Утверждение правды - Надежда Попова

— Это и прежде было не особенно тяжко, — отмахнулся Курт. — С Папами католическому миру в последнее время вообще как-то хронически не везет в смысле святости… А может, как обкатаешься на академических должностях, в Папы тебя, а? И тебе приятно, и Империи хорошо — давненько немцы никого не сажали на Престол, а ведь это с древних времен национальная германская забава. И мне выгодно; какие преференции можно будет обрести…

— И тебя по тому же месту, — огрызнулся Бруно.

— Уж и помечтать нельзя, — фыркнул курт, остановившись перед дверью за вторым поворотом коридора, и громко, не церемонясь, дважды стукнул в толстые доски.

Глава 5

Сентябрь 1397 года, Богемия

От Карлштейна до Праги было около четырех миль, однако нельзя было сказать, что замок пребывает в тиши заповедной природы и покое. В котле меж холмами с трех его сторон и Бероункой, несущей свои воды мимо подножья, кроме самого родового гнезда Карловых потомков, разместились и многочисленные усадебки гарнизонного рыцарства, что воцарению тишины и безмятежности отнюдь не способствовало. Быть может, в годы правления строителя этой поистине уникальной цитадели здесь и бывали спокойные времена — Карл наезжал сюда лишь от случая к случаю; однако, когда Рудольф обосновался в ней прочно и надолго, в замке водворилась постоянная упорядоченная суета, как и в любом имении, где обитает его владелец. Порою Император покидал свое жилище, и тогда здесь оставался лишь юный Фридрих, и суета чуть стихала, лишаясь столь важной своей составляющей как гонцы, герольды, родичи, агенты, шпионы и прочие представители королевских политических союзников и противников.

Сейчас престолодержец пребывал на месте, и оттого внутренний двор и коридоры были многолюдны и шумны. Высокий гость в чине Великого Магистра только-только отбыл, Адельхайда появилась лишь этим утром, и обустройство гостевых комнат, как это и бывает всегда, сопровождалось беготней прислуги всех категорий, от бургграфа до кухонной работницы.

К обеду некоторое подобие покоя все же водворилось, или же просто к этому регламентированному хаосу она привыкла — что вернее, Адельхайда еще не решила. Собственно говоря, вопрос о том, насколько успешно и какими темпами проходит acclimatisatio, ее сейчас заботил мало и оставался где-то в области философских умствований: новости, услышанные сегодня от Императора, напрочь уничтожили приподнятое настроение, с каковым она въехала в замок. Во-первых, Адельхайда надеялась, отчитавшись о проделанной работе, получить заслуженную награду в виде свободного времени, дарованного ей на расходование по ее собственному усмотрению. Усмотрений было немало, и в жизни оставалось еще много забот, помимо оберегания безопасности императорского трона и построения козней строптивым выборщикам.

Во-вторых же, как ни крути, дело выходило не только сложным, но и весьма неприятным. Попытка похищения врученной Рудольфу карты могла означать следующее: будь то происки малефиков или измена придворных, в близком окружении Императора есть предатель. О том, что старинный набросок пути в неведомую землю передан блюстителю трона, в Конгрегации знали немногие, а если быть точным — никто, кроме представителей Совета. Лишь четверо людей, чье благоразумие и верность делу не подлежит сомнению так же, как самоочевидно наличие небес, земной тверди и дневного света.

Об этом было бы неизвестно даже ей, не будь она доверенным лицом Рудольфа, посвященным во все его тайны и планы, не приди к ней эта информация этим путем. Значит ли, что утечка произошла где-то здесь, в Карлштейне? Что тоже весьма странно, ибо не было повода усомниться в заверениях Императора касательно того, что во всем замке об этой тайне знает лишь один он да уже уехавший Великий Магистр. Врать Рудольф умел скверно, а ей не лгал и вовсе никогда, кроме того, сейчас это было бы не в его интересах. Иными словами, предстояло выяснить, кто и каким образом узнал о карте, новое местонахождение которой неведомо никому за пределами доверенного круга…

— Тевтонцы. Это подозрение, по крайней мере, лежит на поверхности.

К помощнице, задумчиво замершей подле ее открытой шкатулки, Адельхайда обернулась медленно, нехотя покинув мир унылых мыслей, и вздохнула, качнув головой:

— Нет, Лотта. Не думаю. Не в их это духе. И, если судить по тому, как говорил с Рудольфом фон Юнгинген, бравые ребята искренне возмущены тем, как их отстранили, и меченых костей в кулаке не прячут. Кроме того, он согласился пойти на немалые уступки, дабы иметь в дальнейшем возможность участвовать в винландской кампании.

— Бирюза или аметист? — осведомилась Лотта, подняв в каждой руке по серьге, и она, подумав, кивнула:

— Бирюза. И то синее платье.

— Вполне сходится, — пожала плечами та, отложив одну серьгу в сторону и принявшись рыться в ворохе цветных камней в поисках второй. — Они сделали попытку, попытка провалилась, и был задействован план «В»: пошли на вынужденное сотрудничество.

— Не в их духе, — повторила Адельхайда убежденно. — Выкрасть — да. Подкупить могли бы. Я не склонна думать о людях излишне хорошо — да, и убить тоже. Многое могли бы, но не это: слишком сложно выполнено. Ссориться с Рудольфом сейчас не в их интересах: как бы они ни воздевали нос, а с понтификатом и у господ Божьих дворян не все так гладко, как хотелось бы. Случись что, и властитель Империи — их единственный союзник, причем за свою поддержку он, в отличие от прочих, кто также мог бы протянуть руку помощи, платы не потребует. Рудольф — единственный, с кем у них столь выгодное совпадение интересов.

— Люди склонны делать глупости. С каблуком или без?

— Каблук, — отмахнулась она, не задумываясь. — Стелиться под местную моду можно долго, но есть пределы и моей терпимости.

— Все настолько серьезно?

— В Богемии плоская подошва — последний писк в нынешнем году. Возвращение к корням и народная простота…

— …от которой еще хлебнут горя, — покривилась Лотта, скептически оглядывая помявшиеся в дорожном сундуке башмачки. — Всевозможные высокопоставленные деятели от просчетов тоже не ограждены.

— Случается, — согласилась Адельхайда, — однако есть еще один момент: до встречи с Рудольфом фон Юнгинген представления не имел, что это за карта, что за земля и какую ценность может представлять. И вот так нагло, рискованно лезть в охраняемую императорскую сокровищницу, не зная, ради чего?

— А ты уверена, что они действительно не знали, что попало им в руки?

— Более чем. Нашим потребовалось немало усилий и немалые знания, чтобы во всем разобраться; у тевтонцев таких знаний на момент владения картой не было. Я бы сказала, они в моем списке последние.