Драконье Солнце - Варвара Мадоши

— Вот что, — сказал астролог сочувственно — причем сочувствие было ни капли не наигранным, я мог бы в этом поклясться! — Вам нужно сейчас полежать немного, Ди Арси. А лучше бы много. Но много не получится — есть ведь еще госпожа Шварценвальде. Вам придется о ней позаботиться.

Потом он поднялся и отошел в сторону — я потерял его из виду. Я понял, что он опять сбегает, но встать просто не было сил. Тело как параличом разбило.

Тем не менее, повторюсь, сознания я не терял. Все как будто в тумане плавало. Ветки дерева надо мной вдруг показались потолком, который то удалялся, то приближался… впервые в жизни я настолько не чувствовал собственного тела. Однако мне нужно было встать, и я все-таки встал. Для этого пришлось попросту приказывать своим рукам и ногам двигаться, не слишком обращая внимания на их реакцию… а им все происходящее совсем не нравилось.

Когда я с грехом пополам выпрямился, опершись о ствол вяза, я увидел шаманку. Лежала она неподалеку… Вроде, цела, все на месте…

Кажется, когда я выпрямился, меня вырвало… не знаю точно. Помню только, что в голове у меня помутилось, а потом я вытирал рот пучками травы… впрочем, может быть, я просто пытался ее есть.

Только тогда мир перестал играть со мной в прятки, и я, негнущимися пальцами распустив шнуровку сюрко, сунул руку за пазуху и достал оттуда маленький пузырек темного стекла. Это уже становилось традицией, которую мне не хотелось бы продолжать. Если моя «другая сущность» будет вырываться на волю с таким завидным постоянством, меня очень скоро обнаружат. Так мне совсем ничего не успеть.

На сей раз, когда я вытащил пробку, Агни не поспешила выходить, чем очень сильно напугала меня. Я буквально похолодел и несколько секунд не знал, что же предпринять. Однако вскоре робкий алый блик появился на горлышке пузырька, а затем на краешке темного стекла заплясала крошечная алая фигурка.

— Стар… — прозвенела ящерка. И, клянусь, впервые в жизни ее нежный голосок был похож на шепот! — Стар… он уже ушел?

— Тот?… — спросил я. — Ушел, не бойся.

Сказал я это с уверенностью, какой не чувствовал. ТОТ был все еще слишком близко, выжидал за резной изукрашенной дверью…

— Да нет же! Большой! Я снова чувствовала его! Он близко, слишком близко!

— Ты уже раньше говорила об этом… — произнес я медленно, пытаясь собраться с мыслями: голова пока еще категорически отказывалась работать. — Ты говорила об этом, когда я прошлый раз приходил в себя, когда ТОТ… может ли быть…

— Ни в коем случае! — она аж испугалась. — Нет! ТОТ, другой — это ТОТ! Стар, ты что?! Ты думаешь, я спутаю бога с Большим?

— Да кто же этот Большой, в конце концов?! — я чуть было не рявкнул на маленькую Агни, но тут же сбавил тон. — Прости… я хотел сказать, может быть, ты попытаешься объяснить мне в двух словах? Только быстро, я тороплюсь. Мне нужно догнать этого астролога…

— Звездочета? Так вот он кто! Нет, ни в коем случае! Стар, ты не должен этого делать!

— По-моему, мы договорились, что ты не указываешь мне, чего я должен делать, чего не должен, — произнес я медленно, чувствуя изрядное раздражение. — Так что… — но тут же запнулся. — Постой, что ты хочешь сказать этим «Так вот он кто»?

— Этот астролог… он такой… молодой, да?… — спросила Агни. — И такой… спокойный, доброжелательный?… Стар, хочешь, я скажу тебе, какой он?…

Я осторожно погладил ящерку указательным пальцем… и мне пришлось снова замереть, потому что моя бедная несчастная голова вдруг чуть не разлетелась. Ну точно! Агни уже общалась со мной подобным образом, но только когда я спал, а она в это время выбиралась из своего пузырька. Такое случалось, когда мы с ней мирно жили в под защитой стен Чертовой Крепости. Мне и в голову не приходило, что она способна на что-то в этом духе, когда я бодрствую! Это уже отдавало чудесами, а именно от чудес я старался в первую очередь держаться подальше.

И все же образы рванулись в меня, отчего голову, от висков к затылку, словно раскаленный стержень пронзил. Я вдруг как будто воочию ощутил Гаева… не его самого, но то, каким его восприняла Агни… не знаю, как это объяснить — может быть, какой-нибудь философ из тех, что провел почти всю свою жизнь в мрачных стенах университета, и справился бы! Я же могу сказать только одно: это было похоже на тот образ человека, который складывается у вас в мозгу, если вы долго знаете его. Тогда вам достаточно назвать его имя — скажем, купец Клод из Нейта, — и вы, прежде чем отзвучала последняя буква, уже знаете, о ком идет речь. Еще раньше, чем вспомните, скажем, что этот самый Клод обожает вишневые камзолы, носит широкую бороду лопатой, а на носу у него огромная бородавка.

Вот такое ощущение на грани памяти и скользнуло в меня. Только уж очень оно было странным. Мне бы и в голову не пришло почувствовать астролога таким образом. Теперь я понял, почему Агни называла его Большим: этот образ не мог быть человеческим! Впрочем, и божьим тоже. Да он вообще живому существу не принадлежал!.. Помните, я говорил, что образ мыслей Агни мог бы заставить ее уважительно говорить о каком-нибудь особенно старом камне?… Вот-вот, оно самое! Иначе, или просто точнее, сказать не могу. Тут надо быть саламандрой, или каким иным причудливым существом, или хотя бы со звездами регулярно на брудершафт стопочку опрокидывать, как тот же Гаев, или еще что…

Мне стало по-настоящему страшно. Правда, всего на мгновение.

— Малышка, а ты не ошибаешься? — ласково спросил я у Агни. — Может быть, ты слишком долго просидела в этом пузырьке?

— Я действительно слишком долго просидела в пузырьке, ты совсем меня не выпускал! — сердито воскликнула ящерка. — Но это тут не при чем! Это ты, Стар, где-то пересидел: всю дорогу вел себя по-идиотски! А этот… этот… не знаю, как там его, но он Большой! И если ты в своем уме, то близко к нему не подходи!.

— Ну уж нет, — я решительно выпрямился. Голова слегка закружилась, но я с этим справился. — Нет, у него Драконье Солнце! И я его добуду, чего бы мне это не стоило… А если ты боишься — полезай в пузырек и сиди там.

— Я боюсь, Стар, я ужасно боюсь! Он тебя уничтожит! Он от тебя совсем-совсем ничегошеньки не оставит! — мне показалось, что саламандра вот-вот заплачет.

— Ну так…

— Нет! Пожалуйста, не прячь меня! Оставь меня рядом с собой! Если что, я попробую защитить тебя!

— Знаешь что, кто бы там Гаев ни был, мне совсем не улыбается, чтобы он тебя увидел.

— Нет, ни в коем случае! — ящерка соскочила с бутылочки, одним прыжком оказалась у меня на голове — есть у нее такая милая привычка. — Нет, нет! Я останусь с тобой! Я больше не отпущу тебя одного, ни за что!