Конструктор живых систем: Красный лед - Алексей Птица

— Это было бы славно, — сказал я вслух и вновь посмотрел на стенные часы. Они показывали семь минут седьмого. «На улице уже темно, а мне ещё добираться обратно», — подумал я.

— Тебя отвезут, — «прочитал» мои мысли поручик, и в этот момент в дверь кабинета раздался громкий стук, она отворилась, и в проёме двери показался жандарм, как оказалось, адъютант полковника.

— Полковник ждёт! — сказал он и посторонился, показывая, что мне пора идти.

Я встал и вышел вслед за адъютантом, оставив поручика в своём кабинете. С нами идти он не собирался.

На этот раз мы пошли не в зал, где я демонстрировал покушение на великого князя, а в кабинет полковника. Адъютант постучал и, дождавшись разрешения, аккуратно распахнул дверь, впустив меня внутрь.

— Присаживайтесь, господин Дегтярёв, — сказал мне полковник.

— Слушаюсь!

Пока я усаживался, полковник пристально рассматривал меня, видимо, додумывая какую-то свою мысль. Дождавшись, когда я уселся, он начал разговор.

— Ну, что же, показ всей той драмы, что разыгралась у вас буквально перед глазами, поразил сегодня всех присутствующих. Можно сказать, что на меня весьма произвела впечатление детализация и общий эффект от всей картины. Не иначе, вы её додумали и вспомнили многие детали, которые раньше у вас в голове не отложились. Так?

— Да, это так, — с осторожностью ответил я, смотря на полковника.

— Итак, ваш детальный показ неизвестного оружия мне понравился, а инженеров, что присутствовали на этом показе, и вовсе привёл в восторг. У вас есть определённый технический талант, ведь вы также продумали конструкцию пистолета и натолкнули специалистов на весьма интересные решения. Это я сужу целиком по их словам. А ведь вы всего лишь студент — первокурсник, и вам ещё учиться и учиться, чтобы стать настоящим военным инженером. Вы ведь хотите стать военным инженером?

— Да, но я хотел больше стать не военным инженером, а офицером-бомбардиром.

— С этим всегда успеется. Обстановка в мире напоминает кипящий чайник, который грозит облить кипятком каждого, кто к нему прикоснётся. Сейчас многие народы Европы стремятся подбросить в огонь побольше дров, преследуя свою цель. Война не за горами, и нашей империи следует к ней основательно подготовиться, так что, вы успеете себя проявить на военном поприще, чего я вам категорически не рекомендую. Собственно, покушение на Великого князя — это уже начало войны, но пока необъявленной. Наши враги сделали ход конём, теперь за нами ответный удар, но мы пока не знаем, с кем именно мы сели играть за шахматную доску. А благодаря вам, узнаем намного быстрее, но это глобально. Что же касается вас лично, то первое: вы должны подписать вот эту бумагу, — и полковник придвинул ко мне листок.

— Что это?

— Обязательство не разглашать информацию о том, что вы видели и слышали во время покушения, а также то, что вас пригласили сюда, с целью демонстрации обстоятельств покушения. Кроме того, вы не должны ни с кем и нигде упоминать о любых последующих событиях, в которые вы можете оказаться вовлечены, демонстрируя свой дар. Это важно, в целях вашей же безопасности.

— Ясно, — задумался я над словами полковника.

Думал я недолго.

— Я согласен!

Взяв лежащую недалеко от меня перьевую ручку, я окунул перо в чернильницу, заранее придвинутую мне полковником, и быстрым росчерком поставил свою подпись на документе, и только потом его внимательно перечитал. Судя по всему, это стандартный бланк с вписанными в пустых типографских строках условиями того, о чём именно я не должен распространяться. Ничего опасного в тексте я не обнаружил, всё написано по существу, возражений к нему у меня не возникло, поэтому, расписавшись, я отдал бумагу в руки полковнику.

— Хорошо. Формальности улажены, и мы можем перейти к более предметному разговору, господин студент. Как вы смотрите на то, чтобы несколько дней не выходить из общежития, в связи с недомоганием? Необходимую справку от доктора вам предоставят, так что, вы сможете провести время по своему личному усмотрению.

— А зачем?

— С целью сохранения вашей жизни, и чтобы вас могли в любой момент забрать из общежития, представив пред очи членов семей императорского дома. Я изложил суть вашего показа начальнику корпуса жандармов, и он довёл все полученные от вас сведения родственникам великого князя, а также упомянул о вашей самоотверженности при поиске его убийц.

— А Великий князь убит?

— Нет, он борется за свою жизнь, в чём ему активно помогают наши лучшие светила медицины.

— Дай Бог ему здоровья! — невольно вырвалось у меня, а полковник согласно кивнул, удовлетворённо улыбнувшись.

— Если другого выхода нет, то я, конечно, согласен, весь вопрос в том, как я смогу есть, если вынужден не выходить из общежития?

— На этот счёт вы можете не беспокоиться, господин Дегтярёв. Я вам выдам сейчас десять злотых, этого хватит для закупки продовольствия на три дня, а кроме того, когда мы вас станем забирать, то обязательно дадим возможность пообедать после окончания приёма. Так что, не переживайте. Продукты лучше купить сегодня, а затем просить о помощи вашего друга, если они закончатся раньше. Вместе с ним и чай попьёте, по вечерам. Вы молодые, вам всегда есть хочется. А в дальнейшем мы планируем забрать вас на пару недель практики, в зависимости от итогов приёма, и для того, чтобы о вас на время забыли в академии.

— Это правда, — вздохнул я, — бывает, что есть хочется очень сильно. Хорошо, я согласен.

— Ну, так вот. Пока ничего определённого я вам обещать не могу, но уже завтра я узнаю точно, примут ли вас на высочайшем уровне или нет. Вам сообщат об этом, и если всё сложится благополучно, то хватит времени вас подготовить. Одежда на вас весьма приличная, и сами вы создаёте благоприятное впечатление, так что, подготовка к приёму не затянется. Ваша основная задача в ближайшие дни — это не высовываться и уцелеть.

— А что, Ваше превосходительство, всё настолько серьёзно?

— Вы слишком много видели, господин студент, и пока всё не рассказали, вами могут заинтересоваться те, кто и организовал данный теракт. О вас пока не знают и, надеюсь, что и не узнают. По всей стране сейчас идут облавы, поэтому им не до вас, но бережёного Бог бережёт, и мой долг вас