Ее последняя роль - Александра Кравченко

— Может быть, Ховрин с Бараником гораздо в большей степени уголовники, чем Герасим, — хмуро заметил Чаплинцев.

— Но это в переносном смысле. А под судом и следствием они не были, в лагерях не сидели, верно? Кстати, а в каких местах отбывал заключение Герасим?

— Вначале в средней полосе, потом — в Сибири.

Чаплинцев назвал две известные колонии строгого режима. Теперь Леонид получил все сведения, нужные ему для заполнения белых пятен. Большего от общения с Семеном Аркадьевичем он и не ожидал, а потому вскоре свернул беседу и, подарив в знак благодарности маленький приемник, распрощался с хозяином дачи. Провожая необычного гостя, Чаплинцев напоследок попросил его иногда звонить и сообщать о ходе дела. Леонид пообещал, заранее зная, что вряд ли Семен Аркадьевич дождется его звонка.

По дороге из дачного поселка к железнодорожной станции Леонид связался с Днепропетровском, уточнил некоторые пункты в досье Осадчего и Еськова. Спросил сотрудников и о Веронике Бурчак. Тут его ожидал не очень приятный сюрприз: Вероника вчера уехала из города. На работе она взяла отпуск якобы для лечения в Миргороде. И действительно села на поезд и доехала до Миргорода, в чем убедился посланный вслед за ней сотрудник «Стана». Он «довел» ее до санатория и вернулся в Днепропетровск, поскольку не заметил вокруг этой дамы ничего подозрительного. Сам собой напрашивался вывод, что Вероника и впрямь не имеет никакого отношения к заказчику. Леонид почти успокоился на ее счет, хотя инстинкт опытного сыщика все же подсказывал ему, что никогда и ничего нельзя упускать из виду.

Между тем, Вероника Бурчак, давно обдумавшая свой рискованный план шантажа, приступила к его осуществлению. У нее имелись определенные причины для спешки. Человек, с помощью которого она рассчитывала обогатиться, именно сейчас был наиболее уязвим для шантажа, а по прошествии некоторого времени мог просто послать Веронику подальше.

И она начала действовать, хотя и с великой осторожностью. Нельзя сказать, чтобы Вероника чувствовала слежку; нет, сотрудник «Стана» был слишком хорошим профессионалом, чтобы дать себя обнаружить. Но, помня наставления своего незабвенного Федора Циркача, Вероника перестраховывалась даже там, где это казалось ненужным. К тому же, звонок Леонида месяц назад ее основательно насторожил. Потому и не стала она ехать прямым рейсом на Москву, а придумала комбинацию с Миргородом. Войдя через парадную дверь санатория, она затем вышла через другую, ведущую в парк. И дальше, выбравшись на ближайшую улицу, поймала такси и доехала до автовокзала, где взяла билет до областного центра. А уж в Полтаве села на московский поезд.

Довольная своей ловкостью и предусмотрительностью, Вероника без помех и приключений добралась до белокаменной. Она отправилась в рискованное путешествие налегке, с одной лишь дорожной сумкой из разряда тех, которые за прочность и малый вес давно были оценены челноками. Ей не требовались лишние вещи, да и сумма денег, которую она везла с собой, не превышала допустимую для свободной перевозки через таможню. Меньше всего Вероника хотела хоть чем-то привлечь к себе внимание.

В Москве она тоже старалась быть как можно незаметней, а потому и не остановилась в гостинице, а поехала на окраину города, где в районе неприметных новостроек обитала ее институтская подруга, некогда вышедшая замуж за москвича. Подруга жила бедно, муж ее запил, потеряв работу, сын учился плохо и хулиганил. Но, тем не менее, она страшно обрадовалась приезду землячки. Разумеется, свое появление Вероника обосновала достаточно веской причиной: консультация в известном радиологическом центре по поводу сомнительной опухоли. Поскольку этот центр находился в одном из подмосковных научных городков, Вероника могла целыми днями отсутствовать, и у подруги не возникало вопросов.

Федор перед роковой поездкой в Москву сообщил Веронике и домашний, и мобильный телефоны заказчика. Теперь ей оставалось надеяться, что за это время хотя бы один из номеров не поменялся. В противном случае придется искать адрес, а это уже рискованно. Звонить она решила из неприметного телефона-автомата на одном из вокзалов.

Вероника, всегда хладнокровная, сама себя называвшая «железной леди», почувствовала предательскую дрожь в руках и ногах, когда услышала голос на другом конце провода. Этот тихий, явно приглушенный голос показался ей зловещим, хотя в интонациях ничего угрожающего не было.

— Здравствуйте, — сказала Вероника, кашлянув. — Перехожу сразу к делу. Мне известно, что это вы почти год назад заказали убийство некой знаменитости, а полтора месяца назад убили исполнителя по кличке Федька Циркач. Перед этим Федор опять же по вашему заказу устранил своего напарника.

Пауза длилась не больше двух секунд, но показалась Веронике бесконечной.

— Кто вы такая? — вопрос прозвучал резко и отрывисто.

— Это неважно. — Вероника стала обретать уверенность. — Важно другое: у меня имеется письмо, собственноручно написанное Циркачом. Перед тем, как ехать к вам на свидание, он все подробно изложил на бумаге. Подлинность почерка установит любая экспертиза. Можете сами убедиться, я подкину вам ксерокопию, если желаете.

— Мало ли что мог написать какой-то ваш дружок. Откуда вы вообще взялись?

— Издалека. Вам же, наверное, известно, что у Циркача были знакомства в самых разных городах.

— А точнее?

— Я из города, в котором жили некоторые предки убитой вами знаменитости. Там еще была известная битва со шведами.

— Из Полтавы, что ли? У меня там нет знакомых. И никакого Федьки я не знаю.

Заказчик говорил медленно, и Веронике вдруг показалось, что он нарочно тянет время. Она испугалась и хитрых определителей номера, и расторопных подручных, и других пока неведомых ей опасностей, а потому сказала быстро, как в скороговорке:

— Если хотите избежать неприятностей, помогите мне материально, я очень нуждаюсь. Сумма зеленых для вас вполне реальная. Количество букв в имени убитой умножьте на пять и добавьте три нуля. Послезавтра вечером я позвоню и сообщу время и место. А пока думайте и решайте.

Не дожидаясь ответа, Вероника повесила трубку и, оглядевшись по сторонам, зашагала прочь от автомата. Вскоре она нырнула в метро и смешалась с толпой у эскалатора.

Сердце «железной леди» бешено колотилось, но ее трезвый и холодный ум уже нашептывал ей, что, пожалуй, она продешевила. Но, учитывая, что завышенные требования иногда приводят к плачевному результату для самого шантажиста, она все же решила оставаться реалисткой и не загонять в угол опасного противника.

А на следующий день сотрудник «Перуна» Кирилл, занимавшийся прослушиванием квартиры Голенищевых, сообщил Роману, что удалось зафиксировать интересный диалог. Вскоре Роман приехал во временное жилье Кирилла и, прослушав фрагмент, удостоверился в его важности. Беседовали двое — мужчина и женщина. Их приглушенные, не очень ясные голоса были Роману незнакомы. Вначале мужчина сказал: «Баба его вчера вечером мне звонила, понимаете? Приехала, говорит, из Полтавы». Женский голос после паузы спросил: «Что у нее имеется?» Мужчина: «Говорит, он все подробно записал перед тем, как ехать сюда». Женщина: «Если еще раз позвонит, — соглашайся на все. Надо выиграть время». Мужчина: «Но у меня нет таких денег. И, потом, я не знаю, кому еще все это известно. А если они и дальше будут?» Женщина: «Ты нечисто сработал, ты и выкручивайся». Мужчина: «Но вы ведь тоже заинтересованы. Насчет плакатика-то вам мыслишка пришла». Женщина: «Да что ты плетешь, я-то тут при чем? А денег тебе могу достать только для первой приманки, не больше».

На этом интересный разговор обрывался. Очевидно, собеседники куда-то отошли, или, может, им кто-то помешал.

Чуть позже прослушать запись приехал и Леонид. Он тоже не узнал голоса, но почти не сомневался в их принадлежности.

Глава пятнадцатая

Евгения Потоцкая явилась к Голенищевым без всякого предупреждения — что называется, незваным и нежеланным гостем. Возможно, бывшая примадонна и сама не собиралась навещать своего бывшего зятя, но так случилось, что, проходя мимо его дома, вдруг вспомнила о каком-то важном деле, связанном с Голенищевым, и решила зайти. И, как иногда бывает, незапланированная встреча с занятым человеком может состояться скорей, чем заранее оговоренная. Так случилось и на этот раз: по странному стечению обстоятельств вечно отсутствовавший Виктор вдруг оказался дома.

Юля, открывшая дверь Евгении Константиновне, на мгновение даже отступила, пораженная величественным видом старой дамы, которую никогда раньше ей не приходилось видеть так близко. Даже в 76 лет Потоцкая-Шувалова еще сохранила остатки былой красоты — менее яркой и нежной, чем у Марины, но столь же аристократичной.