«Если», 2005 № 05 - Журнал «Если»

— Прошу тебя, прекрати…

Эти слова звучат за спиной Райена, и он с похолодевшим сердцем оборачивается.

Она стала стройней. Кожа у нее гладкая, упругая и матовая. Волосы зачесаны назад, подчеркивая мягкое безмятежное лицо. На ней элегантный, облегающий фигуру костюм из серого шелка. Райен беззастенчиво разглядывает Винни с головы до ног и одобрительно кивает.

— Мне больно, — жалобно говорит она с тем же безмятежным выражением лица. — Пожалуйста, остановись.

— Я уже слишком далеко зашел, — отвечает Райен, пожимая плечами, и Винни дергается, словно он ударил ее.

Смутное предчувствие беды закрадывается в разум Райена. Тяжесть на сердце, неясные сожаления… что это? Райен не знает, не понимает. Он решительно отметает сомнения резким взмахом руки.

— Знаешь, что? Ты просто боишься перемен, — констатирует он гораздо жестче, чем намеревался.

— Мне больно, — монотонно повторяет Винни.

— Полезные вещи не всегда бывают приятны, — наставительно изрекает Райен, стараясь смягчить свои интонации. Он хочет, чтобы Винни его наконец поняла. Чтобы перестала сопротивляться ему, дала свое добровольное согласие. — Хирургические операции приносят пациентам боль, — говорит он, — но зато они исцеляют.

— Ты не исцеляешь меня, — возражает она надломленным голосом, — ты меня убиваешь. Я больше не знаю, кто я такая на самом деле.

— Это неважно, — поспешно откликается Райен. — Потому что я знаю, кто ты.

— Я ненавижу тебя, — шепчет Винни, ее глаза цвета нефти влажно блестят от слез.

Райен улыбается ей грустной, снисходительной улыбкой. Она не может ненавидеть его. Райен знает это, просто знает. Винни обманывает себя, она не может ненавидеть его.

— Ты ненавидишь саму концепцию неизбежности позитивных перемен, — объясняет он. — Ты ненавидишь даже мысль о том, что тоже должна измениться к лучшему. Ты ненавидишь мысль о том, что кто-то может тебе в этом помочь.

— Я никогда не просила тебя о помощи!

— Нет, просила. Своей деградацией, одряхлением, ползучим гниением. Тем, что позволила себе обратиться в руины… — Райен ласково поглаживает ее темные блестящие волосы. — Не беспокойся, я все исправлю, — заверяет он. — Я позабочусь о тебе.

— Но это больно, — жалуется ему Винни в последний раз… и все, ее уже нет, пропала, руки Райена обнимают пустой воздух.

По истечении шести месяцев упорной работы все закончено. Реабилитация здания Механических мастерских Виндзора полностью завершена. Стерильная чистота, абсолютный порядок, безупречное совершенство. Здесь больше не осталось секретов.

Каждая строчка в последней платежной ведомости тщательно проверена Райеном на предмет решительного вычеркивания. Но его русские получат все сполна, даже если остальные счета никогда не будут оплачены.

На верхнем этаже располагаются пять огромных, роскошных апартаментов, предназначенных для продажи, их многочисленные окна предоставляют возможность обозреть все прилегающие кварталы. Ветхие дома, не нюхавшие свежей краски десятки лет, ржавеющие во дворах и переулках ветхие автомобили. Очень много наркодилеров и проституток, разъезжающих на голубых «камаро». Кто из банкиров Райена заявил, что на этой глухой окраине не отыщешь настоящего клиента для покупки квартир в рассрочку?

Райену уже с дюжину раз звонили из ипотечного агентства, которое он обыкновенно использует в качестве посредника при распродаже своей недвижимости. Они вовсю пытаются выйти из игры. Они не желают иметь ничего общего с маркетингом его последнего проекта. Райен не отвечает на их звонки и сам не звонит в агентство. Но с удовольствием прослушивает каждое новое голосовое сообщение, наслаждаясь их прогрессирующей истеричностью.

На нижнем этаже пятнадцать тысяч квадратных футов жилой площади, готовой к сдаче в аренду. Блестящий светлый паркет и холодное белое освещение — такой дизайн чрезвычайно импонирует средним представителям среднего класса, которые никогда сюда не придут.

Райен, как издавна привык, совершает финальный ритуальный обход здания, но на сей раз не получает от этого привычного удовольствия. Он не чувствует ни радости, ни гордости, ни морального удовлетворения от прекрасно выполненной работы. Он не ощущает восторженного облегчения, почти оргастической разрядки напряженной, скрученной в тугую пружину нервной энергии, которая гнала его вперед все эти месяцы. Ничего подобного нет и в помине.

Вместо этого он чувствует себя как-то странно. Райен неприятно взвинчен и активно раздражен, но в то же время жутко угнетен и ужасно расстроен. Он весь какой-то дерганый, по-иному не скажешь.

Под конец Райен заходит в комнату, где он видел Винни в последний раз. Теперь эта комната эффектно декорирована и будет исполнять роль демонстрационной модели. С ее помощью пронырливые агенты по сбыту недвижимости начнут соблазнять перспективных клиентов сияющим миражом нового образа жизни.

Стены комнаты окрашены умиротворяющим оттенком зеленой мяты. В одном ее углу со вкусом аранжирован изящный гарнитур комфортабельной мягкой мебели, обтянутой шелковистой замшей под цвет натуральной верблюжьей шерсти. Одно глубокое кресло замысловато задрапировано пушистой накидкой цвета неспелого авокадо, обшитой поблескивающим позументом.

Райен пытается представить, как сам уютно расположился в этом прелестном уголке, но не может. Одна лишь мысль об этом вызывает у него приступ мигрени.

Там, конечно, есть и просторная белая кровать — какая же спальня без двуспальной кровати с пологом на четырех ножках из литого узорного чугуна и пышным белоснежным балдахином из воздушного газа. Этот газовый балдахин, как известно Райену, нужно стирать каждую проклятую неделю, потому что он превосходно собирает пыль. Еще одно украшение, начисто лишенное смысла. Очередная завитушка отварной свеклы.

Он представляет на этой роскошной кровати себя и свою невесту, как они занимаются любовью в этом чрезмерно мягком и приторном, словно рахат-лукум, любовном гнездышке. Тело его невесты бесконечно податливо, она смотрит на него пустыми, безразличными глазами.

Райен прижимает пальцы к переносице, пытаясь утихомирить мигрень. Что с ним происходит? Все эти вещи отлично продаются, люди желают их купить. Почему же они так его раздражают?

И зачем ему нужны грубые запахи ржавчины и машинного масла, странный запах стали и меда?

— Винни! — кричит он громким шепотом, безумно озираясь. — Винни, прошу тебя! Ради всего святого!

И вот она здесь. Сидит перед ним на кровати.

Она утонченно изящна, сильфидоподобна, у нее душераздирающе прекрасное лицо и пустые глаза.

Теперь она выглядит точь-в-точь как его нареченная невеста.

Винни молча смотрит в окно, погруженная в какие-то непостижимые думы. Ее волосы сияют, ее лицо безупречно, ее ногти блестят, кожа у нее гладкая как стекло. Она воистину совершенна.

— Знаешь что? — вдруг произносит она хрустальным голосом, и прелестное выражение легкого недоумения проступает на ее безмятежном лице. — Как ни странно, но больше ничего не болит.

Этой ночью Райен сжигает бывшую фабрику дотла.

Сжигает ее целиком, вместе с экологичными бамбуковыми полами, умиротворяющими стенами цвета мяты, сводчатыми окнами, идеальной штукатуркой и всем остальным. Райен бурей проносится по ее темным, девственно необжитым комнатам с пятигаллонной канистрой бензина. Он разжигает пожар грубо скрученным из газеты фитилем, засунутым в горлышко бутылки с водкой.

Потом он стоит на другой стороне улицы и наблюдает, как вся она занимается огнем. Оранжевые языки пламени выбрасывают то пронзительно зеленые, то мистически синие сполохи. Черный удушливый дым начинает неохотно вздыматься к мелко моросящим небесам.

Потом он сидит на земле и наблюдает, как с тревожным воем подлетают красные пожарные машины и целым роем окружают фабрику. Они, как мухи, слетевшиеся на мед. Вскоре начинает светать, затем появляется солнце. Никто не замечает Райена, никто не подозревает, кто он такой. Он посторонний, еще один зевака, который глазеет на погибающее в пламени огромное здание.

Потом Райен терпеливо сидит в ожидании, когда пожарные наконец уедут. Они оставляют за собой лишь запах смерти и желтую аварийную ленточку, заключающую в магический круг ее колоссальный пустой скелет, закопченный и уголоватый.

Тогда Райен проползает под желтой ленточкой, озираясь как дикое животное. У него с собой оцинкованное ведро, он запасся им заранее и привез сюда в багажнике «лексуса». Пригибаясь, он добегает до подножия фабрики и падает на колени в ее пышущей жаром тени. Руки у Райена трясутся, когда он торопливо наполняет свое ведро серым влажным пеплом, черпая его горстями. Пепел перемешан с обугленными кусочками дерева, они ужасно похожи на недогоревшие косточки.