Любовь среди руин. Полное собрание рассказов - Ивлин Во
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
VII
Это было легко – как следует цапнуть за нос, когда она наклонится над его корзинкой, и конец делу. Она легла на пластическую операцию и вернулась недели через две – на носу ни стежка, ни шрамика. Но это был другой нос; хирург оказался в своем роде художником, а я уже говорил, что прежний нос Миллисент пластичностью не отличался. Теперь ее нос украшает аристократическая горбинка, достойная будущей старой девы. Как все старые девы, она жадно ждет иностранной почты и бережно запирает шкатулку, полную безотрадных сельскохозяйственных сообщений; как все старые девы, она повсюду бывает вместе с дряхлеющей комнатной собачкой.
Коротенький отпуск мистера Лавдэя
I
– Ты увидишь, папа почти не изменился, – сказала леди Мопинг, когда машина завернула в ворота психиатрической больницы графства.
– Он будет в больничной одежде? – спросила Анджела.
– Нет, милая, что ты. Он же на льготном положении.
Анджела приехала сюда в первый раз, и притом по собственному почину.
Десять лет прошло с того дождливого дня в конце лета, когда лорда Мопинга увезли, с того дня, о котором у нее осталось горькое и путаное воспоминание; в этот день ее мать ежегодно устраивала прием у себя в саду, что всегда было горько, а на этот раз все еще запуталось из-за погоды – с утра было ясно и солнечно, а едва приехали первые гости, вдруг стемнело и хлынул дождь. Гости устремились под крышу, тент над чайным столом завалился, все бросились спасать подушки и стулья, скатерть, зацепившаяся о ветки араукарии, трепыхалась на ветру, выглянуло солнце, и гости, осторожно ступая, погуляли по намокшим газонам; снова ливень; снова на двадцать минут солнце. Отвратительный день, и в довершение всего в шесть часов вечера ее отец пытался покончить с собой.
Лорд Мопинг уже не раз грозил покончить с собой по случаю этих чаепитий на воздухе. В тот день его нашли в оранжерее, – с почерневшим лицом, он висел там на своих подтяжках. Какие-то соседи, укрывшиеся в оранжерее от дождя, вынули его из петли, и уже через час за ним явилась карета. С тех пор леди Мопинг периодически навещала его и, вернувшись без опоздания к чаю, о своих впечатлениях помалкивала.
Многие ее соседи не одобряли местонахождения лорда Мопинга. Конечно, он был не рядовым пациентом. Он помещался в особом отделении, предназначенном для умалишенных с достатком. Им предоставлялись все льготы, совместимые с их недугом. Они могли носить любую одежду (некоторые выбирали себе весьма прихотливые наряды), они курили дорогие сигары, и в годовщину своего поступления в больницу каждый мог угостить обедом тех из своих собратьев, к которым у него лежала душа.
И все же, спору нет, заведение было отнюдь не самое дорогостоящее; недвусмысленный адрес «Психиатрическая больница графства N», отпечатанный на почтовой бумаге, выстроченный на халатах персонала, даже выведенный крупными буквами на щите у главных ворот, вызывал весьма неприглядные ассоциации.
Время от времени друзья леди Мопинг пытались менее или более тактично заинтересовать ее подробностями о частных лечебницах на взморье, о санаториях, где «работают видные специалисты и созданы идеальные условия для лечения нервнобольных», но она особенно не вслушивалась. Когда ее сын достигнет совершеннолетия, пусть поступает как сочтет нужным, пока же она не намерена ослаблять свой режим экономии. Муж бессовестно подвел ее в тот единственный день, когда ей требовалась лояльная поддержка. Он и того, что имеет, не заслужил.
По саду бродили, волоча ноги, унылые фигуры в теплых халатах.
– Это умалишенные из низших сословий, – объяснила леди Мопинг. – Для таких, как папа, здесь есть очень миленький цветник. Я им в прошлом году послала отводков.
Они проехали мимо желтого кирпичного фасада к боковому подъезду, и врач принял их в «комнате посетителей», отведенной для таких свиданий. Окна были забраны изнутри железными прутьями и проволочной сеткой; камин отсутствовал; Анджела, которой не сиделось на месте, хотела было отодвинуть свой стул подальше от отопления, но оказалось, что он привинчен к полу.
– Лорд Мопинг сейчас к вам выйдет, – сказал врач.
– Как он себя чувствует?
– О, превосходно, я им очень доволен. Не так давно он перенес сильный насморк, но в общем состояние здоровья у него отличное. Он много пишет.
По каменному полу коридора приближались неровные, шаркающие шаги. Высокий брюзгливый голос (Анджела узнала голос отца) сказал за дверью:
– Говорю вам, мне некогда. Пусть зайдут позднее.
Другой голос, звучавший не так резко, с легким призвуком деревни, отвечал:
– Пошли, пошли. Это же пустая формальность. Посидите сколько захочется и уйдете.
Потом дверь толкнули снаружи – у нее не было ни замка, ни ручки, – и в комнату вошел лорд Мопинг. За ним следовал пожилой человек – щуплый, с густой белоснежной шевелюрой и очень добрым выражением лица.
– Это мистер Лавдэй. В некотором роде слуга лорда Мопинга.
– Секретарь, – поправил лорд Мопинг.
Заплетающейся походкой он подошел ближе и поздоровался с женой за руку.
– Это Анджела. Ты ведь помнишь Анджелу?
– Нет, не припоминаю. Что ей нужно?
– Мы просто приехали тебя навестить.
– И выбрали для этого самое неподходящее время. Я очень занят. Лавдэй, вы перепечатали мое письмо к папе римскому?
– Нет еще, милорд. Если помните, вы просили меня сперва подобрать данные о рыбных промыслах Ньюфаундленда.
– Совершенно верно. Что ж, тем лучше. Письмо, очевидно, придется писать заново – после полудня поступило много новых сведений. Очень много… Вот видишь, дорогая, у меня ни минуты свободной. – Он обратил беспокойный, ищущий взгляд на Анджелу. – Вы ко мне, вероятно, по поводу Дуная? Придется вам зайти в другой раз. Передайте им, что все будет в порядке, пусть не волнуются, но я еще не успел всерьез этим заняться. Так и передайте.
– Хорошо, папа.
– Впрочем, – продолжал лорд Мопинг недовольным тоном, – это вопрос второстепенный. На очереди еще Эльба, Амазонка и Тигр, верно, Лавдэй?.. Дунай, скажите на милость! Паршивая речонка. Его и рекой-то не назовешь. Ну, мне пора, спасибо, что не забываете. Я бы охотно вам помог, но вы сами видите, дел у меня выше головы. Знаете что, вы мне все это напишите. Да-да, изложите черным по белому.
И он удалился.
– Как видите, – сказал врач, – состояние здоровья у него отличное. Он прибавляет в весе, аппетит отличный, сон тоже. Словом, весь его тонус не оставляет желать лучшего.
Дверь снова отворилась, и вошел Лавдэй.
– Простите, если помешал, сэр, но я боялся, что дочка лорда Мопинга,
