Маркиза из стриптиза - Михаил Серегин

– Одна только!

– Где остальные?

– Дома.

– Так поехали к тебе, затем искать будем этого Казанову.

Лера хотела было заикнуться о том, что одной оставаться ей не хочется, как брат опередил ее, строго предупредив:

– Сиди дома, никому не открывай. В случае чего – звони Антону Петровичу. Мы часа через четыре приедем.

Мужчины покинули квартиру Валерии. Та, стряхнув с себя все мысли о грустном, предалась счастливому ничегонеделанию, развалившись с журналом мод на диване.

– Граждане, подождите, вы по какому вопросу?! – Секретарша пыталась преградить дорогу двум мужчинам, без зазрения совести прущим, минуя очередь, в кабинет к депутату Онищенко Петру Егоровичу.

– Спокойно, гражданочка! – убирая за плечи столь хрупкое препятствие с дороги, улыбнулся обаятельной улыбкой девушке Евгений Соколов. Его спутник, Марков-старший, не тратил время на сантименты, лишь, бросив косой взгляд, буркнул:

– Ваш шеф ждет нас, позвоните ему, если не верите.

После этих слов, не обращая больше никакого внимания ни на вмиг разволновавшуюся очередь, ни на протестующую секретаршу, он толкнул дверь кабинета и вошел внутрь. Соколов скользнул следом.

Петр Егорович, разговаривающий с мужчиной примерно его лет, тут же вспылил, по своему обыкновению:

– В чем дело, граждане? Вы что, не видите, что я с человеком разговариваю! – Он нажал кнопку селекторной связи. – Елена, вы почему без очереди ко мне посторонних в кабинет пускаете? Вы что там, уснули?

Чувствовалось, что народный избранник готов разойтись в своем праведном гневе не на шутку.

Соколов хотел было попытаться успокоить гневливого депутата, как Марков опередил его, гаркнув прямо в лицо Петру Егоровичу:

– Заткнись, падла!

Судя по всему, никто раньше не разговаривал так с главой комитета, поскольку он тут же потерял дар речи. Онищенко в тот момент был похож на упитанного карася, выдернутого только что из реки рыболовом. Он беззвучно открывал и закрывал рот, тараща на Маркова выпученные глаза. Между тем Соколов ловко выставил смущенного посетителя в коридор. Тот был человеком сообразительным и не очень-то возражал против такого поворота событий, решив про себя, что если появившиеся могут так запросто кричать на могущественного Петра Егоровича, то спорить с ними не стоит.

Пытавшаяся прорваться в кабинет секретарша тоже была выдворена за дверь.

– Тебе привет от Штыка! – ухмыльнувшись в лицо все еще не пришедшему в себя Онищенко, процедил Марков-старший, внимательно наблюдая за реакцией народного избранника.

Секретарша, призвав на помощь двух здоровых секьюрити, все же преодолела сопротивление Соколова и ворвалась в помещение к шефу.

– Вот они, – показала она на Евгения и Александра. Охранник схватил могучей пятерней журналиста и потащил его к выходу. Второй двинулся к бывшему оперу.

– Скажи этим гориллам, чтобы проваливали, – шепнул тот Онищенко. – Ну, живо!

– Оставьте их! – устало глядя на секретаршу, произнес оживший Петр Егорович.

Лена не узнавала своего шефа. Несколько минут общения с наглыми незнакомцами превратили его из цветущего уверенного руководителя, мечущего при случае гром и молнии над головами своих подчиненных, в выжатого как лимон дряхлого человека болезненного вида. Пот градом струился по его лысине. Глаза бегали из стороны в сторону. Девушка вместе с двумя бугаями, недоумевая, вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь. – Кто вы такие и что вам нужно? – более-менее приходя в себя, задал Петр Егорович вопрос непрошеным гостям.

– Первые разумные слова, которые мы за сегодня от вас услышали, – подвигая стул к столу чиновника и усаживаясь напротив на стул спинкой вперед, заметил Александр. Евгений присоединился к нему, водрузившись прямо на край стола.

Онищенко хотел было вспылить по этому поводу, но, столкнувшись с уверенным, несколько ироничным взглядом журналиста, сдержался, выразив свое неудовольствие лишь хмурым взглядом.

– А нужно нам вот что, – продолжал гнуть свою линию бывший опер, не позволяя народному избраннику отвлекаться, – ответь мне откровенно, что связывает тебя со Штеком Альбертом Викторовичем. Он помог тебе избавиться от трупа Максима Лимцова? Давно ты его знаешь? Что он от тебя требовал?

– Кто вы такие? – вновь выдавил из себя депутат, переводя взгляд с Евгения на Александра. Самообладание потихонечку стало возвращаться к нему.

– Если тебе так важно, я скажу, кто мы такие, – подавшись вперед и впившись в Онищенко взглядом, не сулящим ничего хорошего, ответил Александр. – Я – бывший мент. Но в душе им остался до сих пор. А он, – Марков ткнул пальцем в Евгения, – журналист, только не бывший, а действующий. Ты понял, что это для тебя значит? Не дошло – могу объяснить: в случае если мы не приходим к консенсусу, через пару дней в двух-трех газетах появятся вот эти замечательные фотографии, – он выложил перед совсем сникшим мужчиной фотографии, напечатанные Евгением с пленки Эдуарда. Онищенко ошеломленно принялся разглядывать их, явно не понимая, откуда они могли взяться. – А по телевизору пойдет обстоятельный комментарий к ним. Евгений, сможешь сделать такое?

– Запросто! – подтвердил до сей поры молчавший журналист. – Думаю, после этого вам баллотироваться уже не придется.

– Но не это самое страшное, – забирая фотографии, продолжил бывший опер. – Гораздо страшнее, если я возьму да и позвоню Лимцову Николаю Владимировичу и шепну ему, кто младшего братишку убил. Знаешь, что тогда тебя ждет?

При упоминании о человеке, убитом им в пьяном запале, Онищенко невольно вздрогнул. Штык объяснил ему, что представляет собой Лимон-старший. – Петр Егорович сам осторожно навел справки о главаре могущественной группировки. То, что он услышал от других людей, полностью подтвердило слова Альберта Викторовича.

– Вижу, что знаешь, – продолжая сверлить цепким взглядом Онищенко, проговорил Александр, прикуривая сигарету. Ждать ответа он не собирался.

– Что вас интересует? – вяло выдавил из себя окончательно раздавленный чиновник.

– Что произошло в ту ночь, после того как ты убил Максима? – приступил к допросу Марков.

Депутат вяло рассказал ему, как ворвались бойцы Альберта Викторовича, как приехал он сам следом, как хозяин «100 удовольствий» в обмен на молчание и помощь по избавлению от трупа заставил его подписать документы о продаже муниципальной собственности в виде бывшего детсада номер такой-то. Затем ему велели молчать и забыть обо всем случившемся.

– Больше он ничего с вас не требовал?

– Нет. Да, еще десять тысяч долларов, сказал – бойцам за молчание. Больше до вас никто не напоминал мне о случившемся несчастье.

– Девушку с фотографии откуда знаешь? Кто познакомил, где? – продолжал Марков. Журналист не вмешивался, предоставив более опытному старшему товарищу вести беседу.

– Коллега познакомил на юбилее у Браткина. Я смутно помню. Пьяный был сильно. Кажется, Валентиной зовут. Потом мы к нему поехали, он вырубился почему-то. Валентина к ней ехать предложила. Сказала, что одна живет. Она нам еще стриптиз показывала, – собираясь с мыслями, промямлил глава районного отделения. – А откуда эти фотографии у вас? Я, честно говоря, вообще не помню…

– Не помнил, потому что пьян был в стельку, – перебил его Александр, – но это неважно. До того вечера ни Штыка, ни девушки ты не знал?

– Девушку нет, а Штык ко мне приходил… – И народный избранник поведал журналисту и бывшему оперу о неудачном визите Альберта Викторовича и о том, чем он закончился.

– Ясненько, – подвел итог Марков, – больше, говоришь, Штык тебя не беспокоил?

– Нет! – замотал головой Онищенко.

– За что он хотел тебя подставить? – в упор спросил Марков.

– Подставить?.. Вы имеете в виду эти фотографии?.. – ошарашенно спросил депутат.

– Фотографии должны были быть несколько другие, – бывший опер рассказал о подслушанном Эдиком у коттеджа разговоре, затем изложил свою версию дальнейшего развития событий, – так что Александр развел руками, – та ночь должна была закончиться в любом случае трупом. И если девушке удалось избежать приготовленной ей Штыком участи, то вы все-таки нарвались.

Переходя на «вы», Александр несколько смягчил тон, ожидая ответной реакции от депутата. И он ее дождался. Глаза народного избранника загорелись праведным гневом, вылившимся на голову коллеги, познакомившего его с несчастной девушкой.

Онищенко проговорил много нелестного в его адрес. Что касается второго участника ночного разговора, подслушанного фотографом, тот только пожимал плечами.

Марков коротко кивнул Евгению, как бы говоря, что разговор окончен. Большего от основательно вспотевшего здоровяка-депутата добиться было нельзя.

– На прощание скажу вам, что лучше всего вам будет позвонить по этому телефону и рассказать все то, что изложили нам, подполковнику Горюнову. А вот чего я не советую вам делать, так это звонить Штыку и сообщать о нашем визите. Это может стоить вам жизни. И помните, что я вам сказал насчет газет и телевидения. – Закончив наставление, Марков поднялся со стула, коротко бросил Евгению: – Пошли!