как?

Пиноккио помрачнел.

– Ты сказал, что должен мне. Разве я многого прошу?

– Многовато.

Автомат и дробовик висели на плечах, но в тесноте окопа Погон о них не думал. Зато одну из кобур с бельгийскими «браунингами» заблаговременно передвинул почти на живот, клапан отстегнул. Его новый знакомый между тем обиделся сразу и не на шутку.

– Сдается мне, крыса ты настоящая, Шрам.

Пиноккио отступил на шаг, но руку на спусковой крючок не клал – понимал, к чему это приведет.

– Ты же сказал, что Зона разберется? Пусть разбирается. У меня информация: у бара «Сталкер» сегодня будет много «монолитовцев».