Азартная игра - Феликс Фрэнсис

«Как-то некрасиво заканчивается наш разговор», – подумал я.

И остался сидеть на скамье, не поднимая на него глаз.

– Мне ваши деньги не нужны, – тихо сказал я.

Но что тогда мне нужно?

Неужели меня всерьез задевает, что какой-то бюрократ из Брюсселя спелся с болгарским чиновником, ведающим распределением земель, и они украли у Евросоюза сто миллионов евро при участии Грегори Блэка или без него? И какое мне дело до того, что семейный трастовый фонд Робертсов недосчитался пяти миллионов фунтов?

«Нет, – решил я. – Мне до этого нет никакого дела».

И неужели мне не безразлично, умер ли Джолион Робертс по естественным причинам или был убит?

Нет, наверное, и не это тоже. Он был славным человеком, я сожалел о его кончине, но какая мне разница, что явилось причиной его смерти.

А вот гибель Геба Ковака задевала всерьез, тем более что тот же самый человек покушался и на мою жизнь.

– Так чего именно вы хотите? – прозвучал где-то над головой воинственный голос Бена Робертса.

– Справедливости, – ответил я. – Что бы там это ни означало.

И еще хочу прожить долгую и счастливую жизнь с Клаудией, моей будущей женой.

Я поднял на него глаза.

– А чего хотите вы? – спросил я. Он не ответил, я не сводил с него глаз. – Ваш дядя как-то сказал мне, что вы поставили своей целью изменить мир.

Он усмехнулся.

– Дядя Джо всегда так говорил.

– Но это правда?

Он призадумался.

– Правда, я хочу стать политиком, – сказал он. – Все политики рвутся к власти. Хотят оказаться в положении, когда смогут менять что-то в жизни страны и людей, иначе просто нет смысла. – Он умолк и после паузы добавил: – Так что, да, наверное, я все же хочу изменить мир. К лучшему.

– К лучшему в вашем понимании, – вставил я.

– Естественно.

– В таком случае, – начал я, – получается, что на первом месте у вас репутация семьи, и то, что произошло с дядей, в расчет не принимается?

Бен снова уселся на скамью.

– Как ваше настоящее имя? – спросил он.

– Фокстон, – ответил я. – Николас Фокстон. Я финансовый консультант из фирмы «Лайал энд Блэк», той самой, где работает Грегори Блэк.

– Итак, мистер Николас Фокстон, финансовый консультант, чего же вы хотите на самом деле? – спросил он. – И зачем приехали сюда?

– Выяснить как можно больше о ваших семейных инвестициях в болгарский проект, – ответил я. – Мне пока что не хватает информации, чтоб я мог донести этот случай до сведения властей. Да они просто посмеются надо мной, и все. У меня только и есть, что несколько копий отчета о транзакции, переговоров по электронной почте между кем-то в Брюсселе и одним человеком в Болгарии, ну и чертова уйма подозрений. И теперь, когда ваш дядя умер, спросить его, увы, тоже не получится.

– Но почему бы вам не спросить Грегори Блэка?

– Потому что до конца не уверен, можно ли ему доверять. – Вообще-то, я совсем ему не доверял.

– Ладно. Поговорю с отцом, – пообещал Бен. – Но могу сразу сказать, ему это не понравится. И скорее всего, встречаться с вами он не будет.

– И все равно спросите, – сказал я.

– Как с вами связаться?

– Отправьте сообщение мне на мобильный. – Я продиктовал ему номер, он ввел его в память своего телефона. – Пожалуйста, поговорите как можно скорей.

– Сегодня вечером еду домой на уик-энд, – сказал Бен. – Попробую найти удобный момент и поговорить с ним в воскресенье днем. Он всегда пребывает в благодушном настроении после воскресного ленча.

Мне оставалось лишь ждать и надеяться.

Я вернулся к Джен в Лэмбурн в половине пятого. И застал ее, Клаудию и маму в кухне за столом в состоянии изрядного подпития.

– А не рановато ли начали? – заметил я, взглянув на часы и отвергнув предложенный мне бокал «Шардоне».

– Рановато? – хихикнула Клаудия. – Да мы начали еще за ленчем.

Все остальные тоже захихикали.

– А ты уверена, что тебе можно пить после операции? – строго спросил я. – Особенно в сочетании с обезболивающими?

– Ну, не будь занудой, – протянула Джен.

«Прекрасное продолжение, – подумал я. – И это после того, как я вырвал невесту и мать из лап смерти. А они напились».

– Ну а чем еще сегодня занимались, кроме пития? – спросил я.

– Да ничем, – ответила Джен. – Просто посидели, поболтали.

– Думал, ты поедешь на скачки, – сказал я ей.

– Мои сегодня не бегут, – ответила она. – А теперь мне пора проверить, что там в стойлах. – Она поднялась, пошатнулась, снова захихикала. – Похоже, я и вправду перебрала маленько.

«Не маленько, а даже слишком, – подумал я. – Хотя – с другой стороны, почему бы и нет? Ведь сегодня пятница, да и день выдался нелегкий».

Я оставил дам распивать очередную бутылку вина и поднялся наверх, к своему компьютеру. Подсоединился к Интернету Джен и проверил почту. Обычный набор сообщений от управляющих фондами, но среди них угнездилось послание от Патрика Лайала. Отправлено оно было в пятнадцать пятьдесят. Очевидно, устал ждать, когда я перезвоню и сообщу свои координаты. Письмо так и дышало раздражением.

«Николас, – писал он, – поскольку ты, по всей видимости, решил не отвечать на мой телефонный звонок относительно твоего местонахождения, у меня нет иного выбора, кроме как отправить прилагаемое ниже письмо электронной почтой. Считаю, что ситуация сложилась крайне неудовлетворительная. Надеюсь, что ты скоро придешь в чувство и приоритеты фирмы снова станут для тебя главной ценностью. Патрик».

Я щелкнул клавишей, вызывая приложение. Это было письмо от адвоката нашей фирмы «Лайал энд Блэк» Эндрю Меллора. Он обошелся без долгих предисловий и любезностей.

«Мистер Фокстон!

В соответствии с Актом о занятости от 2008 года должен информировать вас, что ваш наниматель, «Лайал энд Блэк К. Лтд.», считает ваше недавнее поведение не соответствующим стандартам, ожидаемым от наемного работника в вашей должности. В связи с чем «Лайал энд Блэк К. Лтд.» высылает вам официальное предупреждение о невозможности такого поведения в дальнейшем. Более того, согласно требованиям, прописанным в вышеуказанном Акте, вы обязаны посетить дисциплинарное совещание с Патриком Лайалом и Грегори Блэком в офисе компании по адресу: Ломбард-стрит, Лондон, в девять утра в понедельник.

Искренне ваш

Я почувствовал, что на этот раз меня точно уволят.

Странно, но мне это было безразлично. Возможно, тот полицейский в Эйнтри был все-таки прав: стать финансовым консультантом после того, как был жокеем и участвовал в скачках с препятствиями, – это существенный шаг назад в карьере.

Может, пора поискать новых приключений на свою голову?

Ну, к примеру, подставиться под пулю? Или под нож?

Нет уж. С меня хватит.

В субботу утром я оставил женщин справляться с последствиями похмелья и поехал в Суиндон, навестить в больнице Билли Серла.

– Так кто все-таки сбил тебя с велосипеда? – спросил его я.

– Ну вот, и ты туда же, – буркнул он. – Они только и делали, что задавали мне один и тот же чертов вопрос, как только я очухался.

– Так почему ты им не сказал?

– Ты что, дураком решил притвориться или и в самом деле ку-ку? – огрызнулся Билли. – Спасибо большое, но жизнь мне дороже.

– Так, значит, это не был несчастный случай? – не отставал я.

– Я этого не говорил. Может, и несчастный.

– Тогда кто из нас ку-ку? – спросил я.

Он ткнул в меня двумя пальцами и промолчал.

Мы находились в одноместной палате, размещалась она в дальнем конце коридора. Мне стоило немалого труда найти его, и я долго уговаривал охрану пропустить меня к другу. Пришлось им обратиться к Билли, и тот подтвердил, что я друг, а не враг.

– И долго еще ты собираешься здесь торчать? – спросил я. Судя по всему, долго, поскольку он был прикован к постели разными противовесами, удерживающими правую ногу в вытянутом состоянии.

– Еще с недельку, – ответил Билли. – По крайней мере, так они говорят. Им надо приспособить к моей ноге какой-то фиксатор, но сделать это можно только после того, как после вытяжки все косточки встанут на место. Только тогда я смогу встать.

– А я-то думал, сегодня склеить сломанные кости особого труда не составляет.

– Я тоже так думал, – кивнул Билли. – Но врачи говорят, старый метод надежнее. Что, я буду с ними спорить? – Он усмехнулся. Уж я, как никто другой, знал: Билли Серл всегда был отчаянным спорщиком. – И потом, когда они подвешивали ногу, я был без сознания.

– Они думали, ты умрешь, – сказал я.

– Ну уж нет, не дождетесь, фигушки вам. – Он снова улыбался во весь рот.

– А меня из-за тебя арестовали. За покушение на убийство.

– Ага, – протянул он. – Слышал. Так тебе и надо!

– Это за что же?

Он рассмеялся.

– За то, что превратился в занудливого придурка.

Неужели я действительно стал занудой?

– Ну, извини.

– Жокеем ты был куда как веселей, – сказал Билли. – Помнишь старые добрые времена? Помнишь, как нас вышвырнули из этой вонючей гостиницы в Троквей после того, как ты выиграл главный приз на скачках в Ньютон-Эббот?