Поехавшие (СИ) - Мелевич Яна

- Ваши родители там? – спросил, оглянувшись, услышав шум неподалеку. Оглянувшись, заметил сонную Настю у самого порога. Будучи в его рубашке с взъерошенными темными волосами выглядела сейчас невероятной милой и абсолютно безобидной. Марк улыбнулся, протянув ей руку, переплетая их пальцы. Мгновение, и девушка оказалась в его объятиях, тихо мурча от удовольствия, уткнувшись носом в голую грудь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Папа приехал сюда в отдел. Из-за этой фигни сейчас начнут весь клуб шерстить на факт распространения наркоты. Еще пресса не в курсе, иначе уже бы полосы пестрели статьями вовсю. Мама поехала за Елисеем, нечему ему сейчас перед народом своей перекошенной мордой светить. Врач сказал, можно домой, угрозы жизни нет. Кстати, вам лучше поторопиться и приехать. Мы, конечно, вчера с три короба на уши лапши про ночную поездку по городу накидали, но отец тут демоном пышит. Лучше не рисковать, если пока не хочешь признаваться»

- Мы приедем скоро, - отозвался Марк, попрощавшись с Антоном и заглянув в сонные глаза Насти, озадаченно наклонившей голову.

- Лиса куда-то вляпался вместе с Татошкой? – не удержавшись от поцелуя, улыбнулась, почувствовав длинные пальцы в своих волосах и невольно потерлась о его ладонь, которая скользнула ей на щеку.

- Нам надо собираться, - с сожалением произнес Тасманов. От выражения глаз до лица Настя мигом проснулась, чуть отодвинувшись, хмуря темные брови и выдохнув:

- Что происходит, Марк?

Ехать в отдел не имело никакого смысла. Один телефонный звонок – Марк знал достаточно, чтобы повезти девушку сразу домой. За всю дорогу она едва с ума не сошла от беспокойства названивая то отцу, то брату, то матери, парочку раз сорвавшись на самом парне из-за слишком медленной езды. Тасманов не спорил, Настя не стала извиняться. Едва они оказались возле подъезда жилого комплекса, девушка пулей выскочила из машины раньше, чем он успел затормозить, бросившись прямо в его пиджаке поверх своего праздничного платья домой.

- Мама, - выдохнула Настя, бросаясь в объятия женщины, затем встрепанной Алисы. Выглядела она довольно странно, вся всколоченная, с подтеками косметики и очень бледная. Обе были уже в квартире Канарейкиных, где прямо из спальни родителей девушка услышала крики отца, разговаривающего с кем-то по телефону.

- Мне плевать, как вы будете это выяснять, ясно?! Как она, черт возьми, протащила это дерьмо в клуб? Где, бл*ть, была охрана в этот момент? Да я вас всех к чертям собачьим поувольняю! – вздрогнула, оглянувшись на Киру и вскинула брови, пока ее мать наливала Ежовой чай, кивая вошедшего следом Марку.

- Папа в бешенстве, милая, - тихо ответила на беззвучный вопрос женщина. – Елисей в спальне. Ему уже лучше, благо доза оказалась не очень большой. Антон с остальными сейчас проходят тесты для полиции. Стандартная процедура. Врач сказал, что ему нужен только покой.

- Откуда вообще взялась эта девка, разве вы не были вместе? – Марк перевел взор на Алису, втянувшую носом воздух, будто сама девушка сейчас была на грани самой настоящей истерики.

- Он выходил к бару, - она утерла нос тыльной стороной ладони, нервно проведя пальцами по всколоченным волосам. Едва заметные красные пятнышки на коже на секунду привлекли внимание Тасманова, едва Настя пулей вылетела с кухни, бросившись в комнату старшего брата. Светлые распущенные волосы вновь скрыли кожу девушки - будто бы ничего не было. Нахмурившись, прошелся взглядом по ее наряду и с интересом спросил:

- У тебя пробу брали?

- Марк! – возмутилась Кира, поглаживая ошарашенную девушку по голове. – Ты что такое говоришь?

- Просто спрашиваю, она же тоже там была, - пожал плечами, выжидающе уставившись на Алису, обнявшую себя руками.

- Врач взял, по приезду у самой первой, - качнула головой, пряча в ладонях лицо и раздался первый всхлип, а плечи девушки дрогнули в вырвавшейся наружу истерике. – Я даже не думала… не поняла, что он… просто вел себя чуть иначе, более…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Все, тихо. Успокойся, - ласково прошептала Кира, обнимая Алису, притягивая к себе, поглаживая по спине. – Твоя мама скоро будет, и вы поедите домой.

В спальне Елисея было непривычно тихо. Обычно шумный брат, порой приходящий под самое утро с громких веселых вечеринок сейчас спокойно лежал под одеялом, несмотря на свои размеры, буквально завернувшись точно улитка. Он почти не шевелился, и Настя с трудом сглотнула, шагнув внутрь, оглядывая просторную комнату с мигающим светодиодом моноблока – единственным источником света. Поскольку шторы были предусмотрительно задернуты. На столе графин с водой и стакан рядом с рецептом витаминов да рекомендаций для улучшения самочувствия в последующем восстановлении.

Ходили слухи, что «бомбочка» на всех отражается по-разному – многое зависло от комплекции человека, его здоровья и даже душевного равновесия. Если врач отпустил из больницы, значит никаких опасений состояние Елисея не вызывало, хотя Канарейкина сейчас предпочла бы видеть его в палате. Просто из страха, что врачи могли что-то упустить, несмотря на современные методы исследования организма в подобных случаях.

- Я не умираю, - сонно отозвался Лиса откуда-то из горы наваленных шелковых подушек. Светлая взъерошенная макушка показалась наружу, едва матрас огромной кровати размера кинг-сайз прогнулся под весом Насти, и та потянула руку к его пальцам, выглядывающим из-под двух одеял.

- Еще бы ты умирал, дурень, - привычно огрызнулась, смахнув непрошенные слезы, выступившие на глазах, скользнув ладонью по руке, чувствуя стерильный пластырь там, где ставили промывающую капельницу. – Это все от дурости твоей и лазанья по всяким подозрительным бабам, - проворчала, укладывая рядом, прямо напротив выглянувшего из одеяла лица.

- Мне уже можно бить морду своему другу, или оставить такое дело отцу? – вместо ответа спросил со слабой улыбкой, моргнув с трудом. Белки глаз покраснели, зрачок по-прежнему был расширенным, а под глазами залегли тени. Вид неважный, состояние вялое, реакция на свет чувствительная – все симптомы отравления этой мерзостью.

Сквозь синие шторы едва пробивался утренний свет, заливающий темно-серый паркетный пол в спальне. Узкая полоска солнечного лучика от окна до двери, рассекающая комнату пополам. Одна сторона под кровать и отдельную дверь в гардеробную, другая компьютерный стол с креслом. Настя вздохнула, проследив за лучок солнца, подкладывая под голову подушу, дабы устроится с большим комфортом.

- Папа все решит, - Канарейкина все еще слышала отдаленно голос отца, решающего вопросы с кем-то по телефону. – Сучка из тюрьмы не выберется. Сядет как миленькая за распространение, а то вовсе попытку убийства пришлют, - кровожадно прошипела, сжав с силой серо-синюю шелковую ткань покрывала поверх одеял.

- Конечно решит, - хмыкнул Лиса, прикрывая глаза и пробормотал. – Знаешь, там девушка была…

- Девушка? – озадаченно приподняла голову, поправив одеяла на брате. – Еще одна?

- Не с наркотиками. Другая. Не могу вспомнить даже ее лица, - он сонно улыбнулся, медленно погружаясь в забытье, последние слова прошептав едва слышно, отчего пришлось наклониться почти вплотную. – Лишь образы, шепот и вздохи…классная… - рассмеялся и отключился, так не закончив свою мысль.

Настя нахмурилась, озадаченно оглядывая уснувшего Елисея, затем осторожно поднялась, выбравшись из комнаты в пустой коридор и наткнулась на стоящую в коридоре Алису. Прислонившись к стене, рассеяно смотрела перед собой прямо на причудливый едва заметный рисунок на обоях. Будто пытаясь что-то понять. На запястье точно такой де кусок стерильного пластыря, под который скрывался небольшой укол. Только сейчас Канарейкина смогла взглянуть на нее свежим взглядом: от оторванной лямки, держащейся на парочке ниток до растрепанных всколоченных волос и сорванной собачки на тайной молнии. Ее подруга словно из центрифуги выбралась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})