Кальдебарас. Вехойтис, Загрис, Форманис - 1ex0

мира. Это будет подобно тому, как если бы в том же мире вдруг исчез весь воздух. Поэтому, когда маги задействуют эфир, они как будто бы глотают порцию свежего, бодрящего и придающего сил воздуха. Тот, кто часто и подолгу практикуется в уже известных сферах и старается развивать новые, впитывает в себя частицу эфира, которая становится частью его. Да, бытует страшилка, что чародеи, которые всю свою жизнь проводят в непрерывных тренировках, в конце концов, растворяются в эфире и перестают существовать в том виде, в каком их привычно видеть. Но это всё ложь. Плоть невозможно преобразовать в дух. Точно так же плоть нельзя преобразовать в эфир. Но то, что он может наполнить тело, а, точнее, дух чародея, верно. И тот, чей дух наполнен множеством частиц эфира, будет более могущественен. Чары, извлекаемые таким чародеем из такого духа, более насыщены, и на выходе несут с собой гораздо больше силы. Разорад – это миллиарды и триллионы существ, которые, помимо всего прочего, являются и чародеями. Неисчислимое множество тех, кто пронзили свой дух чарами, кто наполнили свои сущности силой магии. И сейчас я пользуюсь их совокупной силой. Поэтому мой ритуал настолько могущественен при таких маленьких затратах эфира.

Что ещё отличается сильного мага? Обычно каждый отвечает, что воображение. И это верно. Тот, кто умеет прикладывать свои творческие способности к производству своей магии, будет непобедим и всесилен. То же самое свершил я сейчас. И моё воображение отыскало из бесконечных вариантов один, который и помог мне ещё больше сократить использование эфира – я накрыл Манолг саваном альдарио не как лёгкая пелена, но сделал ещё лучше – как великое множество тончайших игл, устремлённых на разумы людей. Да, разумов тут было очень и очень много, и на каждое из сознаний нужна одна игла. Но, если сравнить, то это гораздо-гораздо меньше, чем сотворить пелену, которая состоит из стольких игл, что такого-то и числа не существует.

И ещё один фактор, который позволил мне сократить использование эфира, – то, что я не собираюсь управлять людьми через альдарио. Мне это не нужно. Пусть сами направляют свою жизнь, как и раньше. Единственное, что сделает моя магия, так это просто убьёт грех в уме и привычках. Да, для того, чтобы сотворить такое, нужно познать глубины магии разума, нужно приложить немало усилий, но в то же самое время это лишь мгновенный укол, лишь стремительное нападение. И всё, эксперимент будет начат. В течение продолжительного времени я будут наблюдать за тем, как люди будут жить без потребности совершать грехи. И вот, кульминационный миг моего ритуала настал, магия ниспровергается на людей.

Ничего не поменялось. Лишь на миг вся жизнь как будто остановилась. Всех людей единовременно как будто бы осенила одна и та же мысль, но в то же мгновение она покинула их. Мужчины и женщины, старики и дети, простые люди и сатлармы попытались поискать её, но так и не смогли найти, а потому продолжили своё движение по своим делам. Альдарио сразу же исчез, но оставил после себя лишь то, что я ожидал. Мой разум принялся метаться в поисках нечестия. Рассматривая то одного, то другого, я видел только лишь чистые намерения, искренность и праведные стремления. Что ж, первичные наблюдения дали нужные результаты. Люди не думают и не вспоминают о своих мерзостях, которые они творили.

Кена́й, достаточно зрелый мужчина, у которого есть жена и двое детей. Он служит оруженосцем в ордене Праведного клинка. Его приставили к лераду Контиилу, так что каждое утро Кенай пребывает в казармы для того, чтобы облачить стражника в его доспехи или же, наоборот, помочь ему снять их. Два раза он делает это, когда тот заступает в патруль и возвращается с него, а также четыре раза, когда тот в свободное от работы время приходит в казармы потренироваться. Такая служба приносит достаточно дохода, чтобы содержать семью. Но Кенай пристрастился к алкоголю, из-за чего оставлял достаточно своего заработка в ближайшей таверне. У него было привычка – каждое утро, после того как Контиил отправится на службу или на тренировку, приходить в своё излюбленное место и проводить там целый день. Из-за чего семья бедствовала. А жене приходилось заниматься унизительным делом – мыть конюшни, чтобы хоть как-то прожить в этом суровом мире. Но вот уже прошла пара десятков дней, и Кенай забыл, что такое зависимость от выпивки. Снарядив лерада на службу или на тренировку, он возвращался домой и был со своей семьёй. Это вело только лишь к лучшему – у них, оказывается, было вдоволь денег, а вся семья из-за этого оставалась дружна и крепка.

Лерад Контиил, в свою очередь, привык быть с женщинами. Что не начало службы, то сразу же блуд. Но теперь и он каждый раз, как заступает в патруль, становится воплощением бдительности и ответственности.

Многие отступники, которые подпали под действие альдарио, исцелялись, переосмысливали свою жизнь и решили меняться. Им предстоит ещё долгий разговор с фуруком, а после – решение всяческих вопросов, касающихся новоселья и поиска работы, но то, что даже оплетённые скверной Аббарона люди оставляют свой путь негасимого пламени, показывает, насколько серьёзные изменения произошли в них. Я продолжал внимательно наблюдать за тем, в какую сторону пойдёт эта история.

Но, конечно же, мой эксперимент оказался провальным. В течение года наблюдал я за тем, как вели себя жители столицы. А, когда в этот город приходил новый человек, я тут же проводил над ним ритуал по уничтожению греховных мыслей. Так что, находясь в этом обществе, он не разносил заразу, и я таким образом оберегал тех, кто были мною очищены. Манолг превратился в обитель праведности. Именно так должны были выглядеть истинные сатлармы и те, кто живут с ними. Город буквально процветал, ведь всякая неправедность ведёт к упадку. Теперь, когда её не стало, все, кто находятся у власти, действуют на благо народа. А простые люди, которые избавились от оков греха, пользуются этими благами, чтобы делать свой вклад в развитие города. Среди детей, которые играли на улице, не было угнетения, никто никого не обижал. Среди стариков не было слышно никакой критики, а лишь похвала. Им нравилось жить в Манолге. Сатлармы становились более сплочёнными. Пропасть между лерадами и лармудами постепенно стягивалась, так что они уже находили общий язык. Стражники хранили покой и днём, и ночью. Воздаятели больше не внушали страх. Чародеи отыскивали в глазах людей уважение, которого они достойны. И все простые