Адвокат на час - Наталья Борохова

– Ты обещаешь предупредить меня, если моя мать захочет что-нибудь поменять в своем завещании? – спросила она почти нежно, но ее длинные ногти едва не впились в грудь бедняги.

– Обещаю? – переспросил он недоуменно.

– Да. Мы же теперь друзья. Так?

Рука Элеоноры спустилась ниже. Ее движения поначалу были плавными и методичными, потом более быстрыми и энергичными. Внезапно она остановилась. Он застонал и задвигал бедрами.

– Да… Да… Ну, пожалуйста.

– Так обещаешь?

– Обещаю, конечно, – проговорил он, еле ворочая языком.

«Может, стоило сказать ей, что Дворецкая вызвала меня на завтра именно по этому поводу?» – подумал он, растворяясь в новой волне блаженства и забывая о Веронике. И вправду, какое это имело значение?

Тот памятный ужин в кофейне прошел замечательно. К удивлению Насти, Логинов оказался очень легким в общении человеком. Он знал массу занимательных историй и умел преподнести их так, что Настя смеялась до слез. Правда, поначалу она немного стеснялась своих эмоций и одаривала рассказчика скупыми улыбками и робким хихиканьем, но Олег сумел раскрепостить ее, выпустить наружу сдержанное тисками приличий заразительное веселье.

– Ой, не могу больше! – выдохнула она, вытирая слезы, набежавшие на глаза.

– Ты замечательно смеешься, – сказал он, глядя на нее без улыбки. – Я просто не могу отвести от тебя глаз.

Она внимательно посмотрела на него. Разговор приобретал какой-то очень личный оттенок, но Настя оказалась к этому не готова.

– Мне пора, – засобиралась она, глядя на часы. – Уже половина одиннадцатого. Боюсь, Вероника будет недовольна. Она терпеть не может поздних возвращений.

– Обещаешь, что завтра пойдешь со мной обедать? – спросил он.

– Я не знаю, вдруг будут какие-нибудь дела, – туманно ответила она.

– К черту дела! Ты же живой человек и можешь, в конце концов, проголодаться. Так идешь или нет?

– Иду, – улыбнулась она. – А сейчас мне действительно пора…

Так все начиналось. А потом закружилось, набирая обороты. Обеды, поздние ужины, воскресные прогулки – все, что обычно бывает у двух людей, которым вместе интересно проводить время. Логинов не торопил события. Они просто общались, осторожно прощупывая друг друга, делая все новые и новые открытия.

Молодые люди подолгу гуляли в парке, а потом, усталые и проголодавшиеся, совершали набеги на кафе и небольшие уютные ресторанчики. Они любили рассматривать творения уличных художников и даже решились запечатлеть себя для потомков, правда, пока только в виде дружеских шаржей. Картинки оказались такими забавными, что Настя и Олег тут же, сделав памятные надписи друг другу, поклялись поместить шедевры в своих рабочих кабинетах. Спасаясь от непогоды промозглым сентябрьским днем, они как-то раз заглянули в сувенирную лавку, где провели целый час, рассматривая забавные вещицы и отвлекая покупателей взрывами совершенно необузданного смеха. В конце концов, игнорируя суровые взгляды охранника, они выбрали друг для друга подарки. Олегу пришлись по вкусу необычные песочные часы, выполненные в старинном стиле.

– Буду считать секунды до встречи с тобой, – сказал он, улыбаясь.

Девушка так и не поняла, говорил ли он серьезно или, по своему обыкновению, шутил. Ей почему-то хотелось, чтобы на этот раз его слова были искренними.

Настя же получила в подарок красивую шкатулку с инкрустацией, в которую Логинов положил гарнитур из янтаря. Девушка запротестовала, увидев на ценнике внушительную сумму, но Олег был непреклонен. Вручив ей в руки пакет, он произнес:

– Кто сказал, что я одариваю тебя? Я тебя просто подкупаю.

Логинов умел трагическим тоном сообщать самые веселые известия, а неприятности и досадные недоразумения преподносить как последний услышанный им анекдот. Поэтому, задумавшись над его загадочной фразой, Настя не заметила, как они оказались опять на пронизывающем осеннем ветру.

Потом они очутились в небольшом уютном кафе, где за чашкой кофе провели еще час.

– Знаешь, чего я не люблю? – сказал вдруг Олег неожиданно.

Она удивленно вскинула вверх брови.

– Я не люблю, когда ты, вот как сейчас, бросаешь взгляд на часы и говоришь, что тебе пора уходить.

Она виновато улыбнулась.

– Но мне действительно пора уходить.

– Старуха держит тебя на коротком поводке, – сказал он. – Я только и слышу: «Веронике это не понравится», «Вероника не любит, когда я задерживаюсь после одиннадцати», «Веронике пора пить лекарства».

– Как ты можешь так про нее говорить? – с легкой обидой произнесла Настя. – Ведь мы ей обязаны многим.

– Лично я не умру, если великолепная госпожа Дворецкая лишит меня своего покровительства, – сказал Олег. – Меня возьмут и в другом месте. А что касается тебя…

– Да. Что касается меня? – с вызовом произнесла Дроздова.

– Тебе не кажется, что внимание к тебе Вероники мало походит на обычную благотворительность?

– Что ты имеешь в виду?

– Многое. Это твое проживание в ее доме. Странно. Разве ты не находишь? Это ее стремление, вопреки всему, сделать твою карьеру, поставив тебя во главе гигантского холдинга. Это твоя машина, твой водитель, твои баснословно дорогие наряды, большая зарплата. Что еще? Многочисленные интервью в печати, твои фотографии в газетах. Она раскручивает тебя, как свой товар, выпячивая вперед и доказывая всем: «Поглядите, сколько я для нее делаю!»

– Разве это плохо?

Логинов помялся.

– Я сказал бы, что здорово, но я слишком хорошо знаю Веронику. Она не способна делать добро. Она всегда рассчитывает только свою выгоду. Другие люди ее интересуют лишь как винтики в сложном механизме ее могучей империи.

– Ты говоришь, как Пирогов, – вырвалось у Насти.

– Кто это?

– Так. Неважно, – пробормотала она. – Один отвратительный тип, который с поразительной настойчивостью пытается выпихнуть меня из особняка Дворецкой.

– Почему тебе оттуда самой не уйти?

– Шутишь? Предлагаешь мне вернуться в мою квартирку размером со спичечный коробок? Нет уж, увольте!

– Неужели тебе по вкусу тот тюремный режим, который она для тебя установила?

Настя натянуто рассмеялась.

– Нет, ты, как всегда, преувеличиваешь. На самом деле никакой тюрьмы нет. Я хожу, куда хочу. Встречаюсь, с кем хочу.

– Правда? А что тогда, позволь мне, делает твой водитель за окнами кафе? Отпусти его. Я в состоянии довезти тебя до дома.

Настя пожала плечами:

– Ну, это была просьба Вероники. На случай, если я ей срочно понадоблюсь, Стас тут же меня отвезет. Кроме того, он же нам не мешает?

– Еще как мешает, – заявил Олег. – Он ходит за нами, как надзиратель, и я ничуть не удивлюсь, когда узнаю, что каждый вечер он кладет на стол Вероники подробный отчет, где весь твой день расписан по минутам. Дворецкая привыкла держать все под контролем.

– Нет, не думаю, – засомневалась Настя. – Зачем ей это надо?

– Да? А ты забыла чудесную девочку Мариночку? Вспомни, что она нам говорила. «Вероника Анатольевна просила следить за вами».

– Ну, это она со зла.

– Ох, если бы! Признаться, меня не отпускает мысль, что тебе угрожает какая-то опасность.

– Какая опасность, Олег? – Настя едва не поперхнулась кофе. – Это на тебя так не похоже. Что с тобой случилось?

– Считай, что я устал шутить, – вяло улыбнулся Логинов. – А если правда, то я беспокоюсь за тебя. Скажи, какая сейчас необходимость мчаться сломя голову домой? Ведь еще нет и восьми часов.

– Самое время. Веронике следует принимать лекарства.

– Ох, боже мой! Неужели она не может это сделать без тебя?

– По всей видимости, нет, – улыбнулась Настя.

– Ну а дети? Они разве не могут отсыпать маменьке таблетки и поднести стакан воды? – с раздражением в голосе спросил он.

– Могут. Но она им не доверяет. Боится, что они отравят ее. Кроме того, все лекарства Вероники я ношу при себе.

– Час от часу не легче! Значит, в этой своей смешной сумке ты таскаешь целую аптеку для госпожи Дворецкой? А я-то думал, почему ты ни на минуту не расстаешься со своей кошелкой!

– Это делается для того, чтобы злоумышленнику было невозможно осуществить свой план, – пояснила Настя.

– Какой план?

– Ну… План отравления, разумеется.

Логинов внимательно взглянул на нее.

– А что, такой план существует?

– Возможно, – уклончиво ответила Настя. – Во всяком случае, так считает Дворецкая. Я же, как ты сам понимаешь, следую только ее указаниям.

– У старухи ярко выраженная мания преследования, а ты поддерживаешь ее, получая за это приятное заблуждение кругленькую сумму, – беззлобно заключил Олег, но Настя буквально вскипела от негодования.

– Как тебе не совестно? Ты считаешь, что я спекулирую на болезни Дворецкой? – Она вскочила, едва не опрокинув посуду.

– Нет, я так не говорил.

– Нет, ты именно так сказал! – воскликнула она. – А как ты сказал?