Я хочу, чтобы... (СИ) - Мария Сакрытина

…- Сайед, приказом уважаемого Дару-али, да будет Вадд к нему благосклонен, и сама Аллат одарит почестями в райском саду… ясно говорится, что давать свободу рабу с алой меткой, запрещается, ибо именно раб с алой меткой, чьё имя растоптано, а тело давно стало пылью, осквернил когда-то храм госпожи нашей Аллат…

Амин слушал эту историю уже третий раз - почтенным служителям торопиться было некуда и, заполучив собеседника, они тут же отправили рабов за вином, кофе и сладостями. Ибо, как говорил Вадд, странствуя по земле, хорошая история согревает, как вино, горчит, как кофе и тает, как лукум. И пусть уважаемый сайед не обижается на невозможность исполнения его просьбы, ибо, как заповедовала справедливая Манат…

В окно залетела косточка, звонко шлёпнувшись прямо в кофе рассказчика. Тот осёкся, медленно отставил чашку… И спустя мгновение вся компания почтенных служителей в покачивающихся на головах тюрбанах принялась картинно вопить и топать ногами, призывая кары на нерадивых рабов, посмевших пропустить в сад шахерата нечестивца, смеющегося над старостью.

Амин осторожно, по стеночке, выбрался во двор и, поманив ждущего его Насима, чуть не бегом бросился в порт.

Он ничего не имел против старости и уж конечно её уважал, но после таких вот посиделок начинал понимать брата, который каждый раз обещал отрезать язык особенно разговорчивому старцу, особенно если тот был из царских советников.

Амин перевёл дух, отпустил руку Насима - тот моментально отступил на положенный шаг и потупил взгляд.

Амина передёрнуло.

- Что же мне с тобой делать? У тебя точно нет никаких родственников?

- Нет, хозя…

- Племянничек мой родной!!

Амин подскочил, обернулся и тут же наткнулся взглядом на монументального толстяка, чем-то неуловимо напоминающего торговца Ясара из Бакхра. Как и Ясар, этот толстяк избытком вежливости не страдал, оттерев Амина, как тараном, здоровенным животом и бросившись к сжавшемуся Насиму.

- Племянничек мой ненаглядный! - подхватив мальчишку, заверещал толстяк. - Я уж и не чаял тебя на-а-а-айти! Аллат милостива-а-а-а!

Амин, закрыв распахнутый от удивления рот, попытался обратить на себя внимание.

- Сайед…

- О, всемилостивая Аллат, они сделали из тебя раба, о, пусть их кости сгрызут гули…

- Уважаемый сайед! Немедленно отпустите моего… раба!

Толстяк замер. Медленно повернулся к Амину и уронил полузадушенного Насима ему под ноги.

- Так это вы хозяин моего дражайшего племянника, моей кровиночки, зеницы моего ока?! Вы должны немедленно его продать! Сколько мер золота успокоят вашу жадность?

Опешивший Амин открыл было рот, но его бессовестно перебили.

- Слышь, дядя, а не пойти ли тебе к шайтану вместе с твоими гулями!

Перед толстяком словно по волшебству из воздуха возник Валид - бровки хмурятся, губки вытянуты трубочкой.

- Это… ещё что такое?! - заверещал толстяк, оценив обманчиво безобидный вид мальчишки. - Это кто?

Амин выдохнул:

- Простите, сайед, это мой брат, и он…

Валид увернулся, когда юноша попытался его схватить, и угрожающе достал кулёк черешни. Ещё более угрожающе засыпал всю её в рот. И метко запустил чередой косточек в толстяка - благо можно было особо и не целиться.

“Дядя” завопил, призывая все кары Аллат на современную молодёжь.

- Валид! - простонал Амин, всё-таки хватая мальчика за руку.

- Он ему такой же дядя, как я - твой брат, - фыркнул Валид, перекрывая крики. - Пойдём уже. Уважаемый сайед обознался.

- Не понимаю, - уже на корабле, в каюте, качал головой Амин. - Ты его точно не знаешь?

- Нет, хозяин, - в который раз ответил Насим.

- Но зачем он тогда…

- Я ж сказал, обознался, - буркнул валяющийся на кровати Валид. - С вами, людьми, это бывает. Ой, что ж мне так больно, а? А-а-а-а…

Амин в который раз потянулся, положил руку ему на лоб, потом на живот.

- А зачем ел столько сладкого? Умеренней надо быть.

- Я всегда ем сладкое, - отмахнулся мальчишка, катаясь по кровати. - Ой, плохо мне…

Корабль уже отплыл, так что отнести мальчика к лекарю Амин не мог. Но, поймав капитана, смог выпросить у него настойку, которая якобы в таких случаях помогала. Валид жаловался, что она горькая, но потом быстро заснул - глубоко, как мёртвый.

Амин не выдержал и около полуночи сам прикорнул рядом, убаюканный мерным покачиванием и шумом моря.

И не видел, как сидевший в углу Насим встал и, ступая тихо, как кошка, прокрался за дверь каюты на палубу.

А спустя совсем немного оттуда донеслись пьяные крики и ругань.

И первый предсмертный вопль.

***

Амин вынырнул из тяжёлого, ядовитого сна, когда вода залилась ему в нос. Открыл глаза, и его тут же накрыло с головой волна, несущая громоздкие доски, лёгкие обломки, намокший кусок паруса… Кто-то схватил Амин за руку, утягивая на дно, юноша отбивался, в другую руку сама собой ткнулась джамбия, и вода бы окрасилась кровью, не будь она тёмной, как чёрное стекло - ночь ещё не сошла на нет, и Вадд спокойно взирал на тонущий в полнейший штиль корабль.

Амин вынырнул, кашляя и пытаясь вдохнуть, машинально схватился за проплывающую мимо доску, пряча поудобнее джамбию. Судорожно огляделся.

Его сносило от обломков корабля влево, и сколько Амин не пробовал грести - всё без толку. В горло то и дело набивалась вода - Амин и раньше не особенно хорошо плавал, а со снующими тут и там досками, грозящими задавить, и вовсе получалось из рук вон плохо.

Амин пытался звать, но захлёбывался, а в темноте ночи разобрать что-то было невозможно. Только раз неподалёку мелькнули белые шальвары, и Амин, оттолкнувшись от доски, нырнул следом за ними. И с трудом вытащил на поверхность бессознательного Насима. Мальчик висел, как тяжёлая кукла, на руках Амина, и они чуть вместе не утонули, пока юноша пытался ухватиться хоть за какую-нибудь доску.

А потом их отнесло совсем далеко и ещё долго било от волны к волне - ветер внезапно подул странно сильный.

Амин пытался звать Валида, прекрасно понимая, что это глупо. Успокаивал себя, что уж птица-феникс выживет обязательно.

Правда, фениксы боятся воды и совсем не умеют плавать. И характерной золотой вспышки Амин не видел…

Но об этом юноша сначала запретил себе думать, а потом это стало слишком тяжело - держаться за доску, держать Насима, держать глаза открытыми…

Юноша сам не заметил, как провалился в смертельную дрёму.

***

Солнце светило прямо в глаза. Амин попытался отвернуться, но и это не спасло. Попробовал прикрыть глаза рукой, но рука не поднималась. Сил не было, и если бы не раздражающе яркий свет, Амин так бы и остался лежать, не шевелясь, купаясь в тяжёлом сне. Но пришлось собираться с силами и хотя бы повернуться.