Ты моя проблема (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

Соколов каламбурит, а у меня сердце кровью обливается. Еще один такой бой я просто не выдержу. Нет, не смогу.

Подаюсь ближе. Лечу в его объятия. Обнимаю за шею, уткнувшись носом в плечо. Пытаюсь втянуть запах, но ничего не чувствую. Закрываю глаза, а по щекам катятся слезы. Огромные капли воды.

С ним все хорошо. Он выиграл. Я знала, что он это сделает.

— Ты пришла, — трогает мои волосы, гладит. — Моя девочка. Никогда больше не мучай себя ради меня или кого-то еще. Никогда. Я говорил на эмоциях и не думал о твоей фобии. Настоящий идиот.

— Все хорошо. Правда. Прости меня, Денис, — бормочу. — Я сделала выбор, я определилась. Я без тебя не могу…

Чувствую его губы. Они накрывают мои, и напряженное, словно пружина, тело начинает расслабляться.

— Я чувствую то же самое, — так же шепотом.

— Денис…

Снова плачу.

Дверь в комнате открывается, и яркий луч света бьет по глазам.

Кажется, это Паша.

— Ден, там, в общем, — мнется, — у Георгия Семеновича инсульт. Прогнозы неутешительные.



72

— Дарья Георгиевна, у нас все хорошо. Вы сами, главное, не переживайте. Не накручивайте себя еще сильнее… Спасибо. Да, конечно, я скажу Денису. До свидания!

Сбрасываю звонок, помешивая соус на плите. С мамой Дениса я познакомилась через пару дней после боя. В больнице. Я поехала туда с Деном, чтобы поддержать. Неважно, что вытворил его дед, но от этого он не перестал быть ему родственником. Положение там действительно очень критичное. Врачи не дают никаких гарантий, что он выживет.

Он в коме. До сих пор.

К моему удивлению, Дарья Георгиевна оказалась настолько милой, простой, что я даже не поверила. В последнее время все мое окружение только и делает, что показывает зубы. А она… другая. А еще, кажется, единственная, кто принял наш союз без всяких истерик и предупреждений. «Главное, чтобы вы были счастливы», — так она сказала.

А потом позвонила мне тридцать первого декабря и поздравила с Новым годом. Такого я точно не ожидала. Где она добыла мой номер, значения не имеет. Но теперь стабильно пару раз в неделю мы с ней разговариваем по телефону.

Беглым взглядом осматриваю кухню, снова вспоминая о том, что я здесь учудила. Мебель, конечно, поменяли, но вот воспоминания никуда не денешь.

Я уже неделю живу у Дениса. Проиграла спор как-никак. Пришла с чемоданом сразу, как вернулась от отца. Новый год встречала в Казани. Очень хотела с Денисом, но папа был категорически против. Даже познакомиться не захотел. Типа я слишком много страдаю из-за этого парня. В общем, чтобы не доводить до скандалов, я слетала туда ровно на два дня и первого вечером уже вернулась в Москву. Приперлась к Дену сюрпризом. Сразу из аэропорта, с чемоданом в руках, со словами: «Я к тебе жить».

Выключаю плиту, а в прихожей как раз хлопает дверь. Это Денис вернулся с пробежки.

Выглядываю из кухни и моментально оказываюсь в его руках.

— Ты мокрый, — морщу нос.

— Там снег валит, — приподымает меня над полом. Прижимаясь холодным носом к шее.

— Прекрати, — смеюсь, пытаясь вывернуться из объятий. — Я там ужин приготовила. Мама твоя звонила…

— Потом, — прижимает меня к стенке, — все потом.

Смотрю в его глаза, и улыбка мгновенно слетает с лица. Сглатываю ком, перебирая пальчиками ежик его волос.

Денис обхватывает ладонью мою щеку. Кладу свою руку поверх. Второй переплетаю наши пальцы, привставая на цыпочки. Он уже давно поставил меня на пол, нависая сверху.

— Что это? — касаюсь разбитых костяшек. Следы свежие.

Соколов отмахивается и делает шаг назад.

— Денис? — иду за ним следом в душ. Романтичная атмосфера тает на глазах.

Он включает воду и моет руки с мылом. Я все это время стою в дверном проеме. Для образа можно вполне притопнуть ногой.

— Объяснишь? Что-то произошло?

— Утырки какие-то к девчонке приставали, пришлось вмешаться.

— В этом районе?

— Нечисть везде водится.

— Кошмар.

— Забей, — втягивает меня в ванную. — На чем мы остановились? — выгибает бровь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— На этом, — привстаю на цыпочки и целую его в губы.

Тело плавится от его прикосновений. Запрокидываю голову, открывая доступ к шее. По коже рассыпаются мурашки.

Глаза в глаза. На грани. С ним всегда так. Как в омут с головой. До конца. Хватаю губами воздух и не могу надышаться. Отдаю ему всю себя без остатка.

Это очередное помутнение. Так всегда. Безоговорочное повиновение друг другу. Когда ты не можешь контролировать эмоции, остаются лишь инстинкты.

Одежда летит на пол. Сердце вырывается из груди от переполняющих чувств. Дикое. До боли желанное.

Нам мало. Всегда мало друг друга. Это похоже на болезнь. Вирус, что уже давно въелся в кровь. Свел нас с ума.

Я никогда не думала, что можно так любить человека. Безоговорочно, до дрожи в коленях. Но я это делаю, люблю. И главное, знаю — он меня тоже любит.

Наслаждение разливается по организму бурлящей рекой. Щеки пылают. Я не чувствую свое тело. Парю в невесомости, прикрывая глаза.

Получаю очередной поцелуй. Улыбаюсь. Его дыхание опаляет кожу на шее. Немного подбираюсь, соскальзывая со стиральной машинки на шатких ногах. Денис удерживает за талию. Упирается согнутым указательным пальцем под мой подбородок и подтягивает вверх.

Смотрю в его глаза. Там желание. Оно никогда не гаснет. Я вижу в них себя и его чувства. Они переполняют.

— Люблю тебя.

Он говорит это так отчетливо — впервые после боя, после наших скандалов…

Тогда, в этой же квартире, я не восприняла его слова всерьез. Проигнорировала. Но не теперь.

— И я. Я очень тебя люблю. И даже если кто-то скажет, что мы сумасшедшие и так не бывает…

— Плевать на всех.

Денис помогает мне застегнуть змейку платья на спине.

— Это никого не касается, — прижимается щекой к моему виску.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я знаю, — киваю, — теперь я это знаю.

73

Еле разлепляю глаза от дотошного звонка в дверь. Денис накрывает голову подушкой и переворачивается на другой бок, спиной ко мне.

Вдеваю ноги в тапки и, потуже завязав поясок халата, спускаюсь на первый уровень квартиры. Звонят именно в дверь, возможно, кто-то из соседей. Хотя такое здесь редко случается. Почти никогда. Вскользь смотрю на изображение с камер и застываю с вытянутой рукой, которой хотела повернуть ключ.

За дверью полиция.

Открываю и во все глаза смотрю на мужчину, что стоит впереди. На нем нет формы, он тычет мне в лицо какой-то бумажкой и без приглашения проходит в квартиру. Не разувается, топчет мой идеально намытый пол грязными ботинками, оставляя после себя следы, и дает щедрое распоряжение своей свите из четырех человек уже по форме пройти внутрь.

— Соколов Денис Михайлович здесь проживает?

— Да, — киваю, а Денис тем временем спускается. Видимо, на шум.

— Что здесь происходит?

Ден преодолевает последнюю ступеньку и делает несколько шагов в сторону этого человека, который сразу раскрывает перед его лицом удостоверение.

— Майор Романов. Уголовный розыск.

Красная книжечка врезается в глаза. Смотрю на золотые буковки корочки, окончательно теряя нить происходящего.

— Вы задержаны по подозрению в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью гражданина Корнилова.

— Кого?

— Корнилова, — мужчина захлопывает удостоверение и убирает его в карман темных брюк. — Пройдемте с нами.

Он апеллирует статьями Уголовного кодекса. Разжевывает их Денису. Обвиняет. Это не похоже на беседу. Это формат: правосудие — виновный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что за бред?

Соколов сканирует взглядом бумаги, что ему дали. Весь его внешний вид не выдает и капли взволнованности. Он спокоен и собран. Или же так мне только кажется.