Намеренное зло - Ольга Смирнова

Тут, вспомнив одну вещь, Лера полезла под матрас и произвела очередную рокировку — вернула на место палку и вытащила последнюю записку. Именно в ней она должна была указать место проведения ритуала.

Увы, писать было нечем. Ни ручки, ни карандаша, ни фломастеров на худой конец. Но это и неудивительно — обычно Лера не затрудняла себя написанием чего-либо, ибо еще в школе умыкнула у учительницы волшебное перо, которое, к сожалению, осталось дома. Как же быть здесь? Сотворить ответ? Но кто даст гарантию, что письмо не вспыхнет от прикосновения чужого волшебства? Быстренько сбегать на первый этаж, в кабинет Александра, разжиться ручкой? План хорош, но если ее застукают?..

В итоге Лера воспользовалась собственной помадой, надеясь изо всех сил, что на том конце провода не слишком удивятся столь оригинальному решению. Писать пришлось детскими большими печатными буквами. Помада, конечно, пострадала, но пострадала за правое дело.

Не успела Лера завинтить тюбик и убрать его в ящик тумбочки, как бумага сама свернулась в трубочку и испарилась.

«Пошло дело, — с замиранием сердца и тревожным ожиданием подумала Лера. — Вот только куда?»

Александр мог объявиться в любой момент, и не факт, что неизвестный корреспондент успеет до того отправить ей подробные инструкции. Да и все одно Лера не слишком ему доверяла — необходимо все взвесить, проанализировать, продумать. Пороть горячку в подобных случаях смертельно опасно. И пусть ее муж оказался трижды скотиной, никто не дает гарантии, что тайный доброжелатель окажется лучше. Хорошо, если не хуже. Лере катастрофически не хватало времени, не хватало информации. Нервное напряжение, в котором она пребывала последнее время, начинало сказываться. Она ходила из угла в угол, что-то бормотала себе под нос — то ругала Александра, то поносила на чем свет стоит своего корреспондента, который уж если влез в ее жизнь со своими разоблачениями, так почему не может ускориться и прояснить ситуацию? Почему отделывается детскими записками с маловразумительными намеками? Что вообще за дурацкая манера напускать туману, когда можно нормально объяснить, что к чему? Кому нужен этот бесплатный цирк?

Очень тяжко было в который раз ощущать себя беспомощной, зависимой от воли других, жертвой обстоятельств и самовлюбленных волшебников. И когда Лера уже готова была завыть, вцепившись себе в волосы, от убийственной неопределенности, началось интересное.

Матвей сам не заметил, как уснул — видимо, мама все-таки положила в чай сонную траву. Вроде был достаточно бодр, но стоило прилечь — опять же по настоянию матери — как сон накатил снежной лавиной и погреб его под собой.

А снилось Матвею чудесное…

Будто он — это не он. Точнее, не он в своей обычной жизни, как уже ему виделось пару ночей назад. Не забитый жизнью мужик, а Могущественный Защитник, Великий Волшебник, (и Очень Скромный Парень) и все с большой буквы. И у него есть миссия — уникальная, сложная, как все сто запрещенных заклинаний, куда более ответственная, чем управление королевством, требующая большей отдачи, чем любой волшебный опыт. Но Матвей с ней справляется безупречно, при этом не ожидая и не прося вознаграждения. Потрясающая скромность в сочетании с огромным потенциалом. Надежда и опора королевства, да что там королевства — всего мира!

И вот летит он по небу в шикарном черном одеянии, за плечами его, широкими и мужественными, развевается шикарный плащ, а ветер треплет его шикарную шевелюру, и при этом совершенно не портит шикарную прическу. Сверкая невероятной улыбкой, Матвей посматривает вниз и с удовлетворением осознает, что лишь благодаря ему ночной город, королевство, весь мир могут спать спокойно. Он — на страже. Он — Защитник. Могущественный Защитник. Каково, а?

Жители планеты живут не зная страха и бед, потому он, Великий Волшебник Матвей, устранит любую неприятность, предотвратит катастрофу вселенского масштаба и старушку через дорогу переведет. Не бывает незначительных дел в его работе.

И вот летит он, летит и вдруг видит в освещенном окне попавшегося на пути особняка — а зрение у Великого Волшебника Матвея гораздо острее эльфийского — прекрасную деву. Трагическим, невыносимо грустным взором смотрит она в ночное небо. И весь облик ее — опять же воплощённая печаль. И сразу понятно, что надо ее спасать, а кто в этом деле лучший? Конечно же, Матвей, Могущественный Защитник, Великий Волшебник, Спаситель Грустных Дев и по совместительству Изысканный Сердцеед.

Дева в опасности! — думает он и отважно ныряет с небес вниз, к окну. Печальная дева, не удержавшись на ногах — сраженная, без сомнения, красотой своего спасителя и своевременностью его появления — падает на пол.

Ее губы двигаются, но Матвей не может разобрать, что именно она говорит. То ли в уши ему на высоте надуло, то ли слух забыл перестроить с героического на обыкновенный. Влетев в комнату, Матвей на некоторое время замирает в гордой позе, давая деве привыкнуть к его красоте и не ослепнуть. Затем он делает шаг вперед, вытягивает руку и декламирует:

— Пойдем со мной.

Дева, успевшая немного отползти от окна, прытко вскакивает на ноги и шарахается в сторону. Оказавшись около двери, она истерично дергает за ручку, пытаясь дверь открыть, но тщетно. Тогда дева бежит в сторону другой двери, и Матвей со свойственной ему смекалкой понимает, что бедняжка слишком напугана, чтобы осознать, что он спаситель. Мягко, ненавязчиво он вновь предлагает:

— Пойдем со мной, а?

Тут дева спотыкается и снова падает, вероятно, только сейчас осознав свое счастье. Матвей в очередной раз преисполняется гордости за себя, свое уникальное предназначение, за то, что другие это видят и ценят до такой степени. Его буквально распирает, раздирает от этого ощущения. У него даже слезы на глаза наворачиваются, таким замечательным он себе кажется. Он никогда не думал, что может так чувствовать. Он никогда даже не предполагал, что может быть победителем, сильнейшим. И уж конечно он никогда не думал, что полезет в здравом уме к незнакомой деве в спальню посреди ночи. Но эта дева явно нуждается в спасении, и он, Матвей, ее спасет во что бы то ни стало! А за ней — все остальных, нуждающихся в спасении! И хором: в этом его предназначение, в этом его священная миссия! Для этого он был рожден! Боги заложили в него свет и невероятную силу, которой не сразу суждено было раскрыться! Но в мучениях рождаются герои, в пылу сражений — легенды, в страданиях закаляется характер, и Матвей преисполнен решимости сделать сказку, даже самую страшную, былью.

Полет мысли Матвея прерывает темнота. Оказывается, она никуда и не уходила — просто не давала о себе знать, но всегда была рядом.