Я тебя не отпускаю - Айрин Лакс

с другой стороны кровати и трясущимися руками хватаю одежду в охапку. Просторный спортивный костюм, не стесняющий движений холодит разгорячённую кожу. Быстро собираю волосы в пучок.

Для того, чтобы взять телефон и позвонить, нужно подойти к тумбе справа от кровати. С той стороны на полу валяется брошенный мной планшет. У меня даже не хватает смелости поднять его и снова взглянуть на экран.

Но я должна это сделать.

Вдруг просто ошиблась?!

Хотелось бы, чтобы это был лишь ночной кошмар, пробравшийся в полусонное утреннее состояние.

Но тревога пронизывает насквозь. Ледяные иголки впиваются под кожу…

Этот страх – настоящий, а его причина более чем реальна.

Я обхожу планшет и беру в руки телефон, чтобы набрать номер Рината. Глеб Бекетов оставил мне телефон с одним номером, но я попросила Рината оставить дополнительный контакт. Я не собиралась звонить ему по десять раз на день, но почувствовала себя намного спокойнее, когда появилась возможность связи с любимым.

Раз за разом набираю номер.

Гудки обрываются стандартной фразой, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Значит, беда стряслась на самом деле.

Палец сам тянется к кнопкам, чтобы позвонить на второй оставленный номер – номер Бекетова.

Но что, если моя тревога оказалась ложной?!

Я заставляю себя поднять планшет.

Вглядываюсь в лицо ненавистного мужчины.

Это он – мой ночной кошмар, отчим и муж в одном лице.

Вадим поднимает голову вверх и улыбается прямиком в камеру. Его улыбка торжествующая и уверенная в себе.

Он говорит что-то.

Я нажимаю на кнопку «ответить». Но ничего не говорю.

– Наконец-то. Открывай, девочка. Я знаю, что ты там!

Должна молчать. Не говорить ни слова.

– Я не открою тебе! Ни за что!

– Откроешь. Твоя интрижка с восставшим из мёртвых мужем не прошла мимо меня, – скалится Вадим. – Надумала уйти от меня, подставить?! Ничего не выйдет. Вернее, у Рината уже ничего не вышло.

– Всё получится. Я не открою тебе. Можешь пытаться проникнуть силой, но у тебя ничего не выйдет. Дом очень хорошо защищён.

– Зачем мне поднимать шумиху?! Ты сама выйдешь ко мне, как послушная и любящая жена.

– Нет! Я ненавижу тебя… Презираю! Ты мне противен! Меня трясёт от омерзения, когда ты прикасаешься ко мне и целуешь! Я ни за что не буду с тобой!

Губы говорят ответ быстрее, чем успеваю перехватить стремление бросить хотя бы раз в лицо Вадиму все свои чувства.

После высказанного разом лёгкие словно становятся больше. Дышать гораздо проще. Огромный груз свалился с души.

– Ненавижу. За всё, что ты сделал. В особенности, за аборт! Ты чудовище!

Улыбка застывает на лице Вадима.

– Это тебе Ринат так сказал? Ты веришь лжецу, бросившему тебя? – усмехается Вадим.

Но я знаю, что лжец здесь только один – это сам Вадим.

– Удачи, Вадим. Я…

– Ты, сука, откроешь эту дверь прямо сейчас, – говорит он тоном грозного отчима.

Вадим воспитывал меня в строгости. Он не поднимал на меня руку в подростковом возрасте и в юности, но мне хватало даже его тона – холодного, властного, давящего.

Теперь он говорит со мной точно так же, как с маленькой, глупой девочкой, которая наделала огромным проблем.

Я начинаю безотчётно бояться…

– Рината больше нет. На этот раз точно!

Вадим поднимает телефон и тычет им выше, демонстрируя мне какое-то фото на экране.

Фото горящей машины.

– Это фикция.

– Это правда. Твой бывший муж снова залез не туда и на этот раз всё закончилось. Навсегда!

Не могу поверить, что это правда. Я верила, что мы сможем решить все проблемы, хотела, чтобы мы были вместе…

– Ты лжёшь. Лжёшь! Лжёшь!

– Открой мне, сука. Не заставляй меня делать больно Ринатовскому выблядку! – повышает голос Вадим.

– Что?!

– Выблядок сидит в машине. С моим человеком. Будешь послушной девочкой, поедешь со мной, и я разрешу ему жить. Даже буду иногда радовать тебя новостями о его успехах. Будешь упрямиться… Что ж. Я избавлюсь от него. В последнее время мне всё труднее видеть его мерзопакостную мордашку, так похожую на физиономию Рината. Выбор за тобой.

– Ты лжёшь… – шепчу едва слышно.

Я в безопасности. Сазонов не сможет войти. Он просто пытается обманом выманить меня.

Он лжёт!

– У тебя есть пять секунд. Четыре… Три… Две… Одна…

Едва сдерживаю крик в лёгких.

– Что ж, ты подписала выблядышу смертный приговор.

Сазонов подносит телефон к уху, оборачивается куда-то в сторону и машет ладонью, говоря:

– Отвези мальчишку подальше и избавься…

– Нет! Не смей! Я… Я открою!

– Что-что?!

Сазонов поворачивается в мою сторону.

– Я плохо расслышал. Повтори.

– Я открою, – повторяю ослабевшим голосом.

Может быть, он блефует. Но может быть, он не лжёт.

Пятьдесят на пятьдесят.

Вадим – очень опасный человек. Иногда он кажется мне настоящим психопатом. Такой способен на всё, ради достижения своей цели…

– Открой немедленно! Или…

Я безумно быстро тыкаю на кнопки, чтобы дверь распахнулась и впустила того, кого я боюсь больше всего на свете.

* * *

– Варя-а-а-а…

Голос Вадима раскатывается по всему дому удушливой волной, которая подбирается всё ближе и ближе.

Ради спасения сына я должна быть благоразумной.

Но пальцы так и тянутся запереть дверь на замок.

Однако я не успеваю.

Дверь спальни распахивается и на пороге появляется отчим. Взбудораженный, исхудавший, со впавшими щеками и горящим, безумным взглядом.

– Выходи, – приказывает он. – И никто не пострадает.

– Я… не пойду. Не могу. Я же не люблю тебя. И никогда не полюблю.

– Полюбишь, девочка. Ты меня полюбишь…

Он расставляет руки широко и шагает ко мне, улыбаясь мягко-мягко, но