Пришлый. Загадка Нурдовского тракта - Андрей Платонов

Каждую ночь я пытался понять изменения в себе. Найти еще что-то, что досталось мне от лорда вампира. Пока что мне удалось наладить управление когтями. Они вытаскивались после определенного мысленного сигнала. Одни люди могут шевелить ушами, а мозг других совершенно не в состоянии понять, какие мышцы для этого нужно задействовать. Вот и мой мозг не мог понять, как нужно выбрасывать когти, пока эти знания и умения не пришли изнутри.

Еще мне до зуда в ногах и руках ночью хотелось потренироваться. В движении протестировать новые связки и приемы. Попробовать отработать их на практике. Весьма вероятно, что мне удастся открыть в себе потенциал. Но отрабатывать надо все без лишних свидетелей, пусть даже давших мне клятву верности.

— Вот он… поворот, — вывел меня из задумчивости голос Тихого.

— Какой еще поворот!? — не понял я.

— К костоправу, — Тихий был как всегда краток.

— Поворачивай, далеко отсюда до него?

— Дня полтора.

— Давай, Тихий, хлестай этого лентяя, завтра к вечеру мы должны быть у этого лекаря.

Тихий оказался точен в своих расчетах. Ровно через полтора дня мы въехали в небольшую деревеньку.

— Так, ребята, постойте здесь, пойду разведаю, где тут наш костоправ живет, — сказал я наемникам.

Поворачивая голову по сторонам в поисках «языка», прошел пару десятков метров, свернул на перпендикулярную улицу и тут же услышал:

— Эй, красавчик, не меня ли ищешь? — На лавочке у палисадника сидела жгучая брюнетка лет тридцати пяти и кокетливо улыбалась.

— Добрый вечер, красавица, — улыбнулся я ей, — и хоть ищу я не тебя, но я безмерно счастлив, что судьба свела меня со столь очаровательной представительницей прекрасного пола. Не подскажет ли мне прекрасная девица, где в вашей деревне обитает лекарь-костоправ?

— Ой, и чешет, словно поэт, какой, — еще шире расплылась в улыбке девушка, — как такому не подсказать? Третья улица отсюда, налево, а там четвертый дом справа, он там двухэтажный, один на улице.

— Вы чрезвычайно любезны, и очень меня выручили, — проговорил я, беря кисть брюнетки. — Очень выручили! — медленно, с ударением на первом слоге повторил я, поцеловав руку красотке.

— Эта… — покраснев, проговорила она неуверенно, — ночь уже скоро, ты заезжай переночевать, как дела у своего лекаря сделаешь. А то уж очень скучно в этом захолустье, с приличным человеком и не поговорить уже.

— А ваш муж? Он не будет против? — задал я резонный вопрос.

— Он умер три года назад, — в ее глазах появилась печаль, — а ты заезжай, — снова появилась улыбка на ее лице.

— Непременно заеду, — улыбнулся я ей и направился к двуколке.

— Меня Аравия зовут! — услышал сзади.

— Вечером я приеду к вам, несравненная Аравия, — я развернулся и отвесил небольшой поклон.

— Я буду ждать, — прозвучало, когда я снова продолжил свой путь.

Да, видно деревенские женщины этого мира не избалованы комплиментами и сладкими речами.

Минут через пятнадцать мы припарковали двуколку у двухэтажного дома, с большим двором. Не мудрствуя лукаво, я зашел в полуоткрытую калитку, прошел просторный двор и постучался в дверь дома.

— Есть, кто!?

— Батька занят, обождать надобно, — ответил мне лопоухий, веснушчатый пацан, высунув из-за двери голову.

— И долго ждать? — насупился я.

— Та не, к нему мужик так, провериться приехал. Батька его уже лечил, ща по скорому поглядить и усе.

— Ладно, малец, подожду тут, как только освободится, скажешь.

— Угу, — буркнул парень и прикрыл дверь.

Я сел на небольшую скамейку под яблонькой и стал ждать. Минут через пятнадцать дверь со скрипом отворилась, и из проема вышел худой жилистый мужик, стриженный налысо. Одет он был в кожаный доспех с нашитыми на груди и спине стальными пластинами и кожаные штаны. Одной рукой он придерживал ножны, болтающиеся у него на поясе. Наши взгляды пересеклись, но отводить глаза никто не спешил. Молчаливая борьба взглядов продолжалась несколько мгновений.

— Ну, кто там следующий!? — раздался голос.

— Иду! — отвел я нехотя взгляд.

Мужик ухмыльнулся напоследок и вышел за калитку.

— Добрый вечер, — поздоровался я с усатым, рыжим мужиком лет сорока.

— Добрый, добрый, захоть.

Пройдя небольшие сени, мы попали в средних размеров комнатушку, в которой на полу лежала какая-то простынь, стоял стул и небольшой столик у крошечного окошка, прикрытого деревянными ставнями.

— Ну, рассказывай, чаво там тебя беспокоить?

— Да у меня-то все в порядке, друзей моих подлечить надо. Переломы у них серьезные рук и ног. Я пришел о цене договориться?

— Ну, ентоть их надо поглядеть, а ужо потом договариваться. Веди.

— Сейчас приведу, только у меня просьбочка, еще будет. О них никто не должен узнать. Как и от чего их лечили.

— Нууу, мил человек, как говориться, молчание — золото, — хитро прищурил один глаз мужик.

— Деньги имеются, — кинул я золотой ноготок на стол, Думаю этого должно хватить и на лечение, и на молчание.

— Ну, не знаю, — пожевав губы, произнес лекарь, — вот если бы еще такой же кругляш, тогда бы точно хватило.

Не будь таким жадным, костоправ, — я отсыпал еще тридцать серебряных ноготков, положил их на стол, — это пока я щедрый, но могу быть и злым.

— А ты не пужай меня, — сгреб лекарь со стола ноготки, — пуганные ужо. — Веди своих поломышей.

В течение следующего часа рыжий по очереди осмотрел наемников.

— Ну, что я могу сказать… — промямлил он, поле того, как все люди были осмотрены. — Интересные у них переломчики, идентичные у всех. Как только заработали? — поднял он на меня заинтересованный взгляд. Неужто действительно ждал ответа?

— Я тебе не за вопросы плачу. Сможешь выправить им конечности?

— Смочь-то, оно смогу, но енто заново им придется усе ломать, да шины накладывать, шоб срослось усе ровненько. Недели две не меньше надобно, енто еще с учетом мазей моих личных, которые кости сращивають.

— К чему ты клонишь? — напрягся я.

— Они-то, конечно, могут и на улице пожить, и у таверне какой, ко мне лишь на процедуры ходить. Но ты ж сам говорил, что не хочешь огласки. Вот и хочу предложить, чтоб они у меня тут пока пожили, у сарае. И возьму недорого, семьдесят серебряных ноготков усего.

— Шестьдесят, и по рукам.

— Уговорил.

Договорившись с лекарем, я вернулся к своей команде, они ждали меня на телеге.

— Так, господа инвалиды. Вы остаетесь тут на две недели. За лечение и проживание я заплатил, так что будет этот рыжий еще чего требовать, ничего не давайте. Вам придется остаться у него недели на две, пока он не поставит вас на ноги. Мне тут сидеть с вами не резон, так что завтра с утра я отбываю. Вы же, как вылечитесь, прейдете в Столицу, там найдете меня по адресу: улица Лодочников, дом номер шесть. Там решим, как долг отрабатывать будите. Всем, все ясно?