Сын маминой подруги (СИ) - Мелевич Яна

- Ярочка, что ты там говорил про кактусы? Я их сейчас твоим сыном удобрю!

Огромная кухня в бело-фиолетовых тонах была любимым местом и личной гордостью Елисея Канарейкина. Она не была похожа на ресторанную, здесь даже посуды и техники было по минимуму. Встроенные в шкафы духовка, посудомойка, и небольшой холодильник – явно рассчитанный на холостяка. Одного взгляда хватало, чтобы понять, что к семейной жизни здесь никто не готовился. Даже плита на четыре комфорки в тумбе, под которой располагался уничтожитель мусора и продуктов, выглядела почти новой. На стене справа находился пульт управления, а середину рассекал обеденный стол – барная стойка, а прямо над потолком выдвижной шкаф с алкоголем.

- Самое дорогое храню у сердца? – фыркнула Алиса, с интересом изучая кнопку. Одна запускала технику в дома: комбайны, воду из-под крана, плиту и все остальное. Другая – поддерживала оптимальную температуру в холодильнике и в целом на кухне. Третья подключала вытяжку на потолке, четвертая – пожарную охрану.

- Типо того, святое должно быть припрятано на черный день, - беспечно отозвался Лиса, махнув рукой и покосился на привезенные из ресторана блюда, прикидывая хватит ли им салата. – Люблю современный мир. Готовить не надо – все доставят сами.

- Дома не любишь готовить? – удивилась Алиса, устроив руки на гладкой поверхности белого мрамора, из которого состояла столешница, и встала напротив парня. – Я люблю.

- Значит мне повезло, да? – усмехнулся он как-то вяло, принявшись перекладывать остатки крабового салата в салатницу.

Судя по виду, наличию гостей он не слишком радовался. Точнее, не радовался совсем. От обилия людей у Алисы самой уже болела голова и стучало в висках, но почему-то такое показное равнодушие мазнуло неприятно по сердцу. Она задумчиво скользнула взглядом по вороту белой футболки Елисею и неожиданно потянулась к Канарейкину, заставив его удивленно застыть.

Пальцы цепко схватились за ткань, тяня на себя ее на себя. Ему пришлось даже бросить ложку, которой он накладывал салат из контейнера, и опереться о стол ладонями.

- Ты что, Канарейкин, намекаешь на то, что я и родители тут лишние? – почти агрессивно поинтересовалась Алиса. Голубые глаза упрямо посмотрели в его зеленые, улавливая знакомые черти.

Одновременно похож и так не похож на своего отца. Почему-то Ежовой казалось, что вряд ли Павел Александрович выглядел бы таким растерянным. Может стоило на парковке все закончить? Они слишком поторопились?

- Знаешь, - прищурился Лиса, продолжая нависать над столом, опустив взгляд на ее руку. – Ненавижу, когда мной пытаются манипулировать. С детства.

- А? – не поняла Алиса, а в следующий момент с визгом оказалась перетащена через стойку, едва не снеся с нее все содержимое. – Лиса!

Оказалась висящей головой вниз у него на плече, тупо уставившись на глянцевый светлый пол, пытаясь понять: как он умудрился перетащить ее и почему она это не сумела предотвратить. Висеть в неудобном положении было унизительно, более того, Алиса лишний раз убедилась в лживости всех любовных романов. Висеть на плече мужчины – настоящий отстой!

- Лиса! – зашипела, ударив его по обтянутой темными-джинсами заднице, успев разглядеть эмблему быка на одном из задних карманов. – Отпусти меня! Живо!

- Зачем? – вкрадчиво поинтересовался этот негодяй, подбросив ее немного, отчего Ежова взвизгнула и сползла по его крепкой спине немного ниже. – Отличный вид, прекрасное расположение. Разве вы чем-то недовольны, Алиса Владимировна? – проурчал он, явно издеваясь над ней.

- Ты, хищное млекопитающее семейства псовых, мне не нравится этот вид. Поставь меня обратно в вертикаль, - прорычала девушка, шлепнув ему по заду еще раз и ущипнула за бок, цыкнув от негодования. Твердые мышцы плохо поддавались. Накачался, а ей теперь мучайся.

- Фыр, моя твоя не понимать. Я же лиса – мы глупые хищники.

- Лиса!!

- Фыр-фыр-фыр, что? Говоришь нравиться? – хохотнул Елисей, крутанувшись на месте и Алиса заверещала от испуга. – Что ты там пищишь, добыча. Поздно уже, лисья нора – конечная станция. Никаких шансов на выживание.

- Болван.

- Фыр.

- Дважды болван, - выдохнула Алиса, попытавшись приподняться и снова шлепнула его по заду. – Слушай, ты что любишь, когда тебя бьют?

- Что ты, коплю баллы, чтоб тебе потом бонусов отсыпать, - отозвался беспечно Канарейкин, обхватив ее тонкую талию и стаскивая с плеча вдоль своего тела, пока Алиса не оказалась твердо стоящей на ногах. Ладони девушки легли на его плечи, потянув на себе. И это было невероятно восхитительное чувство, что вот этот парень наконец-то принадлежит ей.

Целиком и полностью.

- А-а-а, это заигрывание было. А я уж было решил, что вы тут друг друга собрались убивать, прямо интересно стало.

Елисей на секунду прикрыл глаза, отрываясь от губ Алиса и сжал переносицу, втянув с шумом воздух. Сама же Ежова ощутила легкий стыд и раздражения от столь бесцеремонного прерывания их на нужной ноте. Почему Канарейкины все такие неугомонные? И им вечно надо влезть во что-то?

- Брат, - потянул Лиса, поднимая глаза на Антона, вскинувшего темные брови и прислонившегося к косяку на кухне. – Тебе заняться нечем?

- Мне? – ткнул себя пальцем в грудь Татошка, отпивая вина из бокала, смакуя виноградный вкус на языке. – Не-а, нечего. Пока там папка Тасмантуса убивает, ловлю дзен. Вы ж два лоха. Одному сейчас влетает за мой звонок по поводу вас с Алисой, другому предстоит ячейку общества построить. Тю, развели, как пионеров в лагере за жвачку, - он задрал голову, расхохотавшись.

Алиса удивленно распахнула глаза и почувствовала, как рука Елисея соскользнула с ее плеч.

- Лисси, погоди три минуты, - потянул Канарейкин, хрустнув пальцами так громко, что Антон мгновенно затих и насторожился. – Я сейчас туда-обратно мотану. Срочно надо очередь в наследовании сократить ровно на одного человека.

- Э, ты чего, брат, - отступил Татошка на шаг, опасливо оглядываясь на шум из гостиной. – Тут свидетелей полно, нельзя так делать. Давай поговорим, как большие и разумные «человеки». И почему ты смотришь на меня, как папа, когда я машину его разбил? – пискнул Антон, мгновенно бросившись из кухни. Елисей рванул за ним сразу, совсем немного не успев для того, чтобы словить того за шиворот.

- Интересно, они когда-нибудь взрослеют – эти мужчины? – вздохнула Алиса. Подхватив в руки полную салатницу и двинувшись за своим парнем.

Тем временем в гостиной случился переполох. Пока Павел, захватив в тиски Марка, словно жаждал выдавить из дорогого зятя не то признание, не то явки и пароли какой-то шпионской секты – Елисей успел поймать Татошку и втащить в комнату. Его младший брат брыкался, сипел, хрипел, пытаясь отодрать пальцы Лисы от своего ворота коричневой рубашки, но все было безуспешно. Елисей же злорадно хохотал, потрясая своей добычей перед удивленными гостями.

- Что, смертник, сам во всем покаешься или тебя, как в детстве? В печь на противне, примотав скотчем? – зашипел брату в ухо.

- Вот этот момент больше всего люблю, - потянул из-за угла Влад, подливая брату водки. – Сейчас из семейной драмы мы получим триллер. Никогда не подводят, всегда такая трагикомедия.

- Да-а-а, папа говорил, что Канарейкины – это шедевр русского семейного кинематографа. У них что не ссора, так весь Каннский фестиваль заставят плакать, - закивал Миша, поднимая стопку вверх. – Давай Лиса, я в тебя верю. Будь мужиком, скажи свое веское слово. О, Алис, салат несешь? Иди сюда, отсюда такой вид, - заметил он девушку, пригнувшуюся вместе с салатницей и проскользнувшей мимо Канарейкиных.

- Вова подвинься, мне не видно, - тряхнула удивленного мужа Лана, подталкивая сесть дальше к Радовым.

- У них всегда так? – переспросил мужчина, покосившись на приемную дочь, а затем обратно на жену.

На секунду женщина задумалась, затем вздохнула и покачала головой.