Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера - Джерард Уильямс

После провала Арденнского наступления Гитлер вернулся в Берлин и некоторое время занимал резиденцию в старом здании Рейхсканцелярии, пока в середине февраля непрекращающиеся бомбардировки Союзников не вынудили его искать постоянного убежища в подземном «фюрербункере» (нем. Führerbunker – «убежище фюрера»), расположенном здесь же, под парком Рейхсканцелярии. 12 апреля 1945 г. в бункере царила атмосфера веселья. Около полуночи, когда Гитлер был наиболее энергичен, пришли известия о кончине Рузвельта. Фюрер счел это добрым предзнаменованием, напомнившим ему о спасении в Семилетней войне его героя Фридриха Прусского после смерти российской императрицы Елизаветы Петровны в 1762 году. 13 апреля в приказе по вермахту Гитлер предрек перемену всего хода войны «теперь, когда судьба стерла с лица земли величайшего в мире военного преступника». Борман ликовал не меньше; немедленно связавшись со всеми гауляйтерами по телеграфу, он предсказал «полную перемену отношения Западных держав к советскому наступлению в Европе». Сепаратный мир, которого больше всего опасался Сталин, и объединение сил с Западными союзниками, на которое больше всего рассчитывал Гитлер, теперь казались вполне возможными, поскольку главный поборник безоговорочной капитуляции уже умер, а Германия еще не сдалась. Свое телеграфное обращение Борман завершил словами: «Это лучшая новость за последние годы… Передайте всем, что самый опасный человек в мире теперь мертв».[284] Борману смерть Рузвельта давала уникальную возможность осуществить его главную сделку и обеспечить успех операции «Огненная Земля».

Тем временем в Берне резидент УСС Аллен Даллес продолжал расширять собственную сеть связей, несмотря на крушение – после июльского покушения на Гитлера – его надежд поддержать немецкое Сопротивление. И Англия, и Америка по-прежнему были против контактов с кем бы то ни было из посланников нацистского руководства, предлагавших мирные переговоры, – они боялись конфликта со Сталиным и срыва договоренности о требовании от Германии безоговорочной капитуляции. Однако со смертью Рузвельта и после тяжелых потерь, понесенных Западными союзниками зимой 1944–45 гг. в некоторых их штабах эти настроения постепенно стали смягчаться. Быстро менялось и представление о Дяде Джо[285] как о надежном союзнике в войне с нацистской Германией. Для Даллеса продвижение Красной Армии на запад означало явную и реальную угрозу[286] Европе и интересам Америки в будущем.

Теперь, когда союзные войска открыли швейцарскую границу с запада, поддерживать связь с внешним миром стало гораздо проще. У Даллеса появилась возможность ездить в Париж и Лондон на встречи со своим шефом, генералом Донованом, и другими представителями разведывательных ведомств. Одновременно ему стало гораздо проще поддерживать контакты с контрразведкой армии США, сотрудниками разведывательной службы G-2 в Штабе верховного командования союзных сил, 6-й и 12-й группами армий США и 7-й армией США по мере того, как все они продвигались по территории Германии. Зимой 1944–45 гг. Даллес заключил соглашение с главой Швейцарской секретной службы генералом Массоном, позволявшее установить в дипломатической миссии США в Берне защищенный от перехвата информации радиотелетайп для прямого общения с Лондоном, Парижем и Вашингтоном. С приближением поражения Германии в войне швейцарские власти стали гораздо более спокойно относиться к тайной деятельности Союзников.

Тем не менее, в феврале 1945 года обстановка на фронтах – и в Германии, и в Италии – оставалась достаточно сложной. Кампания в Рейнской области вылилась в затяжную битву на истощение, поскольку Союзники пробивались к Рейну, последнему естественному рубежу,[287] отделявшему их от Рура – промышленного сердца Германии. В Италии западные армии уперлись в Готскую линию, протянувшуюся вдоль Апеннинских гор поперек Апеннинского полуострова от берега до берега. На обоих фронтах их потери были удручающе крупными, в то время как немцы продолжали упорное сопротивление. Вся Итальянская кампания стала сплошной чередой яростных атак на немецкие оборонительные укрепления, цепи которых одна за другой располагались на господствующих высотах, и теперь у немецких войск появился шанс организованно отойти и укрыться в неприступных Альпах. В SHAEF возрастала обеспокоенность в связи с существованием в этом районе «Цитадели нации», где последние остатки нацистского правительства и его защитники могли создать последний оплот сопротивления, которое могло продолжаться месяцы и даже годы. Фельдмаршал Альберт Кессельринг, талантливый полководец и командующий группой армий «Юго-Запад», все еще располагал более чем миллионом солдат в Северной Италии и Альпах. Кроме того, Советский Союз теперь заявлял претензии на Австрию и Югославию. В последнем случае СССР завладел бы незамерзающими портами в теплом Адриатическом море, открывавшими прямой доступ в Средиземное море, – а это было настоящим кошмаром для всех западных стратегов.

Несмотря на строгие предписания из Лондона и Вашингтона, Даллес вовсе не игнорировал растущее число попыток вступить с ним в переговоры о сепаратном мире. Такие предложения исходили от различных партий и отдельных представителей нацистской иерархии – в частности, от Генриха Гиммлера. Первым в ноябре 1944 г. к Даллесу пришел консул Германии в городе Лугано Александер фон Нейрат. Вслед за ним в декабре появился группенфюрер СС и генерал полиции Вильгельм Харстер, чьим непосредственным начальником был обергруппенфюрер СС и генерал ваффен-СС Карл Вольф, глава СС и полиции Северной Италии, а де-факто – руководитель военной администрации в этом регионе. В январе 1945 г. эмиссары Вольфа вновь подтвердили возможность сепаратного соглашения по капитуляции всех немецких сил в Италии. Даллесу это предложение показалось слишком заманчивым, чтобы отвергать его с порога, поэтому он вступил в переговоры с Вольфом, которые получили кодовое название «Операция «Восход»[288] (впоследствии также известна как «Операция «Кроссворд»[289]).

Первая личная встреча между уполномоченными представителями Даллеса и Вольфа состоялась в Лугано 3 марта 1945 г. УСС представлял Пол Блум, шеф бернского отделения службы контрразведки X-2, от Вольфа прибыл штандартенфюрер СС Ойген Дольман. В качестве жеста доброй воли немецкая сторона выпустила на свободу двоих известных лидеров итальянских партизан – одним из них был Ферруччо Парри, в июне того же года ставший премьер-министром Италии. Пять дней спустя Даллес и Вольф встретились лично на конспиративной квартире в Цюрихе. С отбытием Кессельринга на Западный фронт 10 марта переговоры остановились, однако возобновились 19 марта, и в тот же день Вольф согласился разместить переодетого в немецкую униформу радиста УСС в своем штабе городе Больцано для организации более оперативной связи. Этим агентом был чех по кличке Малыш Уолли, бежавший из концлагеря Дахау. Что не менее важно, Вольф также предоставил список шедевров искусства, похищенных нацистами из Галереи Уффици во Флоренции, которые он был готов вернуть в полной сохранности в случае успеха переговоров о капитуляции.