Дерзость - Фарид Фазлиахметов

Тут она и взвыла на всю деревню. Никольского, Арлетинова и Курышева пришлось примерно наказать за эту проделку. Ну а что касается хозяйки, то она после этого трагикомического случая стала более внимательной к своим постояльцам.

Под Марьиной горкой

Со дня на день с огромным нетерпением ждем самолет. Уже неоднократно назначались даты, но по каким-то причинам самолет не высылали. И лишь в ночь на 19 мая над нашими кострами с приглушенными моторами появился самолет с Большой земли. Раскрылись купола парашютов - один, два, три... семь! На одном из них приземлился невысокого роста сухощавый мужчина лет тридцати. Это был Николай Гришин - долгожданный радист. Почти полгода мы не имели регулярной связи, и вот наконец-то она восстановится.

Радио для нас было не только средством связи с Большой землей, с Отчизной, с ее армией и тылом. Что греха таить, при наличии связи нам казалось, что мы не можем оказаться в безвыходном положении - будь мы в осаде, в окружении, нам сумеют оказать помощь, выручат из беды. Эта невидимая нить, связавшая нас с Родиной, прибавляла нам силы, уверенности, отваги и мужества.

После получения груза с большим подъемом стали готовиться к перебазированию в свой район - на север. Больные наши поправились, тиф, к счастью, не унес ни одной жизни, и лишь цинга продолжала еще мучить нас. Но теперь уже появилась свежая зелень, нам прислали соль, витамин С. Будет легче.

Наступил день отъезда - холодный, дождливый, но его скрасили теплые проводы, которые нам устроили дубровцы. В домах, где стояли наши бойцы, хозяйки приготовили хороший завтрак. И наша хозяйка, Ольга Васильевна Скора, не отстала от других. Невысокого роста, живая и энергичная, она встала еще затемно, затопила печку и, пока мы спали, уже успела собрать на стол. Когда мы, умывшись, сели на деревянную лавку, Ольга Васильевна подала нам яичницу с салом и пшеничные коржики, испеченные, наверное, из последних горсточек муки.

- Ну, хлопцы, поснедаем на прощанье, - произнесла Ольга Васильевна.

Ее муж, высокий рыжебородый человек лет сорока, связной одного из партизанских отрядов, тоже сел за стол, а их сын, мальчишка лет пяти, резвился на полу с незатейливыми самодельными игрушками.

- Жаль, хлопцы, что уезжаете, - произнес хозяин.

- Вы для нас родными стали, а теперь в хате будет пусто и тихо, - добавила хозяйка.

- Что поделаешь, служба, - ответил я.

От души поблагодарив хозяев за доброту и гостеприимство, пошли седлать лошадей. Хозяева вышли вслед за нами.

На краю села у нашего обоза собрались почти все жители деревни. Накрапывал мелкий холодный дождичек, но люди не расходились. Шарый взобрался на подводу, снял папаху, помахал ею, чтобы привлечь внимание провожающих, а затем громко крикнул:

- Прощайте, дубровцы! Не поминайте лихом! В ответ послышалось:

- Успехов вам! Долгой жизни!

Колонна тронулась, а люди еще долго стояли, не расходились. Свидимся ли когда еще?

Мы спокойно проехали многие десятки километров по партизанской зоне. Позади остались Зубаревичи, Кркжовщина, Козловичи. Ехали медленно, с продолжительными остановками - надо было кормить лошадей. Иного корма, кроме жиденькой еще и малопитательной травы, для них не было, а подводы порядочно загружены: взрывчатка, боеприпасы. Часть бойцов ехала верхом - это наша разведка.

На третьи сутки добрались до Макаровки. Разведка оттуда вернулась быстро: в деревне тихо, полицаев и немцев нет. Теперь мы чувствуем себя здесь куда увереннее и спокойнее, чем год назад.

Распрягли лошадей. Двигаться дальше днем уже опасно - скоро Варшавское шоссе, а там возможна встреча с противником. В другое время, налегке, мы бы, пожалуй, и не стали задумываться: переходить нам шоссе или нет, но сейчас, когда мы везли ценнейший груз, рисковать не следовало.

Неожиданно над нами на небольшой высоте пролетел немецкий бомбардировщик, затем он развернулся и снова пошел в нашу сторону. Вот уж не было, как говорится, печали...

- Рассредоточиться! - приказал Шарый. - Уйти под прикрытие деревьев! Калядчик, подготовить пулемет к бою!

Самолет шел прямо на нас. Бомболюки были закрыты, наверное, уже отбомбился. Виктор прикинул скорость машины, ее высоту, взял упреждение и дал по самолету несколько очередей. Бомбардировщик стал удаляться, а за ним потянулась тоненькая струйка дыма, она стала быстро расти, и вскоре мы увидели пламя, охватившее правую плоскость.

- Молодчина, Виктор, - произнес Шарый, - орден тебе обеспечен.

- Не откажусь, - улыбаясь, признался Калядчик.

Через несколько минут над лесом поднялся столб густого черного дыма, и до слуха донесся оглушительный грохот взрыва. Земля под ногами вздрогнула. Еще один стервятник нашел себе могилу на белорусской земле.

Когда стало темнеть, наш обоз снова двинулся в путь. Варшавское шоссе переехали возле Двора Глуши, миновали деревню Белую и остановились в лесу под Тарасовичами, на подготовленной Максимуком зимней базе. Большая часть трудного и опасного пути осталась позади. Дальше решили идти через несколько дней.

Отсюда, с базы, с различными заданиями разошлись небольшие группы. Пантелей Максимук взял с собой несколько подрывников и отправился на железную дорогу под Бобруйск. Бычков и еще трое ребят пошли к станции. Ясень. Костя Сысой и Виктор Калядчик решили идти к деревне Горбацевичи, чтобы подорвать мост на Варшавском шоссе. Эти места они знали лучше, чем кто-либо из нас, хорошо освоили к этому времени подрывное дело, и не было сомнений, что ребята проведут эту операцию наилучшим образом. Мы с Шарым взяли с собой десять бойцов и пошли на "Варшавку" за "языком". В лагере остались раненые да еще несколько человек, чтобы приглядывать за лошадьми.

К сожалению, не всегда нам удавалось выполнить намеченные операции, случались и неудачи. Вот и на этот раз на подходе к железной дороге попала в засаду группа Саши Бычкова. В короткой и ожесточенной схватке был убит один из бойцов. Ребята с трудом ушли от преследования.

Наша операция на "Варшавке" удалась не полностью. Мы из пулемета и автоматов в упор расстреляли легковую машину, на асфальт посыпалось стекло, машина завиляла - вот-вот занесет в канаву, но уцелевший и, видимо, опытный шофер сумел справиться с управлением. Дошли до нас потом разные слухи. Одни говорили, что убит генерал и обер-лейтенант, другие, что погибли трое офицеров. Но не в этом была цель нашей операции - нужен был пленный, а его-то мы добыть так и не сумели.

Так как в течение нескольких месяцев в Осиповичском районе не было постоянных партизанских сил, то немцы осмелели, начали появляться в деревнях, забирать коров. Овец и свиней в деревнях давно уже никто не видел. Проблему с продовольствием решили "просто": отбирать у противника, другого выхода у нас не было. Когда в районе Тарасовичей появился взвод из отряда Храпко, стало возможным общими силами сделать налет на стеклозавод Глуша. Оттуда пригнали целое стадо коров и овец. Полицаи, охранявшие скотину, разбежались.