Приспособленцы - Артур Гаскаров

мусорку. Через час БОМЖ приносит мне всё обратно и со словами «эти вещи очень дорогие мне, я буду выкупать обязательно!» пытался их заложить. Позавчера дама в шляпке предлагала в залог трусы. Дорогие, брендовые, почти не ношеные… Продолжать?

‒ Нет ‒ перебивает его Эйприл ‒ он ещё свой супружеский долг не в полном объёме выполнил и сильно спешит.

Мы вернулись в машину и стали думать что делать. Полиция сильно нервировала своим мельканием. Тогда Эйприл придумала оборвать им телефоны, загрузить их фейковыми вызовами. Через VPN и программы изменения голоса мы звонили в полицию и заявляли о якобы происходящем грабеже. Представлялись случайными прохожими и заявляли об ограблении Макдоналдса; о таком же дерзком и наглым, какой уже был на днях. Представлялись частной охранной организацией и заявляли о грабеже ювелирки с охраной, которой мы не справились. Представлялись сотрудниками банка, который сейчас грабят, угрожая взорвать здание к чертям собачьим. Так мы гоняли полицию по всему городу пол дня, пока они не перестали реагировать на поступающие заявления.

Дело сделано, полиция вялая и мы думаем, что грабить дальше? Вы когда-нибудь задумывалась почему в Е.С. частенько грабят банки, ну или по крайней мере пытаются, а в других, менее развитых странах, нет.?! Почему, например, в России грабят банки редко? Лучше охраняют и строже судят чем в Америке? Не угадали. Грабить банк ради долларов, и грабить банк ради рублей ‒ колоссальная разница. В первом случае смысл есть, ведь куш ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ, а во втором случае смысла нет. Деньги пронумерованы и их придётся отмывать. Ни для кого не секрет что стоит это пятьдесят процентов. Отнимите от оставшихся пятидесяти процентов расходы на приготовления и разделите что осталось на всех членов группы. Вот эту, оставшуюся на каждого члена сумму, разделите на двенадцать лет тюрьмы. Статья 161 УК. РФ. Вам сразу же расхочется грабить банк.

Мы подкатили к ювелирке на отшибе, нацепили медицинские маски, кепки и очки, всё как положено, и приступили. Эйприл зашла первая и сунула охраннику фуфлыжный чёрный пакет с кефиром с просьбой подержать, пока она сдаёт своё барахлишко. Затем она начала копошиться в женской сумочке, а параллельно этому заходит Айвенго и объявляет что в пакете взрывчатка и датчик движения, что пакет знатно рванёт если охранник пошевелится, и что у них нет времени рассусоливать и необходимо немедленно вывернуть кассу и витрины с золотом, иначе охранник получит пинка. Дядька за стеклом отреагировал быстро и выкинул в окно содержимое кассы. Это было тысяч пять купюрами разного наминала. Я стоял на улице на шухере когда Круглый закричал:

‒ Давай всё золото!

А спокойный дядька за стеклом ответил:

‒ Разве вы не видите что золота нет?! Всё золото скупили, а деньги мы сдаём каждый день в банк.

Золота на витринах действительно не было. Весь ущерб ювелирки ограничился бы пятью тысячами, но охранник решил что уже достаточно по́жил и с размаху дал Толстому пакетом по голове. Кефир лопнул и забрызгал всех вокруг. Охранник полез расстёгивать кобуру с табельным, Эйприл напрыгнула на него и прозвучал выстрел. Просто случайность. Случай. Но охранник валялся на полу с отстреленными яйцами в лужи крови и кефира вперемешку. Меня переклинило так, что я ни то что шевелиться, я дышать не мог. Ребята закинули меня в тачку и мы удрали. Я не особо помню что происходило дальше. Мне был настоящий пиздец. Помню, как Эйприл посмотрела на меня с любовью и жалостью, и слеза покатилась по её щеке. Помню, как мы подъехали к банку, и Эйприл придумала позвонить в банк и сказать что здание банка заминировано. Что во время ремонта, когда меняли окна, в монтажную пену был добавлен пластид. Что она знает это, потому что лично добавляла его, а потом продала по дешёвке строителям. И теперь она взорвёт это грёбаное здание, если оттуда выйдет хоть один человек. Она взорвёт это грёбанное здание, если оттуда в течение пятнадцати минут не выкинут всю наличность, которая есть. И она взорвёт это грёбанное здание, если купюры будут меченными.

Не могу сказать, сколько прошло времени, но из окна банка начали выкидывать транспортировочные мешки для денег.

Я проснулся утром следующего дня. Я проснулся, а значит конца света не случилось. Я проснулся, значит жизнь продолжается! Эйприл с Айвенго стояли за столом и складывали деньги башенками. Весь стол был в Пизанских и Эйфелевых стопках, а вокруг валялись ещё не опустошённые мешки с деньгами.

‒ Всё ‒ говорит Эйприл ‒ баста! С сегодняшнего дня у нас новая жизнь! С сегодняшнего дня никакого криминала!

Сразу же после этих слов входная дверь нашей квартиры рухнула и в комнату ворвались люди в чёрном с калашами на перевес. Эйприл залетела в ванную и закрылась там, а нас с Толстым прижали лицом к полу. Какой-то шутник начал зачитывать нам права, словно мы в американском боевике.

‒ Всё что вы скажите может быть использовано против вас в суде.

‒ Голую женщину ‒ закричал Круглый.

‒ Что?

‒ Используйте против меня голую женщину.

Дверь в ванную выбивать не стали. Эйприл через минуту вышла сама и бросила в следователя комок бумаги.

‒ Передайте это президенту ‒ кричала она ‒ это письмо президенту.

Как я узнал позже в письме Эйприл призналась во всех преступлениях и заявила, что я ни в чём не виновен. Она сказала, что я душевнобольной человек, который остро нуждается в лечение. Сказала, что она с Толстым использовала меня, как и Арчи для личной выгоды и просила меня не судить. Просила прощения за всё содеянное и раскаивалась. Письмо президенту, конечно, никто не передал, но свою роль оно сыграло. К письму прислушались.

Как нас поймали? Жадность. Когда Эйприл отстрелила яйца охраннику ювелирки, Чупа-чупс собирал разбросанные по полу деньги, и заодно снял с мужика часы, которые оказались с GPS. G-shock. Вроде, обычные, на батарейках, со стрелочками, ан нет, есть GPS. Когда его спросили ‒ «зачем ты их взял?». Он ответил ‒ «давно хотел именно такие».

Суд. На суд пришла и мой психиатр. Она подтвердила что у меня проблемы с головой, что я подвержен влиянию и что меня действительно нужно лечить. Я ходил к психиатру добровольно и это сыграло большое значение. Меня поместили в платную клинику, добровольно, за мои же деньги. На суде мы были втроём. Я находился чисто символически, меня даже как свидетеля привлечь не могли. Из того, что мы совершили, не смогли доказать