Свидание по заданию - Галина Куликова

– Ну, и что ты собираешься выкинуть теперь?

– Что значит – теперь? – мгновенно нахохлилась Марьяна. – Тебя послушать, так я только и делаю, что безобразничаю на семейных сборищах.

– Еще как безобразничаешь! С тех пор как тебя выгнали с работы, безобразничаешь не останавливаясь. Ты восприняла свои неприятности как катастрофу вселенского масштаба, тут-то у тебя и сорвало тормоза. Теперь ты лепишь что вздумается, не считаясь ни с приличиями, ни с мнением твоих сестер, ни с моим мнением! Ты нападаешь на Ивана, ненавидишь Леонида, измываешься над Толиком… Ты стала чертовой мужененавистницей, а я их, да было бы тебе известно, просто терпеть не могу.

– А что, лучше все время врать?! – вскинулась Марьяна. – Как мужики?! Они все вруны.

– Что ты кричишь, как пьяный матрос в кабаке? – возмущенно одернула ее Ирина Петровна.

На ее вопли пришла Соня с нахмуренными бровями.

– Что тут у вас происходит?

– Да вот, мама ругает меня за то, что я вижу мужиков насквозь. – Марьяна обескураженно развела руки в стороны, показывая, как глупо ее за это ругать. – Вот взять хотя бы Полетику…

– Я здесь, – раздался позади нее знакомый голос.

Марьяна развернулась и увидела Диму собственной персоной. Лицо ее опасно просветлело.

– Он здесь, видите ли. Вам кажется, что он мной сильно увлечен, верно? Как же – такой милый, обаятельный, внимательный. На вокзал провожал, маме цветочки принес.

Полетика, державший в руке вилку с наколотым на нее малосольным огурцом, удивился и откусил кусочек овоща, громко хрумкнув. Потом понял, что сделал это зря, и быстро заработал челюстями.

– Что ты на него напала? – удивилась Соня. – Сама привела в гости и напала.

– Это Вера его привела. Я не собиралась приводить.

– Марьяночка, – растерянно сказал Полетика, тяжело сглотнув. – Я что-то не совсем…

– Марьяночка не знала, что у тебя, кроме нее, есть еще Таня, Наташа и какой-то Викушонок. Наверняка что-нибудь ужасное, – перебила она сама себя, – я просто печенкой чувствую. Разве нормальную женщину обзовут Викушонком?

– Простите, Дима, – сказала Ирина Петровна, смущаясь, – кажется, моя дочь выпила лишнего.

– Ничего, ничего, – пробормотал Полетика. – Не знаю, откуда Марьяна это взяла…

– Из твоей куртки я это взяла! – важно заявила та. – Я видела все твои конвертики, мне про них мой коллега-маркетолог рассказал. Я залезла и посмотрела. Почему говорят, что подсматривать нехорошо? Это очень хорошо! И очень полезно.

– Я от твоего маркетолога такого не ожидал, – обиженно заявил Полетика, ткнув вилкой в воздух. – Казался таким приличным.

– Ты тоже казался приличным.

– Дима, вы действительно встречаетесь с кем-то еще? – спросила Ирина Петровна прохладным тоном. – Только говорите правду, молодой человек. Иначе моя дочь будет выглядеть лгуньей.

– Ну, – промямлил Полетика, – это не совсем то, что ваша дочь думает…

На его лбу выступили крупные капли пота, а в глазах появилась растерянность, граничащая с паникой.

– А что тут думать? – возмутилась Марьяна. – Он сам рассказал Угольщикову, что ухаживает за несколькими девушками одновременно. Выбирает, которая будет понадежнее, поинтереснее и поперспективнее. Любовью тут и не пахнет!

– Ты, конечно, большой знаток любви, – сварливо заметила Соня, которой совершенно точно было жалко Диму Полетику.

Ей вообще всегда всех было жалко. Даже ее собственный кот Марафет уже научился этим пользоваться.

– Я бы на твоем месте, Соня, заткнула рот варежкой, – важно ответствовала Марьяна. – Где твой Толик? Опять побежал на лестничную площадку воздухом подышать? Думаешь, он там действительно дышит? Вкушая дух мусоропровода? Если отнять у него мобильный телефон и посмотреть эсэмэски… Слушайте, а это ведь идея!

И не успели ее родные оглянуться, как Марьяна, гонимая выпитой без закуски водкой, отпихнула плечом Полетику и ринулась в прихожую. Широко распахнула дверь на лестничную площадку и буквально прыгнула из нее на Толика, который, на свое несчастье, как раз только что отправил очередное сообщение Жанне.

– Попался! – закричала Марьяна и, вывернув свояку руку, завладела мобильным телефоном.

Конечно, Толик выпустил телефон просто от неожиданности. В ином случае он, безусловно, вцепился бы в него, как питбультерьер в авоську с отбивной. Но от растерянности он разжал пальцы – и проиграл. В тот момент, когда Марьяна начала плясать победный индейский танец, примчавшаяся вслед за ней Соня вырвала телефон у нее из рук. Взглянула на дисплей и пошатнулась.

– Ты ОПЯТЬ пишешь Жанне?! – жарким, как африканская ночь, шепотом вопросила она, приближаясь к мужу медленным скользящим шагом.

Со стороны казалось, что она собирается начать танцевать с ним танго. Подоспевшая Ирина Петровна поняла, что еще секунда – и африканская жара превратится в огонь, изрыгаемый драконом, и от глупого Толика останутся рожки да ножки.

– Ты же не знаешь, что конкретно он пишет, – охладила она пыл своей средней дочери.

– Сейчас узнаем, – пообещала Марьяна и, снова завладев злосчастным сотовым, отскочила на безопасное расстояние и громко прочитала:

– «Ты что, останешься у нее ночевать? А как же твои заверения в том, что ты любишь только меня, свою родную маленькую девочку?» Да в этой девочке как минимум пуд лишнего веса! – возмущенно воскликнула она, не сдержавшись. – При таком маленьком росте жир распределяется как попало, и фигуры вообще нет.

– Прекрати! – завизжал Толик гусиным голосом и попытался протянуть дрожащую длань к телефону. Но тут же получил ощутимый удар по пальцам от своей жены.

– И что он ей ответил? – поинтересовалась она зловещим тоном.

– Цитирую: «Не волнуйся, мопсик, я перед сном, как обычно, выпью снотворное. С момента нашего расставания я всегда его пью, чтобы не спать с женой. Пока еще женой».

– Господи, – простонала Ирина Петровна, схватившись одной рукой за лоб, а второй упершись в бок. – Толик, ты меня просто убиваешь. Разве можно быть таким… таким…

– Козлом! – с чувством закончила за нее Марьяна. – Толик, ты такой козел, что если бы участвовал в соревновании на звание главного козла страны, победил бы во всех номинациях.

Побледневшая Соня взяла у Марьяны из рук злосчастное средство связи и ткнула им мужа в солнечное сплетение.

– Значит, это теперь называется «подышать воздухом»? – Она сделала маленький шаг вперед, и Толик отшатнулся в испуге.

– Дорогая, – пролепетал он, – выслушай меня!

– Не буду я тебя слушать.

Толик, выдававший сильные эмоции одну за другой, как спятивший тостер гренки, упал перед женой на колени и схватил ее за руки: