Тройное Дно - Леонид Могилев

Тлел светляк ночного огня, тлела надежда. Он лег на свою лежанку. Ночью Зинаида Ивановна Белкина пришла к нему, а потом он поднялся к ней и не уходил уже до утра.

Из рассказа Хламова Сергея Павловича, известного в народе как УФО или НЛО, подтвержденного Зинаидой Ивановной Белкиной, следовало примерно следующее.

Телепин сюда захаживал в пору своей молодости. Подружек его здесь более не было. Он извел их. Именно так называли случившееся окружающие. Приворотным, что ли, зельем опаивал девок вольный стрелок и начинающий колдун Телепин, но они кормили его, поили, отдавали деньги, а сами сохли. Так случилось с Анкудиновой Файрюзой и Семеновой Наташей, видными и веселыми девушками. В общежитии тогда творился такой разврат, что даже вспоминать совестно. Причем до одиннадцати можно было как бы официально быть в гостях у дамы сердца. После комендант с вахтерами совершали обход, стучали в комнаты и добивались соблюдения прав и обязанностей. После этого можно было легко проникнуть в комнаты через первый этаж или по легендарной пожарной лестнице, а также с помощью трапа.

Моряков вызванивали прямо с судов, еще на подходе к Ленинграду, каким-то образом проникая в диспетчерскую. Рейды разгневанных жен, участковые, оперативники, замполиты… «Жизнь была! — обронила Зинаида Ивановна в сердцах. — А драки какие были!»

Однажды Файрюза пришла с Телепиным. Первым делом он отвадил ее от гульбы. Это было как бы благом, она бегала за Телепиным как собачка, скулила, когда он не приходил, а когда он исчез надолго, стала сохнуть, заболела, и вскоре ее увезли в Чимкент.

Наташа, самая красивая и к тому времени пошедшая по рукам в свои девятнадцать лет нормировщица, тоже пришла однажды домой с Телепиным. И все. Кончилось веселье. Через полгода он «выпил» ее всю, и она умерла. Больше Телепин здесь не появлялся. Его как-то отловили мужики и переломали ребра. Тогда он навел на них порчу, и все исполнители коллективного приговора сгинули. Кто утонул, кто обпился, кто простудился и слег навсегда. Но имя Телепина оказалось под запретом после вовсе уж дикой истории. Семенова Наташа пришла в общежитие и стала открывать дверь в свою комнату. Выглядела она совершенно живой и здоровой, только двигалась как-то медленно. Случилось это в два часа дня, на вахте никого почему-то не оказалось. Обнаружила ее Апраксина Катя, в тот день не работавшая. Она была в декрете, на седьмом месяце. Она вначале не поверила своим глазам, а потом дико закричала и потеряла сознание.

Ни про каких зомби тогда никто ничего не знал. Шел семьдесят пятый год. Фильмов ужасов не было. Журнал «Наука и техника» что-то такое печатал, но очень осторожно. Прибежала дежурная, вызвали милицию и «скорую». У Кати случился выкидыш, а ожившую Наташу Семенову, скребшуюся в свою бывшую комнату, вывели санитары и увезли. Говорят, гроб ее оказался пуст. Потом приходили люди из милиции и как бы из общества «Знание» и объясняли все коллективной галлюцинацией, а тех, кто будет множить слухи, пообещали привлечь по статье. После этого некоторые выписались из общежития и уехали.

Комнату же, в которую хотела попасть зомби и в которой никто после не хотел жить, сделали складской. Вещи, находившиеся там, стали приносить своим хозяевам несчастья. И тогда ее вообще заперли. Потом ее арендовало какое-то акционерное общество.

— Какое общество, Зина?

— Какое-то историческое. Комендант знает.

— Ну, кажется, моя командировка идет к концу. Осталось посмотреть, что там, за запертой дверью.

Зверев запросил внеочередной связи с Вакулиным и не получил ее. Тот целый день был в разъездах. Только вечером, позвонив на пульт, он узнал, что Зверев жив и здоров и просит связи. Пришлось рисковать. Зинаиду Ивановну вызвали к телефону и попросили приехать к выходу из метро на станции «Балтийская», причем срочно. Туда она отвезла записку от Зверева, которая через полчаса была у Вакулина.

Примерно в двадцать один час коменданта общежития вызвали на рабочее место, в свой кабинет. Там строгий следователь из милиции и два его сотрудника попросили вскрыть одну из комнат вверенного заботам коменданта помещения, предположительно для проверки по одному из дел о наркотиках. Никаких ключей от этой комнаты у уважаемой дамы не было, так как комната оказалась незаконно сданной в аренду некоему обществу, называвшему себя военно-историческим. То есть комендантша как бы могла сдавать комнаты по согласованию с администрацией предприятия, к которому общежитие еще имело отношение. Но эта сделка была личной инициативой директрисы. Или комендантши. Кому как больше нравится. Массивная железная дверь, установленная полгода назад, требовала специальных инструментов. Окно комнаты оказалось обрешеченным изнутри. Телефоны арендаторов не отвечали, возможно вследствие позднего времени. Бригаду технического обеспечения ожидали в директорском кабинете. Пили чай, беседовали. На подъехавшую иномарку никто не обратил особого внимания, включая старушку на вахте. Возможно, она приняла вышедшего из нее молодого человека еще за одного сотрудника милиции. Но потом она опомнилась и решила проследить, куда, собственно говоря, он пошел, а увидев, что тот открывает на втором этаже дверь, из-за которой и прибыла сегодня столь представительная делегация, на свою беду спросила: «А что без понятых?»

— А вот вы и будете понятой, только побыстрее, пожалуйста.

— Да нет. У меня же вахта.

— А где комендант?

— Сейчас, сейчас… — И окажись бы Кулибина Светлана Егоровна, двадцать восьмого года рождения, за открытой уже дверью, но почуявшая что-то комендантша поднималась на этаж…

— А вот же, — только и успела она сказать, как пуля из пистолета с глушителем аккуратно пробила ей модный костюм и сердце. Удивляясь и пытаясь вскрикнуть, комендантша сделала шаг к лестнице и упала, грузно и неприлично.

— Молчи, бабушка, молчи, — проговорил убийца и выстрелил несостоявшейся понятой в лоб. А коридор-то в это время суток что Бродвей. Из кухни в комнаты, из душа, из туалета и просто без определенной надобности.

Зверев прекрасно знал, какой звук получается при стрельбе из пистолета с глушителем. Он бы смог различить его среди всех других звуков, даже если бы находился далеко. А тут всего-то один этаж — и слух, обостренный ожиданием.

Вначале на лестнице он увидел убитого Славика Юркова. Тот сидел прислонившись к стене, и изо рта его стекала липкая струйка. Его напарника он опознать не успел. Тот лежал лицом вниз, на втором этаже, рядом с трупом комендантши. Никакого оружия у него сейчас не было. Вакулин должен был завтра принести ему ствол. Уже отваливала машина, уже хлопала дверками, когда Зверев нашел за поясом, на теле мертвого Славика, пистолет и, понимая, что никто ему уже сейчас не поможет, бросился на кухню и распахнул окно. Машина была уже метрах в пятнадцати, когда он стал стрелять.

Ни о каких колесах не могло быть сейчас и речи. Он выпустил всю обойму по крыше, по боковому стеклу, когда занесло эту отвратительную жестяную коробку белого цвета, и еще раз — туда, где все не отпускал руль водитель. Машина ткнулась мордой в забор, бетонный и надежный, и остановилась.

Теперь Звереву должно было стать совсем плохо. Рядом, метрах в тридцати, — проходная с военизированной охраной. Сейчас здесь будет ОМОН и целая толпа разнообразного служивого народа. Он за заветную дверь даже заглянуть не успевал. Рывком к Зинаиде Ивановне, накинуть куртку и бежать. Бежать, выйти спокойно из общежития — и налево, мимо бассейна, левее гастронома, к конечной остановке.

Звереву повезло. Рейсовый автобус уже отправлялся. Он бы ушел давно, но всем было любопытно, что это за пальба совсем рядом. Людей на остановке было много. Никто на него и внимания не обратил. И уже в туннеле — мигалка милицейская, черный фургон с автоматчиками, и все… Вот она, Двинка. Конечная трамвая. И двадцать восьмой выруливает с круга. Можно сесть и успокоиться.

Хорошо спать в поезде на Москву. Сладко. В семь часов он будет в столице. В девять пересядет на Ленинградском вокзале на обратный маршрут, чтобы в восемнадцать часов оказаться на месте встречи, которое изменить нельзя. Вакулин будет ждать его и при этом рисковать безумно. Он расскажет, кого нашли в расстрелянной Зверевым иномарке, он даже не успел сообразить, что это за машина, кажется «тойота», что было в комнате за стальной дверью и, может быть, что кто-то все же остался в живых из его товарищей по службе. Это он вызвал их туда, он подставил под профессионала из белой «тойоты». Но хуже всего то, что двадцать баб дадут теперь приметы Зверева сыскарям из чужого района, и те изумятся. Зверев жил, Зверев жив. Зверев не будет жить. И подставился Вакулин, который послал людей в дом номер сорок четыре. Все. Идти никуда не нужно. Связь прервана. Нужно искать Пуляева и попытаться дать знать о себе. Только уже не Вакулину. Кто это может быть? Можно позвонить генералу. Прямо в кабинет. Попросить помочь в одном пустяковом деле. После этого Хозяин достанет его через пять минут. Хозяин не хочет, чтобы дело двигалось подобным образом. Ему виднее. Он же Хозяин.