Съемочная площадка - Джун Зингер

— Баффи! — заплакала она, стоя на коленях и цепляясь за мое платье. — Ты не можешь бросить меня сейчас. У меня больше никого нет. Даже Уэс предал меня. Ублюдок! Он так боится, что его поганое имя будет стоять рядом с моим! Никто здесь не знал настоящего Поли, каким он был на самом деле… Как мы с ним жили в старые добрые времена, до того, как Поли… Поэтому мне очень нужно, чтобы вы оба были сейчас со мной. Вы оба помните…

Сейчас я уже ни в чем не была уверена. Я взглянула на Тодда. Он ободряюще кивнул мне, обнял и помог Сюзанне подняться на ноги.

— Для меня сейчас больнее всего то, что Поли таки не осуществил своей мечты, — сказала она с улыбкой и жалобно посмотрела на меня в поисках сочувствия. — Он так и не попал в Голливуд… — Она прямо-таки готова была рвать на себе волосы. — Он так любил кино, — продолжала она, с мольбой глядя на Тодда. — Ты же помнишь, правда? Как он говорил о кино и кумирах прошлых лет. Ему так хотелось стать частью этого мира! Ему хотелось войти в этот мир, писать о нем, рассказать всем свету о чудесах кино. — Мы все снова сели. — Как жаль, что я поехал в Нью-Йорк, а не туда, — произнесла она уже более спокойным голосом. — Может быть, тогда все было бы по-другому…

Каким образом? Ты что, любила бы его больше? Или меньше использовала бы его? Разве лучше было бы Поли умереть не в Нью-Йорке, а в Голливуде от лекарств и алкоголя?

Тодд принялся утешать ее и отослал в спальню за свежим носовым платком. Когда она вышла, он тихо сказал:

— Мы приехали поддержать Сюзанну, и мы это сделаем, несмотря ни на что. Даже если она предала Поли, мы не предадим ее. Ведь речь уже идет не о Сюзанне, не правда ли? Речь о том, кто мы на самом деле.

Рассуждения Тодда всегда вызывали во мне уважение. Казалось, он умеет отметать все ненужное и доходит до самой сути. Что мы за люди? Никто не давал нам права судить, мы можем только помогать. Я мысленно поблагодарила Бога за то, что Он ниспослал мне Тодда.

Когда Сюзанна вернулась, Тодд заметил:

— Если бы он оставил записку, было бы глупо с твоей стороны сохранить ее. И действительно, совершенно не нужно. Но записки не было?..

— Я же говорила, — сказала Сюзанна, расширив глаза, — не было никакой записки.

— Правильно. И я об этом. Но если бы она была…

Как только следователь вынес заключение, что смерть наступила в результате случайной передозировки, состоялись похороны. Похоже, родных у него не было. Самым близким человеком, присутствовавшим на церемонии, оказалась Сюзанна. Я уже решила, что худшее позади. Однако Сюзанну, встречавшую гостей, ожидал новый удар.

— Джеффри Дюрель не пришел на похороны, — разрыдалась она, размазывая краску по лицу. — Его так и не было.

Сюзанна уже не переживала по поводу предательства своего женатого политика. Сейчас ее волновал только Джеффри Дюрель.

— Может, он заболел. Или уехал из города по делам, — говорила я, пытаясь утешить ее.

— Нет. Просто это скандал. Неважно, самоубийство или нет, — это скандал, пятно на моем имени. А он собирался возобновить мой контракт. Причем на более выгодных условиях. Они будут рекламировать новый шампунь, мой шампунь. Они хотели назвать его «Златовласка»! — причитала она. — Отсутствие Джеффри означает, что он передумал. Он не желает, чтобы его компания была связана со мной. Проклятый Поли!

И тут она запнулась, потрясенная собственными словами и посмотрела сначала на меня, а потом на застывшее лицо Тодда.

— Я не это хотела сказать. Я только хотела сказать, как мне его не хватает! Если б он был жив. Он был так ласков со мной, когда я провалилась в этой дурацкой пьесе. Так ласков… — Она обратилась к Тодду. — Тодд, ты такой умный, скажи, что делать. Мне необходим новый контракт. Эта неудача на Бродвее очень повредила мне. Ты же знаешь, каковы люди. Стоит тебе слегка оступиться — и они уже отвернулись от тебя. Они думают, будто твоя неудача может запятнать их.

Тодд на секунду задумался и предложил объявить неделю Сюзанны в Галерее Кинга, чтобы во всех центрах устроили продажу ее фирменных товаров и особое внимание уделили рекламе нового шампуня. Можно провести дополнительные рекламные шоу, в которых периодически будет появляться сама Сюзанна на фоне танцующих «златовласок». Это лишний раз укрепит позиции компании «Дюрель». В Галерею Кинга постоянно обращались различные компании с просьбой организовать рекламную продажу их товаров, но торговым залам было просто не под силу удовлетворить пожелания такого количества заказчиков.

Сюзанна радостно обняла Тодда.

— Какой ты молодец, Тодд! Это будет очень много для меня значить. Но удастся ли таким образом полностью изменить?..

Тодд облизнул губы, как будто они у него пересохли.

— Ты можешь сделать еще одну вещь. Даже странно, что ты сама до этого не додумалась. Очень старый прием.

— Какой? — с нетерпением спросила Сюзанна.

— Ты спала когда-нибудь с Дюрелем?

Сюзанна покраснела.

— Я…

Она взглянула на меня. Она призналась мне в этом, когда мы в последний раз были в Нью-Йорке. И сказать сейчас «нет», она не могла.

— Иногда… Крайне редко.

— Тогда поторопись сделать это снова, — брякнул Тодд. — А потом скажи ему, что беременна. Многие мужчины в таких случаях не могут отвертеться. И предупреди, что собираешься доносить ребенка.

Я не могла поверить своим ушам. Он что — шутит? Да нет, не похоже.

Сюзанна вспыхнула, смущенно улыбнулась и опустила глаза.

— Тогда ему придется развестись с женой.

Мы собирались улететь в Акрон ранним утром. Сейчас мы мрачно глядели в воды фонтана у «Плазы». Сегодня ни ему, ни мне не хотелось туда нырять, тем более что весь день меня мучила тянущая боль в области матки.

— Если ей удастся увести Дюреля от жены, в этом будем виноваты мы, и наши руки в крови, — с горечью произнесла я.

— Знаю, — вздохнул он. — Не могу себе простить. Но я не думал, я понятия не имел, что Дюрель женат. А ты?

— Я тоже… Не припомню, чтобы она когда-нибудь… — И тут я почувствовала резкую боль. Потом еще. И тогда я поняла, что это за боль. Выкидыш! Боже, помоги нам! Тодд! Не руки у нас в крови: она течет по моим ногам! Я повернулась к мужу. — Кажется, у меня сейчас будет выкидыш… — И разрыдалась. — Но я же не виновата. Я не позволяла себе ничего такого, что мне нельзя…

Сюзанна приехала ко мне в больницу.

— Ах, Баффи! Я чувствую себя такой виноватой, — причитала она. — Если бы я не переехала в Нью-Йорк…

— Никто ни в чем не виноват, Сюзанна, — устало ответила я, не чувствуя особого желания разубедить ее. — Говорят, что выкидыш — вещь естественная: таким образом природа исправляет свои ошибки. Значит, тому ребенку не суждено было появиться на свет. Так мне кажется.