Сероглазый ангел - Оксана Головина

Голлагэр заторопился обратно, и вручил молчаливому гонцу письмо. Мужчина поклонился, откинув полу накидки и пряча драгоценный конверт.

— Ступай, и будь осторожен. Здешние земли до сих пор неспокойны, — барон похлопал его по спине, провожая к крыльцу.

Когда гость уже верхом покидал крепостные стены замка, Голлагэр краешком глаз приметил Хьюберта, молча наблюдавшего за их действиями. Старик усмехнулся в усы, дожидаясь пока гонец, скрылся с горизонта. Довольный, он повернулся к дверям, и вернулся обратно к камину. Про себя он гадал, как быстро рыжеволосый барон присоединится к нему, наверняка раздираемый любопытством.

Посмеиваясь, Голлагэр, грел свои старые кости у камина, даже в такую жару. Когда вошёл Хью, он уже бросал кусочки бумаги в огонь.

Нормандец остановился, глядя, как жадное пламя моментом расправлялось с тем, что он так жаждал заполучить, но он ничем не выдал своего разочарования. Или ему хотелось, чтобы так все и выглядело.

— Что сынок, тебе вижу совсем заняться нечем? — барон отряхнул ладони, выбросив весь свой мусор.

Хьюберт поскрежетал зубами, но смолчал, сложа руки на груди и глядя, как старик перемешал остатки поленьев в камине. Золотые искры, словно пыльца фей снялась с них, медленно опадая и угасая.

— Кто ваш гость, барон? — не выдержав, воин оперся о жаркий камин, но через мгновение уже отходил, не выдерживая исходившего от него тепла. И как можно было мёрзнуть в такой день? Его рубаха уже липла к спине, и он подавил желание немедленно скинуть её и окунуться в холодную воду.

Немедленно он представил себе реку, тёкшую у стен Тендервиля, и у него даже живот свело. Голлагэр что-то бормотал, наверняка потешаясь над ним, но барон так увлёкся собственными мыслями, что не различал его слов.

Как долго ещё король собирается ожидать известий от них? Казалось, Вильгельм просто потешался над ними, словно противный Голлагэр! И почему эта девчонка решила дождаться его, даже спустя столько лет?! Черт её бери! Неужели не нашлось другого достойного воина?.. С горечью он должен был признать, что её выбор был правильным. Дурочкой эту женщину не назовёшь, хоть она и со странностями.

Он должен был встретиться с Райаном… невозможность сделать это немедленно, доводила до исступления. Он нервно дёрнул шнуровку на рубахе, пытаясь остыть хоть немного, но в жарком зале не оставалось и глотка свежего воздуха. Или это замечал только он?

— Я, пожалуй, пройдусь! — барон быстрым шагом покинул замок, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Широко распахивая огромные тяжёлые двери, он, не останавливаясь, продолжил идти. Ноги несли его вперёд, подальше от дома, подальше от людей, в просторы, раскрывавшихся перед его голодным взглядом полей. Он как стоял, упал со всего роста в высокую благодатную траву, наполнившую его грудь ароматом свободы, ярких, согретых поднимавшимся солнцем цветов и лета.

Барон стянул рубаху, зашвырнул её подальше и, заложив руки за голову, закрыл глаза, успокаивая дыхание.

Докладывать Вильгельму о том, как продвигаются дела с соревнованиями, приходилось уже второй раз. Король, надо отметить был доволен, хоть все и складывалось не так, как он хотел, но Матильда, его дорогая супруга и их несравненная королева, оказывается, была права! Голлагэр был рад, что смог упросить их правителя отсрочить отзыв своих баронов в Лондон, приведя, как ему казалось достаточно убедительные доводы (что вылились листа на два, а то и три).

Вильгельм был поначалу разгневан своевольством любимого барона Райана, на которого он возлагал большие надежды. Ведь он заставил своего государя сомневаться в правильности собственных принятых решений! Но, как догадался старый барон, Матильда, храни её Господь, смогла в большей степени повлиять на супруга, и умерить его гнев. Очевидно, что лишь любопытство правителя, уберегло барона Райана от наказания, за ослушание. Король жаждал знать, чем окончится это странное соперничество между двумя его воинами. А лично самому Голлагэру, хотелось бы как следует настучать короной по тугодумной голове их правителя, за то, что затеял, эти чёртовы соревнования, а не погнал приказом барона к своей законной жене!

Но разве мог он, достойный человек, выказать такое неуважение к королю?!

Старый барон вздохнул, коря себя за мятежные мысли. Он потянулся за кочергой, и снова разгрёб догоравшие поленья.

— Подожди, дорогое дитя. Скоро эти глупые мужчины наиграются, и ты, несомненно, обретёшь свой долгожданный покой…

Голлагэр повернулся к окну, глядя за крепостные стены, на изумрудные склоны.

— А ты, не обретёшь его никогда, сынок… — он, поднимаясь, покачал головой, заложив руки за спину, и прогулявшись через зал, вышел в коридор, направляясь в галерею.

Там он простоял ещё долго, просто размышляя, и наслаждаясь летним днём.

— Нужно будет нанести визит вежливости, моему соседу, — барон снова хитро усмехнулся в усы, и почесал бороду, — а то ты скоро лопнешь от нетерпения, Хью!

Все место, отведённое для проводившегося турнира в предместье Лондона, было ярко украшено едва ли не всеми цветами радуги. Вейн не смог устоять перед соблазном. Он уже выехал, вместе с Морганом, чтобы возвращаться, когда это, так и манившее своим весельем действо, словно потянуло его за воротник.

— Мы задержимся? — Морган и сам был рад отвлечься.

— Одним глазком… только одним глазком… — он тряхнул каштановой головой, расправляя одежду. Столько прекрасных дам! Столько соревновавшихся рыцарей! Столько всего…

Проезжая дальше, они уже видели установленные палатки, украшенные геральдическими цветами баронов. В другой раз здесь были бы и их с Райаном цвета. Вейн вздохнул, предаваясь воспоминаниям. Палатки располагались полукругом, у подножья холмов вокруг ровной площадки, которую с особой тщательностью выбрали для турнира. Мужчины спешились, оставляя своих лошадей в отведённом месте. Морган отпросился у барона, намереваясь пообщаться с товарищами, прибывшими на турнир. Даже отсюда Вейну был виден королевский шатёр, он находился отдельно, на противоположной стороне, и был значительно больше и наряднее остальных. Почувствовав справедливое волнение, воин потихоньку смешался с прибывавшими людьми, стараясь держаться подальше от глаз его высочества. Так оно здоровее будет, и останется шанс не быть приконченным другом, если после беседы с Вильгельмом, от него что-нибудь останется…

Вейну показалось, что сюда прибыла вся Англия. Прекрасные дамы, разодетые в свои лучшие наряды, словно нарочно прогуливались по краю площадки для состязаний, чтобы привлечь внимание мужчин. Вейн незамедлительно отвесил каждой из благородных девиц по достойному комплименту, стараясь не оплошать и не повториться, вызывая гнев прекрасных созданий. Затем опомнился, вспоминая, что его «прекрасное создание» осталось в Тендервиле, и ретировался из плена разноцветных платьев. Рядом слышался весёлый детский смех. Маленькие озорники носились у повозок. Лились романтические баллады распеваемые менестрелями.