Душитель - Уильям Лэндей

Конрой осмотрел стол, неуклюже нагнулся (ему мешало брюхо) и легким ударом послал биток к краю стола, отправив в лузу очередной шар. Он обошел стол — и новый шар полетел тем же путем вдоль бортика.

— Вы пришли сюда играть? У меня дела. Кэт ждет.

— Пусть подождет, это пойдет ей на пользу.

— Господи, Брен, у меня и так хватает проблем.

— Потому-то я и здесь, чтобы решить твои проблемы. Тебя переводят в другой отдел.

— Да? И в какой?

— В отдел нравов.

— Да вы шутите!

Конрой пригнулся к столу, размышляя, куда бы послать биток.

— Нет… не… шучу.

— Хотите, чтобы я ловил шлюх?

— Кто-то должен это делать. — Конрой загнал шар в дальний конец стола — и безрезультатно. — Посмотри, что я из-за тебя натворил.

— Брэндан, если вам все равно, то я лучше останусь где есть. Здесь я тоже приношу немного пользы.

— Нет, мне не все равно. Между прочим, я ради тебя старался, парень.

— Да. Но…

— Я оказал тебе протекцию, и, по-моему, ты должен сказать спасибо и прислушаться к голосу рассудка. Может быть, ты недооцениваешь отдел нравов, но это повышение. Больше денег. Никаких жертв. Хочешь однажды стать капитаном? Тебе придется до тонкости изучить свое дело. Хороший детектив может расследовать что угодно. Убийство, взлом, наркотики — не важно.

— Я не детектив, Брен. Мы оба это знаем.

— Ты хороший полицейский.

Джо промолчал. Конрой продолжил:

— Ты хороший полицейский, и отдел нравов в тебе нуждается. Одновременно это послужит и твоим целям. Убьешь двух зайцев сразу — переберешься из Норт-Энда на Беркли-стрит, познакомишься с правильными людьми и перестанешь раздражать окружающих.

— Что это значит?

— Бостон — маленький город, сынок.

— И что?

— Я прослышал, что ты нанес визит Фарли Зонненшайну.

Джо промолчал.

— Зачем ты вообще туда пошел и побеспокоил человека?

— Я расследовал преступление.

— Всего лишь взлом.

— Не просто взлом.

— Нет? А что? Пара разбитых окон. Преступники даже ничего не взяли. Что это было? Хулиганство. Мелкое правонарушение. И ради этого ты ввалился к Зонненшайну? Глупо.

— Проникновение в чужой дом ночью — это не мелкое хулиганство.

— Не умничай, парень. Я не нуждаюсь в твоих поучениях.

— Это дело нельзя замять, Брэндан.

— Его замнут. Так всегда бывает. Не ты, так другой его замнет.

— Это мое дело, и я сам хочу его закрыть.

— Вот и хорошо. Просто забудь о нем. Гоняйся за шлюхами и не лезь в неприятности. Однажды ты скажешь мне спасибо. И оставь Зонненшайна в покое. Он большая шишка, Джо. Кто мы такие, чтобы ему мешать? — Бледно-голубые глаза Конроя остановились на Джо. Он вытащил из внутреннего кармана конверт, положил на стол и вернулся к игре.

— Что это?

— Подарок.

— От кого?

— Слишком много вопросов, Джо.

— От Зонненшайна?

— Из общего фонда.

— Я не возьму.

— Джо, не наживай себе проблем. Каждый полицейский получает небольшой подарок на прощание, когда покидает участок. Своего рода благодарность.

— Меня уже достаточно поблагодарили.

— Как хочешь.

Конрой, нахмурившись, сосредоточился на игре.

Джо повернулся к двери, но «подарок» его как будто притягивал. Он неохотно подошел к столу, заглянул в конверт, положил его на место и шагнул к порогу.

Конрой насупился еще сильнее. Пирамида была разбита скверно, биток окружен шарами. Вариант был один — шар номер десять в угол. Но номер три загораживал путь и вполне мог все испортить. Конрой задумался, затем прицелился и легким вращательным движением убрал помеху.

Джо вышел и закрыл дверь.

Конрой загнал шар в лузу и облегченно вздохнул.

Джо вернулся, подошел к столу, взял конверт и молча ушел.

55

Бостонская городская больница — бывшая психиатрическая лечебница — занимала два акра земли в Матапане, по большей части поросших девственным лесом. Кованый железный забор огораживал всю территорию, разбросанные корпуса с плоскими крышами и белой лепниной были выстроены из красного кирпича. Самое большое здание напоминало старую фабрику, а те, что поменьше, выглядели более элегантно — как провинциальные школы или частные дома.

Административный корпус, куда направлялся Рики, помещался в одном из них — в трехэтажном кирпичном здании с белым портиком и большим круглым окном, похожим на маленькое солнце. Лес подступал к корпусу вплотную: над кровлей склонялись деревья, по фасаду ползли виноградные лозы, дворик зарос высокой травой и сорняками.

Как и большинство городских жителей, Рики не испытывал особой тяги к природе. Место настоящих мужчин — в городе, а расстояния между городами лучше преодолевать на самолете или машине. Если в силу обстоятельств Рики оказывался на пляже или в лесу, то чувствовал себя неуютно. В городе, где природа пробивалась сквозь бетон, как здесь, в самом сердце Матапана, лес казался чем-то неестественным — большая зеленая преграда на пути следования. Одна сплошная проблема.

Но этот лес не казался таким уж дружелюбным. Несмотря на теплую погоду, он был безлюден. Во времена детства Рики — загородный дом Дэйли находился всего в нескольких милях отсюда, в Сэйвин-Хилле — в этой клинике лежало более трех тысяч пациентов. Теперь же больница практически опустела из-за того, что максимальное количество больных постарались перевести на амбулаторное лечение. Остались лишь две-три сотни. Парк зарос и одичал, в нем появилось нечто призрачное. Вскоре все эти здания будут заброшены, вокруг них сомкнётся лес — и конец.

Но какая разница? В лесу сгниют несколько старых домов, бывшая лечебница для сумасшедших прекратит свое существование — что тут такого?

Настроение Рики упрямо не желало улучшаться. Он отчасти утратил способность притворяться, перестал быть куклой чревовещателя, сделался собой. Эми бы порадовалась, конечно. Больше всего на свете она мечтала о том, чтобы Рики стал искренним, научился глубоко чувствовать, страдать… и это исполнилось лишь из-за того, что она умерла. Эми бы оценила подобную иронию судьбы.

Может быть, кощунственно наслаждаться тем, что он сейчас делает — выслеживает убийцу Эми? Рики подумал, что она бы сама этого хотела. Она, несомненно, ценила радости слежки, нахождения подсказок, распутывания узлов… Самое важное — Эми находила утешение в работе. Она понимала, что по сути своей это способ отвлечься. Повседневная работа заслоняет тусклую реальность, не дает задуматься о том, что жизнь коротка, бессмысленна, опасна и так далее. Зачем об этом думать? Столкновение с фактом смерти не изменит твоего собственного финала, поэтому лучше работать, работать не разгибаясь. Найти убийцу Эми куда полезнее, чем просто скорбеть. Может быть, Рики именно так выражал свою скорбь.

В административном корпусе сиделка провела его в кабинет доктора Марка Китинга. На матовом стекле двери было выведено: «Главный врач».

Доктор сидел, сгорбившись и поставив локти на стол. Он поднял голову — так, будто ее вес был непомерно велик.

— Мистер Дэйли? — удивленно спросил он.

— Да.

— Простите. Кажется, я беседовал не с вами…

— Да, с моим братом Майклом. Он рассказал мне о вас. Я пришел из-за вашего пациента, Артура Нэста.

— Бывшего пациента. — Врач жестом указал на кресло. — Кажется, я предупредил вашего брата, что связан конфиденциальностью… Я многого не смогу рассказать.

Рики сел.

— У меня всего один вопрос, — произнес он.

Врач скептически фыркнул, запустил пальцы в волосы и застыл в этой позе. Рики решил, что доктор Китинг, сутулый, с мешковатым лицом и торчащими волосами, похож на старого бабуина.

Он выложил на стол вчетверо сложенный утренний экземпляр «Трэвелер». Заголовок на первой странице гласил «Подозреваемый по делу Душителя найден мертвым». Маленькая фотография Артура Нэста — тощего, с выпученными глазами. На снимке потерялись огромный рост и сила Нэста, его нечеловеческие черты. Он выглядел обыкновенным громилой.

Врач взглянул на фото и вздохнул.

— Что это? — Рики взял газету и прочел вслух: — «Артур Нэст, некогда основной подозреваемый по делу Бостонского Душителя, был найден мертвым вчера вечером в своей комнате, в психиатрическом отделении больницы „Бриджуотер“. Судя по всему, Нэст принял смертельную дозу антидепрессантов, которые должен был пить регулярно. Возможно, он сделал это с целью самоубийства». Ведь было не так?

— Это важно?

— Очень.

— Для кого? Никто не думал об Артуре, пока он был жив.

— Никто не думает о нем и теперь, включая меня. Это важно лишь потому, что я ищу правду. Вы действительно верите, что Артур Нэст покончил с собой?

— Для начала скажите, кто вы такой.