Мир победившей Смерти (СИ) - Зверев Павел Александрович

И снова попытка как-то почувствовать Вола ушла мимо.

— Твою мать, — ругнулся я, открывая глаза. — О! Дебил.

Открыв глаза не слабо так удивился, увидев перед собой ток маны. Хотя и до этого, помнится, именно такой эффект был у чересчур сильной накачки себя энергией. Я же решил поиграть в непонятно что, пытаясь соединить какие-то эфемерные ауры. Теперь вот видно всё достаточно четко и можно пытаться.

Убираю правую руку от груди Вола и подношу её к его лицу. Небольшое усилие и энергия струится по ней, изливаясь в реальный мир. А так как в реальном мире под ладонями располагалось лицо и грудь Вола, энергия медленно и неохотно начала проникать внутрь его тела. Сначала, было, почувствовал легкое сопротивление и заметил, что мана начала как бы облегать его тело, но быстро исправился. В таком состоянии энергию я могу контролировать в определённых границах от своего тела, так что небольшое усилие и то, что нужно!

Аура, назову это так, Вола, была слишком тусклой. Еле-еле заметные очертания тела и почти полная пустота внутри. Нет, какие-то всплески, то тут, то там, еще были видны, но с каждой секундой их становилось всё меньше.

Что ж, надеюсь, я всё правильно делаю.

Усилив напор, все излишки маны, что пока еще удерживало моё тело, начал перекачивать внутрь ауры Вола. Я видел, как она растворяется в ней без остатка. Секунда, вторая, а за ней и десятая. Ухнул уже дохрена, а толку никакого нет. Черт, Юр, включай логику! Мысли забегали бешеными тараканами и в какой-то момент все они уперлись в одно — ядро. У Вола его нет, а значит и тело просто-напросто не знает, что делать с энергией. Логично? Да понятия, блять, не имею! Так, ладно, пойдем по другому пути. Никакой накачки тела, попробуем сосредоточиться на наиболее пострадавших местах. Так, ожоги кожных покровов проблема не основная, пусть и важная. Судя по хрипам легкие там сплошной гриль, а значит, упор делаем на них.

Убрав ладонь от лица, расположил их как раз по обе стороны от груди. Ток энергии изменился, став более концентрированным и перестал распыляться. Уводим её чуть глубже, вот здесь разводим в стороны, словно этаким зонтиком и ждем. Получилось так, что ток маны раскрылся как бы внутри легких, а там, небольшое усилие и она не расходится в стороны, а начинает впитываться в ткани.

Выныривал из этого полумедитативного состояния я с полной потерей ориентации в пространстве. Даже глаза отказались выдавать какую-то понятную картинку, хотя это скорее сбоил мозг. Слишком уж странным получалось то восприятие мира, что испытывал, находясь в промежуточном состоянии.

А Вол дышал. Дышал полной грудью и уже почти без хрипов. Дыхание постепенно выравнивалось и больше не казалось предсмертными хрипами умирающего. Значит, направление я выбрал верное и можно чуть поработать с плотью, а уже после с кожными покровами. Не уверен, что смогу избавить его от шрамов, ведь даже свои собственные свести не получается, но облегчить боль должно получиться.

В конечном итоге на эти манипуляции ушла вся энергия, что удалось задержать внутри своего тела. Осталось лишь заполненное ядро и кольцо. На ноги я поднимался, отмечая, что вокруг никого нет. Выстрелы вот никуда не делись, так что Гор с Лопатой и Бездарем, скорее всего, снаружи.

Поднимая калаш с земли, взгляд упал на свою левую руку. Обожжённая до этого, сейчас она выглядела заметно лучше. Да, как уже и говорил, полностью избавиться от шрамов не вышло. Сеточка их змеилась от запястья и выше, также полностью покрывая тыльную сторону ладони. Но всё это прошло фоном, когда взгляд зацепился за браслет, а точнее за те три камешка, что были на виду. Каждый из них пусть и сохранил целостность, но вот скользящие по ним трещины прямо-таки бросались в глаза. Пришлось прокрутить браслет вокруг и тогда стало понятно, что из семи камней целыми остались лишь два. Да и то цвет из них ушел полностью и сейчас они представляли собой бесцветные куски стекла, не более.

Додумать сей занимательный факт не дал шум со стороны дверного проема. Вскидывал автомат я уже не рефлексах, так что, когда забежал Лопата, то его голова оказалась как раз в прицеле.

— Эй, эй, — приподнял он руки. — Как вы тут?

— Жить будем, — кивнул я, опуская ствол. — Оба. Но его убрать бы отсюда, желательно под наблюдение врачей. Сколько я провозился?

— Минут десять, — мотнул головой Лопата. — Бля, Юрец! Человечище! Там машина с ранеными через несколько минут уходит, я его загружу, а ты давай в тир. Много их очень.

Проходя мимо бойца удостоился крепкого рукопожатия и искреннего «спасибо». На что только кивнул. Сейчас не время для всех эти расшаркиваний, и так десять минут на жопе ровно просидел.

Улица встретила меня более громкими звуками и неприятным запахом пороховых газов. То место, где порезвилась вампирша, сейчас уже вновь было занято солдатами. Чуть дальше впереди лежали сразу две виверны. Хотя, что это именно они, угадал только по цвету чешуи и наличию крыльев. Ибо то месиво, в которое превратились их тела, опознать было довольно сложно.

— Три крупные цели на десять часов! — крик с правой стороны заставил перевести взгляд по озвученному направление.

О, да, вот и крупняк пожаловал.

Правда, за те секунды, что я их рассматривал, количество туш увеличилось до десятка. Но даже это не всё. Внимание привлекло движение у их ног и калаш тут же оказался у плеча. Взгляд в прицел и маты, которые так и не удалось сдержать. Вокруг здоровых туш вились те самые псины, чьи доспехи спокойно держали пулю калибра 7,62.

— Внимание всем! — тут же заговорил я в гарнитуру рации. — Псины в доспехах спокойно держат выстрел из калаша. Бейте по ногам! Повторяю, бейте по ногам!

Буквально через секунду мои слова повторились уже голосом Приходько. Тот говорил в громкоговоритель, так что информация разнеслась над полем боя, даже вопреки адской канонады непрекращающейся стрельбы.

— Большов, — зашипело у меня в наушнике. — По тушам что? Какая степень опасности?

— Мясо, — бросил я в ответ. — Мозг не всегда в голове. Много боеприпасов пожрут.

Кажется, план бросить одних только солдат без тяжелой техники работал так себе. Нет, количество уничтоженных мертвяков просто поражало, но вот и проблем хватало. Что такое двенадцать единиц техники, пусть и с тяжелыми пулеметами и пушками? По сути пшик, когда кончается боеприпас. Да и автоматы тоже не могут стрелять вечно, а вот количество тварей, кажется, и не думает кончаться.

Взгляд вырвал из нашей импровизированной полосы обороны пулеметные точки. Понятное дело, без мешков с песком, но с целым десятком солдат в придачу. Короба для патронов заряжались тут же на ходу, а пулеметы стреляли по очереди. Еще дальше в тылу видел, как заряжаются и магазины для калашей. Бледные, совсем еще зеленые пацаны, трясущимися руками запихивают в них патроны, а после скидывают в цинки. Вот заполнился очередной и пара парней хватает его и несет к полосе. Там меняются стрелки, давая оружию остыть и заполнить свои опустевшие разгрузки. Еще чуть дальше слышны хлопки минометов. Их немного, около десятка, но взрывы мин раскидывают тварей десятками. ПКТМы и пушки «Бахчей» почти не ведут огонь по полю боя. Их задача воздух. Слишком опасны вампиры со своими зверушками посреди пехоты. Слишком большие из-за них потери. Вот и работают тяжелые пулеметы по крылатым тварям короткими очередями. Им вторят очень редкие выстрелы снайперов, но там, зачастую, упор идет на наземные силы. Спецов, способных повторить подвиг Вола, здесь больше нет.

Ладно, хватит глазеть.

Запрыгнув на корпус ближайшей восьмидесятки, выбрал для себя самое проблемное направление. Бойцы там еле-еле справляются и именно туда очень часто приходится направлять ПКТМы. Самый центр всей этой волны. Как раз то направление, по которому несутся псины. Туши-то разошлись вширь и идут сплошняком вдоль всей линии, так что здесь хватит каждому.

Срывался вниз я как раз к ящику с магазинами. Пусть разгрузка полная, но впихнуть невпихуемое еще можно. Так к моим шестидесятникам добавилось еще пять обычных тридцаток. Вдох, выдох и бегом на позицию.