Недетские игры (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

В уголках глаз собираются слезы, прилагаю невероятные усилия, чтобы ни одна капля не прокатилась по щеке.

В горле ком, и, как от него избавиться, я совсем не имею понятия.

Кирилл тем временем поднимается на ноги. Его резко выросшая фигура приводит в чувство. Провожу ладонями по горячим щекам, наблюдая за тем, как Кир моет чашку и ставит ее у мойки.

— Я поеду, — кивает в сторону прихожей. — Давай завтра куда-нибудь сходим?

— Куда? — отрываюсь от стула и делаю два больших шага, замирая рядом с Кириллом.

— В кино, ресторан, боулинг, театр, — пожимает плечами. — Реши, куда хочешь пойти.

— Ладно, — семеню за ним в прихожую.

На губах так и вертится вопрос: «Ты что, вот так уйдешь?», но озвучивать его я не решаюсь. Стою и наблюдаю, как Кир надевает кроссовки.

Когда он выпрямляется, то мое сердце ухает вниз. Еще пара секунд, и он правда скроется за дверью.

— Спокойной ночи, — проводит по моим волосам. Кончики его пальцев задевают кожу на моей щеке, и я мгновенно покрываюсь мурашками.

— Спокойной, — шепчу и, чуть привстав на цыпочки, касаюсь его губ своими.

Кирилл отвечает на мое робкое прикосновение глубоким поцелуем. Захватывает шею, надежно фиксируя ее ладонью так, что я оказываюсь в его полном подчинении.

— Ты хотела побыть одна, — произносит между поцелуями. — Если так дальше пойдет, я никуда не уйду, — прижимает меня к стенке, вынуждая еще сильнее выгнуться ему навстречу.

Пьянящий дурман из прикосновений и слов, сказанных им на кухне, никак не отпустит. В эту конкретную минуту мне плевать на свои прошлые желания. Перспектива остаться сейчас одной больше не прельщает. Не хочу я быть одна. Но, вопреки своим желаниям, отлепляюсь от крепкого мужского тела, ошарашенно глядя в карие глаза, и перевожу дыхание.

— Ты прав, — облизываю и без того влажные губы. — Иди, — прилипаю ладошками к стенке, чтобы больше его не касаться.

Кирилл пару секунд смотрит мне в глаза и, кивнув, выходит за дверь.

— Мамочки, — сползаю к полу, стараясь унять свое разбушевавшееся сердце, потому что сейчас оно не просто готово выпрыгнуть из груди. Оно готово убежать за ним следом.

Ночью меня мучают кошмары. Я все время бегу, сама не понимаю, куда и от кого.

В какой-то момент горло сдавливает паническим спазмом, и я распахиваю глаза, резко отрывая голову от подушки. Проходит пара минут, прежде чем дыхание восстанавливается, а смутные рельефы комнаты приобретают четкие очертания.

Разжимаю кулаки, в которых собрала немного влажную от собственного пота простыню, и смотрю на часы. Пять утра.

Остаток этого длинного и какого-то напряженного утра проходит в бодрствовании. Уснуть больше не получается. Приходится перекатиться на бок и встать с постели. Включить свет и по-быстрому заправить кровать.

На кухне включаю телевизор, сегодня он не столько для фона, сколько отвлекает от жутких, лезущих в голову мыслей. Я вроде уже проснулась, а ощущение преследования никуда не делось.

Кипячу чайник и, пока вода в нем доходит до стоградусной отметки, принимаю душ.

На работу приезжаю одной из первых. Прогуливаюсь по полупустому офису со стаканчиком кофе в руках, а когда оказываюсь в кабинете, шире открываю окно. За выходные здесь стало слишком душно.

А еще за эти выходные моя жизнь снова перевернулась. Все поменялось, а я, кажется, до сих пор так и не сумела воспринять эти изменения.

— О, доброе утро! — Татьяна зевает и усаживается за свой стол, лениво меняя сапоги на удобные кремовые лодочки.

— Доброе, — взмахиваю рукой и делаю большой глоток черного кофе.

— Ты сегодня снова жаворонок.

— Не спится, — отмахиваюсь и усаживаюсь за компьютер.

Как ни странно, такое полуубитое в моральном плане состояние очень продуктивно влияет на мою работу. Я успеваю оформить больше семи годовых абонементов и связаться еще с пятью желающими заняться спортом. После обеда подготавливаю отчет по моим личным продажам для Ромы. Директора, того самого, который друг Кира.

Руки все время чешутся написать Бушманову, но я этого не делаю. Не хочу выглядеть простофилей, которая все ему простила за красивые слова. Слова и правда царапнули сердце. Сильно. Кажется, я до сих пор хожу под впечатлением от его признания. Но только вот с утра, да и весь день в целом, на связь он не выходил. И вот эти два факта между собой как-то не вяжутся.

Разве, когда ты влюблен, тебе не хочется быть с объектом своих чувств ближе, даже в банальной переписке?

Мне вот хочется, кажется, с самого первого дня, даже когда я всем своим видом показывала, что мне на него плевать.

Только теперь окончательно поняла, что это было далеко не так. Иногда мне кажется, что той ночью в клубе я подошла к нему не просто для того, чтобы побороть свою стеснительность. Нет. Меня словно на подсознании к нему потянуло.

Таня запихивает зонт в сумку и посылает мне воздушный поцелуй.

— Я ушла. Ты решила сегодня еще и позже всех уйти?

Ее бровь скептически ползет вверх.

— Нет, — качаю головой и стягиваю лоферы. — Тоже иду.

— Так, пройтись вместе не предлагаю. У меня сегодня свидание.

— Удачи, — желаю ей вслед и засовываю ногу в широкий сапог, доходящий до колена.

Выключаю компьютер, проверяю розетки и, всунув руки в рукава пальто, выхожу из кабинета, не забывая погасить свет.

Пока спускаюсь по лестнице, накручиваю на шею шарф, потому что на улице заметно похолодало, и толкаю массивную стеклянную дверь.

Повернув голову вбок, замечаю знакомую машину. Черный внедорожник подмигивает фарами, а со стороны водителя открывается дверь.

Кирилл делает несколько широких шагов, чтобы встать со мной нос к носу. Точнее, взглянуть на меня сверху вниз и быстрым жестом пройтись пятерней по жестким взъерошенным волосам.

Залипаю взглядом на дернувшемся кадыке в расстегнутом вороте мужской куртки. От Кира пахнет мятной жвачкой и немного резковатой древесной туалетной водой с табачными нотками.

Эмоций его лицо не выдает. Почти. Если не заглядывать в глаза. Но теперь я в них смотрю.  Кожей чувствую его недовольство. Такая тонкая грань между злостью и разочарованием.

— Необязательно выключать телефон, если у тебя нет желания со мной общаться. Можно просто это озвучить.

Уголок его губ дергается вверх, вырисовывая на лице ухмылку.

Мой мозг, который все это время ждал объятий и романтического приветствия, подвисает.  Делаю шаг назад и, запнувшись о выступ неровной плитки, оседаю вниз. Кирилл реагирует быстро, крепко удерживая меня под локоть, но от этого расстояние между нами сокращается до критичных размеров.

— Я ничего не…

Ныряю рукой в карман пальто, а когда вытаскиваю оттуда смартфон, понимаю, что он полдня находился в авиарежиме. Я как засела за отчеты, включив эту функцию, чтобы меня не беспокоили, так и оставила. Черт!

— Я случайно включила авиа, — поджимаю губы.

«И полдня думала о том, какой ты гад, что не звонишь», — добавляю уже мысленно.

— Не заметила, — пожимаю плечами, показывая ему экран.

Кирилл переводит взгляд на смартфон, потом снова на меня.

Мне так хочется, чтобы он разбавил эту неловкую паузу, но он молчит. Как же, оказывается, просто скидывать ответственность за свои желания на других. Ведь в данную минуту я именно этим и занимаюсь.

Бушманов косится в сторону своей машины, а я чувствую, как сильно от него веет теплом.

— Поужинаем? — предлагает, вновь поймав мой взгляд.

— Я не против, — едва заметно улыбнувшись, делаю шаг в сторону черного паркетника.

Кирилл открывает мне дверь, дожидаясь, пока я усядусь, и только потом занимает место за рулем.

Между нами снова повисает неловкое молчание.

Может быть, он тоже ждет от меня каких-то признаний или же мыслей по поводу его слов? Не знаю, но поднимать сейчас эту тему не хочу. Я все еще нахожусь в состоянии переваривания поступившей информации. Свыкаюсь с этой греющей душу мыслью, параллельно продолжая сомневаться в правильности наших отношений. Случай с Таей окончательно лишил уверенности в этом мужчине.