Диверсанты из инкубатора - Михаил Нестеров

– Зачем… – простонал Сангалло. Машина не в лучшем виде – это видно за версту. Теперь это станет заметнее с более далекого расстояния. Потеки – вот что останется на капоте, крыльях. «Ниссан» станет похож на зебру с кристально чистыми глазами, на военную камуфлированную машину.

Он полез в карман за мелочью. Опустив стекло, поторопил мойщика:

– Быстрее, парень! Мне некогда. У меня нет времени ждать, когда ты измажешь машину. Протри стекло с моей стороны, этого будет достаточно. Ты что, глухой? Или притворяешься?

Скоблик подошел ближе. Вплотную к дверце. Сангалло машинально отпрянул. Как оказалось, не зря. Мойщик одним расчетливым движением вынул из-за пояса пистолет с громадным глушителем и просунул его в окно. Сангалло не успел нажать на педаль газа. Скоблик без замаха ткнул «стволом» ему в висок. Полковник завалился на бок. Скоблик открыл дверцу и неожиданно сильно приподнял Сангалло. Он садился на место водителя, перемещая того вправо и назад, затем сильно толкнул. Полковник перевалился через спинку и упал между рядами сидений лицом вверх. Он невольно заслонился рукой, когда Скобликов перегнулся через сиденье и снял блокировку с задней правой дверцы. В ту же секунду дверца распахнулась, пропуская в машину еще одного парня. Едва машина тронулась с места, Сангалло узнал этих молчаливых налетчиков.

– Найди место потише, – распорядился Михей. Он освободился от пистолета и приставил его к телу полковника. – У нас долгий разговор.

– Зачем я вам, парни? – прохрипел Сангалло.

– Ты единственный человек, который может нам помочь. Поехали, Скоблик.

Михей убрал пистолет, едва Скоблик остановил машину. Полковник узнал бы это место с закрытыми глазами, на ощупь, по запаху. Сгоревший «Фиат» служба дорожной полиции увезла, кто-то – возможно, полицейские – навел порядок, словно этот каменный мешок был их собственностью.

В отличие от «Фиата», более широкий «Ниссан» стоял к стенам впритирку. Выбраться из него можно было, только выбив лобовое или заднее стекло.

Полковник не собирался брать себя в руки. Он не притворялся и не скрывал тревоги, страха, написанного на его лице, и ждал, когда похитители развеют тревогу, разгонят страх. Он жил этим моментом.

Михей вынул из ранца фотоаппарат и, поставив его в режим просмотра, включил видеозапись.

– Экран небольшой, но вы узнаете место и человека.

Сангалло увидел генерала в его временном гробу. Смог увидеть отдельно его лицо, руки, взятые крупным планом, показавшиеся полковнику отсеченными. Он вернулся из этого странного состояния, когда картинка стала видоизменяться, но съемка осталась непрерывной. В кадре появился майор Гардиан, его седой парик. Потом Сангалло увидел Михея, развернувшего камеру к себе.

Наймушин также поглядывал на экран. Он пытался представить тот момент, когда он впал в ступор, но для этого нужно было вернуть его, увидеть мертвого генерала. Что-то неестественное крылось в этом, будто кто-то пожирал себе подобного.

– Я плохо говорю и читаю по-итальянски, – сказал Михей, убирая камеру, – но прилично разговариваю и читаю по-русски. Эти сегодняшние номера «Коммерсанта», «Комсомолки», «Аргументов» я купил утром. Все газеты приводят пресс-конференцию с участием начальника итальянской контрразведки. Скоблик, ты сегодня не читал российскую прессу?

– Нет.

– Прочитай вслух.

Скоблик взял в руки газету. Он словно читал пьесу. Она начиналась с доклада Вентуры.

– 29 апреля в девять часов вечера на вилле Тичино, близ города Равенна, было совершено покушение на генерала Фокина. Преступники проникли на виллу и открыли огонь из специального стрелкового оружия. В результате этого нападения генерал Фокин получил несколько ранений. Погибли сотрудники контрразведки, осуществляющие охрану генерала. В числе погибших майор Гардиан. Фокин скончался в военном госпитале. Я цитирую начальника госпиталя: «Генерал получил ранения, несовместимые с жизнью». Сейчас его тело находится в морге. Во время задержания преступники оказали жесточайшее сопротивление. Один из них был ранен и задержан бойцами группы антитеррора аэропорта Чампино. Двум другим удалось скрыться. Они завладели полицейской машиной, убив полицейских.

– Установлена личность задержанного преступника?

– Это молодая женщина. Я бы хотел ответить на вопрос, который прозвучит в числе первых: почему спецоперация проводилась силами подразделения антитеррора аэропорта Чампино. Службу безопасности в Чампино возглавляет полковник Пальмиро Сангалло, на счету которого не одна удачно проведенная операция. Он лично опознал офицера российского спецназа, проходящего таможенный терминал по поддельному паспорту. Собственно, Сангалло задержал командира диверсионной группы и провел допрос. Мы разрешили полковнику действовать по горячим следам. Он и его бойцы проявили мужество и героизм при задержании преступников. К сожалению, среди бойцов службы Сангалло есть убитые и раненые, в том числе командир противодиверсионной группы капитан Арно. Что еще раз показывает высокую степень подготовленности российской диверсионной группы.

– Как отреагировали на ваше заявление в МИДе России?

– Они приняли наше заявление и материалы, доказывающие принадлежность преступников к числу граждан России.

– О материалах какого рода идет речь?

– Видеозаписи с камер наблюдения аэропорта, регистрация в терминалах таможенной и пограничной службы и так далее. В гостиницах Венеции и Равенны преступники регистрировались по поддельным документам, выдавая себя за граждан Хорватии.

– Вы планируете совместную с российскими спецслужбами операцию?

– С российской стороны нам такого предложения не поступало. Но мы, безусловно, рассмотрим такое предложение, если оно поступит.

Скоблик перехватил взгляд Михея: «Достаточно».

– У нас тоже есть видеоматериалы. Они могут свидетельствовать против нас, если изменить параметры показа – повернуть на угол девяносто градусов. Тогда можно представить себе генерала в морге военного госпиталя. Но где ранения? Патолог заштопал? Нет ответа? Не знаете, кто и за что убил Фокина месяц назад?

– Откуда вы узнали?

– Немецкие технологии помогли. Так кто убил Фокина?

– Один идиот с Сицилии. Из состава охраны. Ровно месяц назад. – Сангалло повторился, вернее, воспроизвел вслух мысли трехдневной давности. Тогда он стоял в подвале и недоумевал по поводу замечания шефа: «То, что нужно». – Понимаете, итальянские спецслужбы предоставили генералу убежище. Он получил статус политического беженца. Проходит время, и его убивает сотрудник итальянских спецслужб. В нашей контрразведке разработали спецоперацию, цель которой – спровоцировать вашу службу и подготовить ловушку. Мы достигли цели. – Сангалло выдержал паузу. Он здорово рисковал под прицелом пистолета, когда спросил с издевкой. – Хотите обменять девушку на видеозапись?

– И на аудио тоже. – Михей вынул из кармана цифровой диктофон. – Причем условия по месту обмена за нами. Записи чистые, особенно последняя. В том плане, что о них не знает никто, кроме нас, а нас уже четверо.

Сангалло остался равнодушен к приему русских агентов. На их месте он поступил бы так же.

– Даже руководитель вашей операции не в курсе? – спросил он.

– Ему незачем знать правду. Да и нам приятней будет думать, что мы завершили операцию несколькими точными выстрелами. Генерал умер не сразу, в госпитале, но умер же, правда?

Михей не мог объяснить своего состояния. Он и Скоблик были обложены со всех сторон. Слева, справа, снизу, сверху давила опасность. В его представлении она имела замкнутую поверхность, все точки которой равно удалены от центра. Однако он чувствовал, что, прорвавшись через одну поверхность, наткнешься на другую. Поначалу Михей объяснил это тревогой, но от этого определения ожидание опасности стало еще острее.

Скрытая угроза.

Он предчувствовал ее.

И с трудом вернулся в реальность.

– Все, что вы мне показали, рассказали, – забавно, не более того. Никто, – Сангалло покачал головой, – ни я, ни мои руководители не воспримут этот материал ни серьезно, ни в шутку. Им проще, привычнее, желаннее получить компромат от анонимного источника, от лица, имеющего вес – политический, скандальный. Вы – никто. Убийцы. Шеф не пойдет на сделку с киллерами. Он воспринимает опасность, исходящую только сверху, и знает свой уровень. У каждого политика, должностного лица есть свой уровень. Даже если этот материал попадет в прессу, шеф не станет давать никаких объяснений, тем более идти на попятную. Он оставит все как есть. Это ваше первое задание? – Сангалло глянул на наручные часы. – Давайте прощаться.