Искусство слышать стук сердца - Ян-Филипп Зендкер

Потом пошел дождь. Тин закрыл глаза. Ливень был сильным, но быстро кончился. Когда Тин вновь открыл глаза, уже наступили сумерки. Он встал, прошел несколько шагов и всем телом почувствовал: что-то изменилось. Он словно вырос. С плеч свалилась тяжелая ноша. Он был свободен. Больше ничего не ждал от жизни, и не потому, что разочаровался в ней. Причина была иной. Все важное в его судьбе уже произошло. Он познал счастье, какое суждено познать человеку. Он любил и был любимым. Безраздельно.

Тин произнес эти слова вслух, но тихо, едва шевеля губами: «Я люблю, и я любим».

Это было так просто и в то же время так сложно.

Тин не сомневался в своей любви к Ми Ми и в ее чувствах к нему, как не сомневался в собственном теле. Никто и никогда не сможет отобрать у него это счастье. Пока он дышит, он будет ее любить и будет любим ею. То, что Ми Ми живет в двух днях пути отсюда, значения не имело. Не важно и то, что она не ответила ни на одно письмо. Даже если им не суждено в ближайшие годы увидеться, это пустяки. Чтобы любить, не обязательно жить под одной крышей и просыпаться в одной постели. За несколько лет судьба подарила ему столько радости, сколько большинству людей не удается получить за всю жизнь. Нужно лишь перестать желать большего. Он не имеет права жадничать. Ненасытность ослепляет и оглушает. Тин устыдился, осознав, насколько он был слеп к своему счастью.

После длительных размышлений Тин пришел к выводу, что ему не о чем горевать. Судьба изобильно его вознаградила. Он больше не жил ни в прошлом, ни в будущем. Наслаждался каждым днем так, будто засыпал и просыпался рядом с Ми Ми.

— Отдать швартовы! — послышалось с капитанского мостика.

Команда молодого офицера вытолкнула Тина из оцепенения.

— Есть отдать швартовы! — отозвались двое матросов на пристани.

Канаты шумно плюхнулись в воду. Из пароходных труб повалил черный дым. Корабль вздрогнул. Потом раздался низкий протяжный гудок, от которого Тина передернуло.

Старик, который стоял рядом с ним и смотрел на панораму Рангуна, приподнял шляпу. В глазах его была непонятная Тину грусть. Казалось, этот человек покидал не только шумный, многолюдный город. За спиной старика две молодые англичанки с заплаканными глазами махали белыми платочками.

Тин провел рукой по лицу. Его щеки были сухими. Даже не вспотели.

7

Рассказ сильно утомил У Ба. У него заметно прибавилось морщин на лбу и вокруг рта, а щеки стали еще более впалыми. Он сидел, не шевелясь, и смотрел словно сквозь меня.

Я ждала.

Прошло несколько минут. Потом У Ба полез в карман и молча вытащил старый конверт, весь измятый и кое-где порванный. Чувствовалось, его очень часто держали в руках. На конверте чернел рангунский штемпель. Письмо было адресовано Ми Ми. Адрес немного выцвел, но крупные, несколько вычурные буквы, выведенные синими чернилами, оставались вполне разборчивыми. На оборотной стороне конверта значился адрес отправителя: Хальпин-роуд, 7, Рангун.

Размашистый почерк на конверте не был отцовским. Он принадлежал другому человеку: амбициозному, с завышенным мнением о своей персоне. Я открыла конверт и достала пожелтевший лист.

Рангун, 14 декабря 1941 г.

Дорогая Ми Ми!

Мой племянник Тин Вин просил меня известить Вас о том, что несколько дней назад он покинул нашу страну. Сейчас, когда я пишу эти строки, он находится на пути в Америку, где по прибытии в Нью-Йорк будет учиться в юридическом колледже.

Приготовления к отъезду отбирали все его время; неудивительно, что он не сумел вырваться в Кало, чтобы повидаться с Вами. Он даже не смог выкроить минутку для краткого письма Вам. Уверен, Вы это поймете. Тин Вин просил меня от его имени поблагодарить Вас за многочисленные письма, которые Вы написали ему за минувшие два года. В Рангуне он был настолько загружен учебой и другими обязанностями, что совершенно не имел возможности отвечать Вам.

Поскольку он вернется в Бирму только через несколько лет, по завершении своей учебы, он просил Вас более сюда не писать.

Примите его наилучшие пожелания.

Я перечитала письмо во второй и в третий раз. У Ба внимательно смотрел на меня. Он снова был спокоен, словно прогнал тяжкие воспоминания.

Я не знала, о чем говорить. Не надо обладать богатым воображением, чтобы представить, как глубоко ударило по ней это безупречно вежливое, но беззастенчиво лживое письмо! Что она могла чувствовать, прочитав послание У Со? Только то, что ее бросили и предали. Написала сотни писем, а в ответ… Скручивая сигары, она мечтала о моем отце, об их совместной жизни, хотя и не знала, увидит ли его снова. Она делала все, чтобы не быть обузой для братьев, которые ее не понимали… Письмо У Со разрушило все надежды. Жизнь со стареющими, больными родителями, а затем — полное одиночество. У меня сжалось сердце.

Когда я летела в Бирму и даже когда только-только приехала в Кало, Ми Ми была для меня не более чем именем. Первым пунктом в плане действий. Потом она стала обретать черты живой женщины. Но сочувствия к ней я не испытывала. Ревновала эту калеку к отцу, считая, что она отняла его у нас. Слушая рассказ У Ба, я постепенно превращалась из обиженной девочки-подростка во взрослую женщину, избавляясь от максималистских суждений. Письмо У Со откровенно взбесило меня. То, что он написал, могло бы подкосить и совершенно здоровую женщину. Но так жестоко обмануть увечную Ми Ми!

Я больше не видела в ней угрозу. Ми Ми перестала быть средством моих поисков. Наравне с отцом она стала их целью.

— Как Ми Ми восприняла это письмо? — решилась спросить я.

У Ба вынул второй конверт, еще более помятый и потертый, чем первый. На нем был штемпель Кало и дата отправления: 26 декабря 1941 года. Адресатом значился У Со, а отправительницей — Ми Ми.

Досточтимый У Со!

Как мне благодарить Вас за то, что взяли на себя труд написать мне? Я смиренно склоняю голову перед Вашей заботой. Честно говоря, мне хватило бы и двух фраз.

Ваше письмо наполнило меня такой глубочайшей радостью, что для, описания ее не найдется слов. Итак, Тин Вин едет в Америку. С ним все в порядке, и он будет учиться дальше. Едва ли Вы смогли прислать мне более радостное известие. Меня особенно порадовало, что, несмотря на все хлопоты, связанные с предстоящим отъездом, он все же нашел время попросить Вас написать мне. Если бы Вы знали, каким, счастьем наполнило меня это письмо! Я безмерно благодарна Вам за то, что исполнили его желание.

Можете не сомневаться, я непременно исполню его просьбу.

У Ба сложил письмо и убрал в конверт. Мы улыбнулись друг другу. Выходит, я недооценивала Ми Ми. Мне она виделась беспомощной жертвой, бессильной противостоять обману У Со. А она оказалась мудрее и сильнее, чем я думала. И все равно мне было жаль эту женщину. Я представила, насколько одинокой она себя ощущала. Как жила столько лет в разлуке с моим отцом, ничего не зная о нем?

— Поначалу ей было нелегко, — заговорил У Ба, словно угадав мои вопросы. — На следующий год умерли родители: вначале отец, а через два месяца и мать. Самый младший брат ушел к партизанам, боролся за независимость Бирмы и пропал в джунглях. Ходили слухи, что его схватили японцы и замучили до смерти. Погиб и самый старший брат. Это случилось в сорок пятом, во время налета английской авиации. Времена были очень тяжелые. Но знаете, Джулия, тяготы и горести словно не имели власти над Ми Ми. С каждым годом она становилась все красивее. Конечно же, она скорбела по умершим родителям и погибшим братьям. И очень тосковала по Тину Вину, но ее нельзя было назвать женщиной, у которой разбито сердце. Горе и страдания оставляют отметины на лицах многих людей. Лицо Ми Ми — счастливое исключение. Оно не стало жестче, даже в старости. Наверное, вам это трудно понять, но для нее совершенно не играло роли, рядом ли с ней любимый или за многие тысячи миль.

У Ба глотнул остывшего чая.

— Я часто задавался вопросом: что было источником ее лучезарной красоты? Ведь не величина носа, не оттенок кожи и не форма губ и глаз делают человека красивым или уродливым. Тогда что? Может, вы, как женщина, ответите мне?

Я покачала головой.

— Тогда я сам скажу. Я нашел ответ: любовь. Это она преображает нас. Видели ли вы хоть одного человека, который любит и любим по-настоящему и при этом уродлив? Не ломайте голову над ответом. Таких людей попросту нет.

У Ба сделал еще несколько глотков.

— В те дни многие мужчины Кало с радостью взяли бы Ми Ми в жены. Я не преувеличиваю. А после войны число желающих возросло в разы. Женихи приезжали со всех концов провинции Шан. Даже из Мандалая и Рангуна. Весть о ее красоте распространилась повсюду. Ей привозили щедрые подарки: золотые и серебряные украшения, драгоценные камни, отрезы всевозможных тканей. Чтобы не обижать никого, Ми Ми принимала подарки, но затем раздавала их местным женщинам. А женихам отказывала. Всем без исключения. Так было вначале, так оставалось и потом, когда с момента отъезда Тина Вина прошло десять, двадцать и даже тридцать лет. Скажу вам больше: некоторые безнадежно влюбленные в Ми Ми мужчины мечтали умереть и воплотиться в облике ее свиньи, курицы или собаки.