Планета для робинзонов - Юрий Забелло

— У нас есть довольно подробные карты всей планеты. Ещё Первые с «Ласточки» произвели съёмку. Тогда никаких плантаторов и в помине не было.

— Правильно, — согласился Дюма. — Они появились лет на сто позже вас. Впрочем, я и сам понимаю в чем дело, — ведь от этих плантаций до ваших посёлков… Сколько? — спросил он склонившуюся над картой Ингрид.

Она назвала цифру.

— Ого! Это же примерно как от Парижа до Камчатки!

Большой Билл заговорил снова.

— Мы уже почти двести лет назад перестали интересоваться всем, что лежит за пределами наших посёлков. Пока были живы Первые, да и несколько поколений после них, ещё были разведочные полёты, искали места для новых посёлков, ископаемые… А потом почему-то нам все это стало не нужно.

— Все дело в условиях нашей жизни, — вмешалась в разговор Эстелла, — уж больно мы понадеялись на нашу Систему. Её создавали много лет. Начинали ещё Первые… Последующие поколения только дополняли… И, наверное, не заложили в память потребность в исследованиях. То ли забыли, то ли посчитали излишним. Полей у нас достаточно, чтобы прокормить все население…

— С техникой тоже все в порядке, — включился Большой Билл, — каждая машина продублирована. Так что такой необходимости не было. К тому же мы отвыкли делать что-либо, не предусмотренное Системой. Если кому-то не нравится его работа, он обращается к ней, и она тут же выдаёт сообщение, какие работы и где надо выполнять… А ты уж сам решаешь, что тебе больше по душе, но все равно, в пределах указанного. Даже если ты собрался жениться, и то Система тебе укажет твою невесту или жениха. Вот мне же она подобрала её, — и он указал на Эстеллу.

— Как, — воскликнул Каури, — разве вы не сами выбираете себе пару?

— Нет, — немного грустно ответила Эстелла, — мы не можем себе такое позволить. И дело совсем не в том, что мы так уж всецело подчинили себя Системе. Система — прежде всего машина, она без души, чувства ей непонятны. Но не забывайте, что мы ведём свой род всего от пяти человек. Если бы мы не занимались направленной генетикой, не знаю, что было бы с нами… Да и так уже генетические коды всех наших людей стали настолько похожими, что каждый раз все труднее и труднее найти такую пару, которой мы можем гарантировать здоровое потомство… Я ведь врач, как и почти все женщины Терры, и мне приходится самой заниматься вопросами генетики.

— Как вы сказали? — воскликнула Юсика. — Почти все женщины Терры — врачи?

— Не совсем так. Просто каждая из нас получает с детства какой-то минимум знаний медицины. Есть такие, что и дальше совершенствуются в этом. Только редко. При нашей Системе врачам почти нечего делать…

— Так, значит, вы боитесь биологического вырождения? — спросил неожиданно Дюма. Все это время он молчал, сосредоточенно обдумывая услышанное. Эстелла минуту помолчала.

— Теперь уже не боимся, — просто ответила она, — эти ваши плантаторы для нас просто находка. Такое количество нового генетического материала!

— Они такие же ваши, как и наши, — возразил Дюма. — Знаете, что? Давайте пробежим ещё раз по нашему плану. Вдруг найдётся какое-нибудь слабое место?

3

— Какие здесь тёмные ночи, — прошептала Ока-о-Ира Мванзе.

— Нет луны, — ответил ей Каури, идущий несколько впереди с Джо и Мэри.

— Да знаю я, что у Терры нет спутника!

— Тише! Тише! — прошипел Джо. — Мы очень близко от посёлка рабов! Нас могут услышать!

Неслышно скользя между деревьями, они стороной обошли погруженные в сон хижины рабов и приблизились к Большому Дому. Здесь тоже царила полная тишина. Группа затаилась под последними деревьями сада. Несколько минут простояли неподвижно, присматриваясь и прислушиваясь. Нигде никого.

— А собак нет? — одними губами спросил Мванза.

— Их на ночь запирают, — так же неслышно ответила Мэри.

Мванза поправил реаспид, потрогал ремни. Все в порядке.

— Ну, я пошёл!

Каури дружески похлопал его по плечу. Накрывшись чёрной накидкой, Мванза пополз к дому. Он полз очень медленно и осторожно. Стоило только на минуту отвести взгляд от него, и он терялся в темноте. С большим трудом глаза отыскивали его снова. Вот он, наконец, добрался до стены дома и выпрямился. Осмотрелся. И взмыл, стараясь держаться посредине, простенка, вверх, к чердачному окошку. Несколько минут его фигура провисела неподвижно около окна. Но что это? Почему он вдруг пустился вдоль фронтона и скрылся за углом дома?

Почти полчаса товарищи простояли под деревьями, теряясь в догадках. Наконец Мванза снова появился из-за противоположного угла здания и опустился на землю. Ещё несколько томительных минут, и он присоединился к остальным.

— Ничего не получается, — прошептал он, — окна заперты изнутри, а стекло какое-то специальное. Я не могу взломать без шума ни раму, ни стекло.

Они отступили вглубь сада.

— Хорошо, что мы не отложили проникновение на чердак на последний день! — проговорил Каури. — Имели бы мы вид!

— Да, — протянул Мванза, — день у нас в запасе есть. Но что из того? Кто нам откроет окно изнутри!

— Я, — сказала Мэри, — я завтра днём проберусь на чердак и открою окно!

— Нет, тебе нельзя! — запротестовал Каури. — Тебя могут узнать, и тогда все пропало!

— Пошли к моей матери, — сказал Джо, — она завтра пошлёт сестрёнку. Та откроет окно.

— Не хотелось бы мне их впутывать, — прошептал Каури. — Но, кажется, у нас нет другого выхода…

Так же осторожно они прошли к хижине рабов. Посёлок спал. Уставшие за день люди стремились использовать короткое время сна, чтобы хоть немного отдохнуть.

Джо осторожно приоткрыл дверь хижины. Тишина. Только слышно дыхание спящих.

— Мама! — шёпотом позвал Джо. Никто не проснулся. Он постоял и прислушался… Нет, это не дыхание его матери! Старая Мэри Куам всегда всхрапывала во сне, дышала тяжело, с присвистом. Здесь же слышалось тихое посапывание гораздо более молодого человека, возможно, даже ребёнка.

Джо собирался выйти из хижины. Он растерялся. Надо было срочно посоветоваться с товарищами. Неожиданно чья-то рука схватила его за плечо. Быстрые пальцы пробежали по лицу и груди. Несколько оторопев, Джо на секунду включил фонарик, который сжимал в руке. Перед ним было совершенно незнакомое лицо сравнительно молодого негра! Пустые глазницы уставились на Джо.

— Тише, не разбуди мальчика! — прошептал слепой и потянул Джо за руку из хижины. Они вышли. Мванза и все остальные затаились за углом.

— Здесь нет твоей матери, — сказал слепой, — она теперь живёт в Большом Доме. На то время, что мы здесь. Нас тут слишком много. А в мужской дом я не пошёл. Людям трудно со мной…

В растерянности Джо порывался уйти. Но рука слепого крепко держала его. Вдруг из темноты вынырнул Мванза:

— Слушай, — прошептал он, обращаясь к слепому, — это ты играл сегодня на скрипке?

— Я.

— Слушай, — продолжал Мванза, — я не спрашиваю тебя, любишь ли ты своих хозяев. Твоя скрипка сама сказала мне об этом…

— Люблю ли я хозяев? — горько засмеялся слепой. — А может ли собака любить палку, которой её бьют? — и его пальцы пробежали по лицу Мванзы. — Странно, я не видел такого негра на плантациях!

— Я не с плантаций, — ответил Мванза. — Мы пришли издалека, чтобы освободить вас от хозяев!

— А он? — слепой указал на Джо. — Он же здешний?

— Это Джо Куам, — ответил Мванза, — он убежал от хозяев!

В неясном свете звёзд лицо слепого выразило целую гамму чувств.

— Пойдёмте в хижину, — неожиданно сказал он. — Нас могут подслушать. Я слышу ещё несколько человек здесь!

— Это с нами, — сказал Мванза, — девушки и Каури подошли.

Слепой познакомился с ними.

— Теперь я тебе верю. Эта девушка, — он указал на Ока-о-Иру, — тоже не такая, как наши — и чёрные, и белые.

Они вошли в хижину. Все говорили шёпотом.

— Нам надо попасть на чердак Большого Дома, — сказал Каури.

— Не сегодня. Но надо отпереть окошки, хотя бы одно… Не знаю, сможешь ли ты это сделать…

— Это сделаю я! — раздался мальчишеский голос из темноты.

— Кто здесь?

— Это Томми, — ответил слепой, — он учится у меня играть на скрипке. Он же — мои глаза. Он сделает. Он откроет все окошки.

— Не открыть, — поправил Каури, — отпереть. Чтобы снаружи они казались закрытыми, но легко открывались. Особенно одно — со стороны сада.

— А как вы попадёте на крышу? По верёвке? — спросил Томми. — Можно, я заберусь на крышу и спущу вам верёвку?

— Не надо, пострелёнок, — сказал Мванза — Как мы попадём на крышу, это уж наша забота.

— Но белые не все спят в доме, — вдруг сказал Томми. — Их много сейчас понаехало. И они живут в палатках, там, на лугу перед домом.