Первый. Бывший. Единственный - Татия Суботина

не заслужила. Видимо, не все достойны этих вторых шансов. Некоторым суждено лишь горькую чашу пить, ежедневно просыпаясь и засыпая с чувством собственной неполноценности.

Мальчик остановился, и Кеша тут же присел возле него, о чем-то спрашивая. Блондинка – видимо, именно та Загорская, о которой я уже слышала от Богомолова, – притормозила и положила ладонь на плечо Дубравина.

Любовница моего мужа была красивой. Даже в таком состоянии я успела это приметить. Но сравнивать с собой не стала. Пока. Время сравнений обязательно придет позже, я об этом знала. Пока же не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме мальчика. Черноволосого, голубоглазого, красивого… не моего ребенка.

Я всхлипнула и закусила кулак.

Сыну моего мужа на вид было около пяти. Может, больше. Точный возраст глазом никогда не определялся, но даже одно предположение о нем выбивало из меня воздух.

Получалось, что Кеша изменял мне едва ли не с начала нашей семейной жизни… И именно в тот момент, когда я искала у него поддержку после первого выкидыша, он нашел ее... в объятьях другой женщины.

Господи, кто бы знал, как мне хотелось в этот момент ошибиться! Как хотелось проснуться в собственной постели и понять, что все оказалось просто кошмаром, вымыслом моей фантазии.

Но реальность не терпела полутонов.

Я в очередной раз всхлипнула и… встретилась глазами с Дубравиным.

Не знаю, каким образом муж меня услышал с такого расстояния, но я оказалась замечена.

– Вася? – побледнел он.

Я выронила телефон из рук: пальцы ослабли. Даже не помню, как подхватила его. Словно вор, застуканный с поличным, я ринулась прямо через кусты. И плевать мне было на то, кто что подумает в этот момент, мною правили древние, как мир, инстинкты.

– Вася! – вновь окликнул меня муж.

«Бежать! – билась в голове одна мысль. – Бежать! Скорее!»

Картинка смазывалась, земля прыгала под моими ногами, а я чувствовала себя в точности как матрос на палубе. И все равно упрямо продиралась вперед, точно от каждого последующего шага зависела моя жизнь.

Затея не выгорела.

Не знаю, на какое расстояние я успела отбежать, но Дубравин его с легкостью преодолел.

Муж почти сразу догнал меня и схватил за руку. Это касание прошило меня огнем, отчего я даже вскрикнула.

– Стой, – скомандовал Кеша.

– Не трогай меня, – тут же взбрыкнула я.

– Вася… – как-то совсем потрясенно выдохнул Дубравин, словно бы до сих пор собственным глазам не верил.  Он бы еще пальцем в меня ткнул, для проверки.

Мне было знакомо это чувство, поэтому отлично удалось его уловить. Ведь до сих пор хотелось зажмуриться, чтобы убедиться в фантастичности происходящего. Но увы…

Сказок в жизни, как оказалось, не бывает. Бывают наивные дурочки, верящие в них.

Даже явная измена мужа сейчас отошла на второй план. Ее было не сравнить с сыном от другой женщины. Это уже какой-то совершенно иной уровень предательства получался.

– Я за нее, – зло процедила я.

Нужно было срочно брать себя в руки. Я искала внутри тот железный стержень, что когда-то определял мой сильный характер, но не находила.

– Ты… как здесь?

– И ты еще спрашиваешь? – задохнулась от его наглости я. – Вот только не нужно удивляться. У тебя это плохо получается.

– Не нужно?

Он все еще тянул ко мне руки, но под моим взглядом прикоснуться не решался. И это было хорошо, потому что я могла в любой момент рассыпаться на кусочки, словно разбитая ваза, которую забыли склеить.

– Знаешь, я одного не пойму, – сжала двумя пальцами переносицу я. – Ты зачем меня пригласил, а сам…

– Я не… – покачал головой муж.

– Чтобы сильнее ударить? Чтобы воочию продемонстрировать то, что так и не смогла тебе дать?

– Васенька, я же не…

– Откуда в тебе ко мне столько жестокости? – выдохнула я. – Ты же прекрасно знаешь о моих слабых местах и специально туда раскаленной палкой… Скажи, это доставляет тебе удовольствие?

Дубравин выглядел искренне удивленным, но меня это не тронуло. Я не поверила ему. Я совсем его не знала. Он сделал мне настолько больно, что я вообще не знала, как дышать дальше…

– Я не приглашал тебя, Вась. Я…

Его ответ заставил меня начать остервенело копаться в телефоне.

– Вот, – продемонстрировала ему сообщение. – Раз уж ты решил страдать временной амнезией, то я ее вылечу.

Дубравин нахмурился, вглядываясь в экран.

– Я такого не писал.

– По-твоему, я сама себе отправила смс? – Злиться было легче. Злиться было спасением в этом шторме боли.

Мужчина проверил свой мобильник.

– В отправленных пусто, – прокомментировал он.

– Это уже совсем не смешно, знаешь ли, – фыркнула я.

– Я не отправлял тебе это сообщение, – продолжал настаивать муж.

– Значит, это сделал тот, кто имел доступ к твоему телефону, Дубравин.

– Никто не имел. Я не оставляю его без присмотра, – категорично заявил он, а потом вдруг замер. – Инга…

– Вот-вот, Инга, значит, – поджала губы я.

За маской язвительности мне удавалось скрывать боль на троечку. Или даже двоечку. Актриса из меня получалась никудышная.

– Вась, она просто…

И тут раздался плач.

Мы одновременно повернулись на звук: Загорская не могла справиться с сыном. Тот надрывался слезами и пытался сбежать от матери.

– Кеша! – позвала блондинка. – Ты нам нужен!

Мальчик не успокаивался и продолжал выдираться из ее рук. А у меня сердце обливалось кровью от несправедливости жизни.

Дубравин поморщился.

– Поспеши, ты кое-кому нужен, не видишь? – сложила руки на груди я. Из огня меня резко бросило в холод, по телу пронесся озноб. – Твоему