Остросюжетный детектив. Выпуск 2 - Джеймс Хэдли Чейз

стараясь отдышаться. – Ее забрали в полицейское управление.

Джефф выпустил его. Чарли зашатался, бессильно опустился на твердую землю. Он сидел, боязливо взирая на нависшую над ним черную тень.

– Полицейское управление? – повторил Джефф.

Спина похолодела, ужас пронзил его до корней волос. Он слышал, что происходило с людьми, которых забирали в полицейское управление. Жестокость полковника Он Дин Кхака была всем хорошо известна. Он знал, что мог бы такой человек сделать с Нхан. От этих мыслей появлялась слабость.

– А Блэкки? – спросил Джефф, пытаясь отогнать мысль о том, что с Нхан произошло несчастье.

– Блэкки мертв, – сказал Чарли. Он держался от Джеффа на почтительном расстоянии. – Девушки, наверное, тоже уже нет в живых.

«Нет, – думал Джефф, – она не может умереть, я должен найти ее. Надо ехать в Сайгон. Я не могу бросить ее. Будь я проклят, я люблю ее! Я вернусь и спасу ее. За нее я отдам все свои бриллианты. Она значит для меня больше всего, чем я когда-либо владел».

Но он не двигался. Он прислушивался к другому голосу, который звучал в его душе:

«А если ее уже нет в живых? Возвратившись, ты только погубишь себя. Даже если она жива, это же не сцена из кино. Ты никогда не доберешься до Сайгона. Чтобы пройти в полицейское управление, надо миновать три поста. Возможно, ты сможешь пройти один пост, но не три».

Вдали отчетливо послышался звук приближающегося вертолета. Джефф посмотрел на часы. Вертолет прибыл вовремя! От волнения забилось сердце.

Чарли тоже услышал шум вертолета.

– Надо зажечь костры, – сказал он.

Сперва слабой, а потом все более уверенной походкой он направился к костру. Он стонал, держась рукой за ту часть лица, по которой его ударил Джефф.

Джефф не двигался. Пальцы сжимали коробочку с бриллиантами.

«Это единственная возможность бежать, – думал он. – Все решено. Она милый ребенок, но я был бы безумцем, женившись на ней. Она – неподходящая жена для богатого человека. В конце концов, это всего лишь нанимаемая за деньги вьетнамская танцовщица. Она не смогла бы общаться с теми людьми, с которыми буду общаться я, когда стану богатым. Я ничего не могу для нее сделать. Надо подумать о себе. Это глупое донкихотство – ехать в Сайгон».

Вспыхнуло пламя костра. Джефф шагнул назад, чувствуя, как бешено колотится сердце. Шум вертолета сделался громче.

«Она была такой бедной маленькой лгуньей, – размышлял он. – Бьюсь об заклад, она выдала меня на допросе. Нехорошо думать об этом. Я не думаю, чтобы ей дали больше года тюрьмы. У нее все будет в порядке. Это не то что американские девушки. Вьетнамцы очень выносливые».

Чарли зажег другой костер. Вертолет начал опускаться.

Джефф медленно пошел по полю к ожидавшему его Чарли.

«Они не сделают ей большого вреда, – внушал он себе. – Зачем? Она испорченная маленькая лгунья, трусливая, как кролик. Она расскажет им все, что они хотят узнать. Нет, они не причинят ей вреда. Мне посчастливилось убраться отсюда».

Вертолет опустился в середине поля. Ли Уоткинс открыл дверь кабины. Чарли побежал к вертолету.

Джефф тоже побежал. Он добежал до вертолета раньше, чем Чарли.

– Прыгай! – крикнул Уоткинс. – Мне надо лететь.

Запыхавшись, подбежал Чарли. Джефф приставил к его груди револьвер.

– Ты не поедешь со мной, – сказал он. – Проваливай отсюда к чертям! Ты сможешь сам выбраться из этой дыры.

Чарли попятился, напуганный видом оружия.

Джефф вскарабкался в кабину.

– Разве он не поедет? – спросил Уоткинс, стараясь перекричать шум мотора.

– Нет, он не поедет, – ответил Джефф. Он спрятал револьвер сбоку так, чтобы Уоткинс не смог увидеть его.

Уоткинс перегнулся через него, помахал жалобно глядящему на них Чарли, захлопнул дверку.

«Ты вонючий подонок! – сказал Джеффу голос совести. – Ты недостоин любви. Ты знаешь, что она не предала тебя. Она находилась в их руках со вчерашнего вечера. Если бы она выдала тебя, ты бы уже давно был схвачен. Ну что ж, надеюсь, деньги принесут тебе много радостей. Надеюсь, ты постараешься выбросить ее из своего сердца… но не думаю, что ты сумеешь сделать это».

– Пошел! – сердито закричал Джефф. – Поехали!

Чарли смотрел, как вертолет поднимается в воздух. Он подождал, пока машина скрылась из вида, а потом, медленно и тяжело ступая, поплелся туда, где оставил автомобиль.

Джеймс Хэдли Чейз

Сильнее денег

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

До встречи с Риммой Маршалл я месяца четыре бренчал на пианино в баре Расти.

Она появилась в нашем заведении однажды вечером; по железной крыше стучал дождь, издалека доносились раскаты грома.

Посетителей в баре почти не было – только двое забулдыг. Расти за стойкой от нечего делать протирал стаканы. Негр Сэм, официант, забрался в кабинку в противоположном углу помещения и старательно изучал программу скачек. Я, как всегда, сидел у пианино.

Помню, в ту минуту я играл ноктюрн Шопена. Я сидел спиной к двери и поэтому не видел и не слышал, как вошла Римма.

Позднее Расти рассказывал мне, что было примерно без двадцати девять, когда распахнулась дверь и девушка словно вынырнула из-под проливного дождя. Оставляя на полу мокрые следы, она проскользнула в одну из кабинок.

Обычно Расти, едва завидев в своем заведении женщину без спутника, немедленно выставлял ее за порог. Но в тот вечер, то ли потому, что бар все равно пустовал, то ли потому, что дождь лил как из ведра, он лишь покосился на посетительницу.

Заказав кока-колу, она закурила, облокотилась на стол и отсутствующим взглядом уставилась на двух пьяниц у стойки.

События начали разворачиваться минут десять спустя.

Снова с шумом распахнулась дверь, и в бар вошел человек. Он сделал несколько неуверенных шагов, словно ступал по палубе судна, застигнутого сильной качкой, и внезапно остановился.

Римма вдруг пронзительно закричала.

Дикий вопль заставил меня резко обернуться.

Никогда не забуду своего первого впечатления при взгляде на девушку. Римме было лет восемнадцать. Ее волосы отливали полированным серебром, а большие, широко расставленные глаза казались темно-голубыми. На ней был вишневый свитер, плотно облегавший грудь, и узкие черные брюки. Она показалась мне какой-то неряшливой, неопрятной, по всему было видно, что жилось ей нелегко. На стуле рядом с ней лежал заношенный и продранный на рукаве дешевенький плащ.

Девушку, пожалуй, можно было бы назвать хорошенькой, как и многих других девушек ее возраста из тех, что толпами бродят по тротуарам Голливуда в надежде, что двери