Мои алые паруса (СИ) - Ячменева Алена

— Сейчас массаж будет, — объявила.

— Ого! Наши отношения переходят на новый уровень?

— Нет, остаются на прежнем, — ответила и закинула на него ногу в песке.

— Ай! — зашипел он, когда я начала растирать пяткой масло вместе с песочными крупинками по воспаленной солнцем коже. — Странный какой-то массаж! Черт! Юлька! Больно!

— В следующий раз сам мазать будешь, чтобы не больно было! Лежи спокойно! Не дергайся!

38. Солнечная роза

По моему мнению, Пашка все-таки сгорел, но сам он в этом, конечно, не признается, пока совсем плохо не станет. В итоге его «немножко передохну» превратилось в «очень долго». И я начала сама бояться ожога, хотя, в отличие от него, не лежала на одном месте, а то и дело плавала, бегала в тень отеля за напитками и чтобы охладиться. Он же как устроился на своем лежаке, так и продолжил изображать из себя тюленя. Несколько раз издалека замечала, как он извлекал из-под лежака телефон и начинал в нем переписываться, но стоило мне подойти, как поспешно закидывал его обратно и притворялся ангелом, далеким от работы. Сначала мне это казалось странным, а потом, когда поняла, что он изо всех сих пытается не наступить на вчерашние грабли, очень милым.

Время на пляже мы провели весело, Пашка продолжал меня смешить, то специально рассказывая одну шутку за другой, то нарочно стараясь своими нелепыми попытками привлечь мое внимание и казаться правильным и хорошим.

В отель мы вернулись только через несколько часов. Солнце подействовало на меня изматывающе, поэтому, оказавшись в номере, я упала на кровать и тут же заснула без всяких раздумий о поцелуях и лучших друзьях. Но выспаться не позволил все тот же Славин, который разбудил меня звонком на телефон.

— Что? — удивилась сонно, недоумевая, что ему надо через пару минут после расставания и почему он звонит, а не приходит ко мне.

— Отдохнула?

— За тридцать минут? — удивилась, взглянув на время. — Нет. Еще сплю.

— Просыпайся. У тебя сорок минут, чтобы собраться, и у нас еще двадцать минут, что пообедать.

— Не поняла, — поморщилась. — Мы куда-то опаздываем?

— В пустыню! Ты же хотела!

— Сегодня?! — поразилась, резко садясь на кровати и дотрагиваясь до птичьего гнезда, которое образовалось у меня на голове. — Сейчас?!

— Да, я обо всем договорился. Машина через час подъедет.

— Час?! — снова переспросила. Да я только мыться и краситься столько буду.

— Что опять не так? — напрягся он, поэтому я быстро пошла на попятную.

— Ничего. Все. Пока. Мне собираться надо!

Вот и полежал он на пляже с телефоном в руках, пока я беззаботно плескалась в воде да пробовала местные фруктовые безалкогольные коктейли. Я же прекрасно знала, что Пашка не любитель, в отличие от меня, откладывать дела на завтра, он делает все и сразу. И, конечно, получив от меня распоряжение, отправился его выполнять, а мне теперь надо собраться в рекордные сроки при том, что единственное желание сейчас — лечь и заснуть на пару денечков.

Однако предвкушение путешествия в пустыню меня быстро приободрило, зарядило энергией, и бегала по номеру я намного быстрее, чем утром. Помылась, высушила и уложила волосы, накрасилась без особого старания, на скорую руку, но вполне сносно, запрыгнула в белый сарафан до пят, забросила в сумку мелочовку, повесила ее на длинную лямку через плечо, схватила джинсовку и шляпу, обула кеды и в установленные сроки выскочила из номера.

Славин, готовый и собранный, конечно, уже ждал под дверью. И в этот раз я обратила внимание даже не на то, что он стоит рядом, а не стучится, не ноет, не подгоняет меня, а на то, что в руке он держит маленькую желтую розу, куст которой я изучала утром. Он гипнотизировал цветок, крутя его между пальцами, с таким растерянным видом, будто не понимал, как тот оказался у него в руке, или как будто раздумывал, выбросить его и не позориться или все-таки подарить. Его нелепый вид тут же вызвал у меня улыбку, потому что передо мной как наяву предстал пятилетний кудрявый Пашка-лягушонок, который дарил мне одуванчики и называл своей невестой.

Момент показался мне сакральным, будто до этого Паша никогда не задаривал меня роскошными дорогими букетами, будто это был первый цветок от него, а у нас намечалось настоящее первое свидание. Сама невольно испытала растерянность и смущение, медленно подходя к нему, нерешительно улыбаясь и нервно хватаясь за ремень сумки, как молоденькая девчонка, робея.

Заметив меня, Пашка дернулся, будто хотел спрятать руки с цветком за спину, но быстро взял над собой контроль и молча протянул его мне.

— Занимаешь вандализмом, Славин? — шепотом, заговорщически поинтересовалась у него, принимая подарок и заглядывая в глаза.

— Я еще не разобрался, как здесь цветы заказывать. Поэтому пока так, — таким же тоном ответил он мне.

— Как тебе не стыдно. Розочка с таким трудом выросла в пустыне, а ты ее сорвал, — покачала головой, а улыбка моя при этом стала только шире. Он, видя это, тоже начал улыбаться.

— Не говори никому.

Покрутила цветок между пальцами, как и он пару минут назад, и поднесла его к лицу, вдыхая горьковато-сладкий аромат.

— Спасибо, — просто, но искренне поблагодарила, поднялась на носочки и поцеловала его то ли в щеку, то ли в подбородок, развернулась, припрятала цветок в сумку, чтобы никто в нем не опознал местное декоративное растение, и первой направилась в сторону ресторана.

Почему-то этот цветок показался мне дороже всех тех роскошных букетов, которые он дарил раньше. Может быть, потому, что он был очень маленьким и нежным, но в то же время сильным, потому что смог вырасти под палящим солнцем. А может, потому, что Пашка мне его сорвал сам. И подарил сам. И сделал это так наивно-мило, что сердце защемило от благодарности, искренней заботы и желания порадовать.

39. В песочнице

Паша вывел меня на стоянку перед отелем, но повел не к нашей красненькой машинке, а к огромному джипу, около которого стоял местный житель в традиционном одеянии и с платком на голове.

— А мы разве не на нашем «Ferarri» поедем? — удивилась. Пашка глянул на меня как на сумасшедшую.

— Хорошо, что я приехал, а не оставил тебя на самостоятельное существование, — покачал он головой. Я нахмурилась.

— Ты же не любишь экскурсоводов, — заметила, глядя на сурового местного жителя и невольно прижимаясь к Пашкиной руке. Мужчина был высоким, массивным и выглядел очень сурово. Рядом с ним чувствовала себя маленькой девчонкой. Эх, где мои каблуки? На них я себя как-то увереннее ощущаю…

— Это не экскурсовод. Это водитель. Это тот, кто свозит нас в незнакомую местность и вернет в целости и сохранности обратно, — ответил Славин, не чувствуя никакого дискомфорта от наличия постороннего человека рядом. Он обменялся с ним парой фраз, тот ему доброжелательно улыбнулся, и хотя я не видела его глаз из-за солнцезащитных очков, но тут же начала расслабляться из-за приятного тембра голоса.

Пашка открыл передо мной дверь джипа, в нос ударил одурманивающий специфический сладкий аромат местных благовоний, который раньше казался приятным, но в последнее время раздражал, а из колонок донеслись гипнотизирующие арабские напевы, которые я никак не могла определиться, куда отнести — к музыке или к молитвам. Залезла в салон и оценила его вместимость. Здесь запросто мог поместиться десяток пассажиров.

— Надо же. Второй день катаюсь на дорогущих автомобилях, — заметила, когда Славин устроился рядом со мной позади водителя. Он одобрительно улыбнулся, явно тоже в восторге от этого факта, хотя и дома не экономил на средствах передвижения, продолжая увлекаться «машинками», как в детстве.

По количеству свободных мест я ожидала, что в пустыню мы поедем не одни, а в компании таких же туристов, которых «подберем» у других отелей, но нет — вскоре мы выехали из города, и с двух сторон показалась пустынная местность.