Дух Древнего - Александр Четвертнов

с заявлением, — продолжил он, затем снова взмахнул руками, от чего пола мантии разлетелась в стороны, и крикнул: — а теперь, прошу всех на ярмарку кружков и клубов!

Он ушёл со сцены. На неё тут же поднялись старшекурсники с различными музыкальными инструментами в руках. Появились стулья, пюпитры.

Толпа студентов начала редеть. Многие оглядывались на меня. Улыбались. Кто-то оставался около сцены, а остальные расходились по дорожкам. Туда, где меж кустов и деревьев пестрили цветные шатры и палатки. Где уже начинались демонстрации клубов.

— Ты, правда, решил открыть свой клуб? — спросил Тихон, пока мы, влекомые потоком студентов, студентов шли к палаткам.

— Да, — я посмотрел на него, а в голове текли мысли, где взять пять человек?

— Ты уверен? — вздохнул Тихон.

— Это очень важно для меня, — пожал я плечами.

Нет, вот почему определиться надо до завтра? Не успеть даже объявление сделать. Как можно найти пять человек? Предлагать каждому встречному?

— Тогда я с тобой, — прервал мои мысли Тихон, и, протяжно вздохнув, посмотрел на импровизированную арену, возле которой мы оказались.

На площадке из песка кружили два фехтовальщика. Рапиры в их руках мелькали стальными змеями. Они осыпали друг друга, выпадами. Рассекали воздух. Парировали атаки.

Красиво, даже очень. Ребятам вокруг нравилось. Раздавался свист и одобрительные окрики. Но, как же бесполезно в современных условиях это выглядело. С высоты опыта они напоминали мне детей с деревянными мечами. Красиво и бестолково. Хотя, это тоже полезно. Закаляет дух и тело.

— Здорово, правда? — протянул Тихон, наблюдая за ними с печалью в глазах, — я хотел научиться постоять за себя, но кулачные бои мне не подходят. Думал сюда записаться.

— Друг мой, — я приобнял его за плечи и немного потягал из стороны в сторону, — этого недостаточно, чтобы постоять за себя, — я кивнул на фехтовальщиков, — Это же так, игрушки, но я, если ты захочешь, научу тебя мечному бою. Настоящему.

— Что ты сказал? — раздался голос рядом. — Игрушечный бой?

Перед нами возник парень чуть ниже меня ростом. Майка борцовка не могла скрыть его развитый, как у молодых олимпийцев, торс. Жилистые, увитые мышцами руки, говорили о том, что на тренировках он проводит больше времени, чем за чтением книг.

— Внимание всем! — парень отступил на шаг назад и, выхватив из-за спины учебный клинок, вскинул его над головой остриём в небо. — У нас тут появился диванный эксперт! Мастер, — протянул он.

— Это граф Орлов! — крикнул кто-то из зрителей, а я поморщился.

Не хотел же привлекать внимание. Видимо, история с Осокиным мне ещё долго будет аукаться. Сначала проректор, теперь кто-то из толпы. С другой стороны, у меня не имелось другого выхода. Того четвёртого сына князя пришлось ставить на место без вариантов.

— Да? — протянул парень и ощерился в мою сторону, — тогда попросим графа Орлова ответить за свои слова. Он оскорбил меня и всех мечников нашего клуба.

Кто-то подал ему второй клинок в ножнах, и он бросил его к моим ногам.

— Ну же граф, болтать языком, не клинком махать, — парень исполнил мечом эффектную атакующую связку по тени. Выпрямился и добавил: — или Вы струсили⁈ Почему медлите?

В моей молодости такие споры решались без оружия. Мы брали камни в кулаки и бились. Кто упал, тот не прав. С клинком в руках же бой шёл не только до смерти, но и до первой крови. Так что система мне знакома.

Да и к поединку я готов. Мои рефлексы уже полностью проявились в этом теле. Умения боя вернулись в полной мере.

Проблема в другом. Любой оружный бой с моим участием всегда заканчивался смертью.

Я не умею сдерживать удар.

* * *

Заведующий военномагической кафедры Конрад Бергсон. ярмарка кружков и клубов

С самого утра у Конрада Бергсона всё шло наперекосяк. То зубная щётка упала в унитаз. То пена для бритья недостаточно смягчила кожу, и бритва порезала кожу. То туалетная бумага оказалась не столь прочной, как заявлено на упаковке.

С самого утра Конрад Бергсон пребывал в раздражении. Оно началось ещё вчера. С момента, когда он чуть не провалили задание, попытался напасть на Кириллоса.

Конрад валил всё на рефлексы. Оправдывал себя годами службы и гнал от себя правду — он столько слышал от Великого Магистра о Аэтосе. О его подвигах и умениях. Он получил столько предостережений, что, увидев Кириллоса на расстоянии вытянутой руки, испугался. Закалённый десятками битв. Прошедший сотню поединков. Впервые в жизни он испугался.

А уж потом сработали рефлексы. Да.

Но страх ушёл. Затаился где-то глубоко в голове, и Конрад себя оправдал. Он похвалил себя за отличное решение. За то, что пожал руку Аэтосу.

Это стоило многого. Ему пришлось взять себя в ежовые руковицы. Справиться с испугом. Набраться смелости и решительности. Конрад молодец!

Конрад не слышал о Кириллосе в детстве. Но всё, что узнал о нём в ордене, превратили Аэтоса в кошмар страшнее детских. И Конрад впервые в жизни с ним столкнулся.

Столкнулся и стал бороться.

Но на этом раздражение не кончилось. Каплю дёгтя добавило вечернее происшествие. Сработал поисковый артефакт. Подал сигнал, что открылся божественный портал.

Но сигнал оказался слабым. Без точного направления. Артефакт пикнул раз, замолк, и теперь показывал только, что на территории Академии остался магический фон.

Конрада это бесило. Он полночи не спал, пытаясь добиться более точного ответа, но артефакт отказывался показывать, где именно открылся портал. Да и не только этот артефакт. Вся связка артефактов не работала.

Возможно, если бы Конрад смог заселиться в студенческое общежитие, то всё вышло по-другому. Но его поселили в корпус для преподавателей, а к Аэтосу удалось подселить только ассистента. Но вызывать его ночью Конрад не рискнул. Вахтёрша общежития настораживала Конрада. Напоминала Цербера. А утром артефакты даже в здании ничего толкового не показывали. Только говорили, что протал открывался где-то здесь.

Потому Конрад связался с Великим Магистром и тот обещал прислать сферу Тейи. Одну из реликвий ордена, которая способна найти любое проявление божественной силы рядом с собой. Даже, если оно слабое.

Что ж, Конраду оставалось только дождаться посылки. Неделю, может, две и он всё узнает. Но, как же ожидание раздражало. Заниматься неинтересным делом, когда ты уже знаешь, что всё почти решилось — страшная пытка.

Потому Конрад решил хоть как-то развеяться. Вышел на ярмарку клубов и решил