Гавен - Виктор Баранченко

В те же годы в Москве работала группа Истпарта Латвийской компартии и Латвийской секции Коминтерна, в которой деятельно участвовали Стучка, Дауге, Эндруп, Пельше, Гавен, Крастынь, Янсон, Пиече, Луттер и другие старые деятели СДЛК — КП Латвии. Они учредили в Москве издательство «Прометей», издавшее труды Латвийской группы Истпарта. По поручению этой группы Гавен написал много биографий погибших революционеров и «лесных братьев», готовился восстанавливать протоколы II съезда СДЛК.

Большая общественная деятельность не заслоняла главного — работу в Госплане. Гавен участвует в работе нескольких комиссий СТО, Бюджетной комиссии ЦИК СССР, а в середине апреля 1926 года его утвердили членом конъюнктурного совета Госплана, на который возлагалась ответственность за оценку хода развития народного хозяйства страны.

В июне 1926 года его командируют на Кавказ для ознакомления с состоянием и организацией совхозов и коммун. До этого Гавен участвовал в разработке «Положения о трестированных совхозах» и докладывал о «Положении» президиуму Госплана. Всю весну он вел борьбу против проектов сокращения чрезвычайных расходов на сельское хозяйство по бюджету, намечавшемуся Наркомфином. Он руководил разработкой трехлетнего плана и сметы расходов на землеустройство; готовил материалы к первому всесоюзному совещанию колхозников; снова возвращался к работе над планами водохозяйственных сооружений в хлопководческих районах Средней Азии.

Под его руководством сельскохозяйственная секция Госплана занималась вопросами организации государственного надзора за районами виноградарства и борьбой с филоксерой. По этим вопросам Гавен выступал на заседаниях Госплана.

Осенью 1926 года обострение болезни ноги и тяжелый приступ воспаления почек привели его в санаторий. Но и здесь он много читал, просматривал статистические отчеты, следил за экономической литературой.

Гавен любил жизнь. Знал, что она складывается из больших трудов и забот, из больших радостей и огорчений, из крепкой дружбы и братства. Вместе с партией он прошел все хорошее и все самое трудное. Он радовался успехам страны, не выносил всякую фальшь в жизни и в политике, совершенно не переносил бесстрастных мещан в политике и в быту. «Моя хата с краю» — для него было синонимом подлости. Руководители Госплана — Глеб Максимилианович Кржижановский и Семен Пафнутьевич Середа — высоко ценили деятельность Гавена. Руководитель сельхозотдела ЦК РКП(б) Я. А. Яковлев постоянно поддерживал Гавена. Он участвовал в заседаниях ЦК при обсуждении важных вопросов политики в деревне.

Арменуи отдавала все силы детским учреждениям — обществу «Друг детей», деткомиссиям, детским домам и площадкам. Со времени переезда в Москву она заведовала Детским городком имени III Коммунистического Интернационала. ЦК комсомола прикрепил ее к московской пионерской организации. По ее предложению совет Общества политкаторжан взял шефство над детской колонией беспризорных, помещавшейся в бывшем Зачатьевском монастыре, здесь же жила и сама Арменуи со своими детьми.

По партийной мобилизации Арменуи Сумбатовна попала в число «1000 студентов-коммунистов» и поступила в Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева на факультет электрификации сельского хозяйства. Но, будучи студенткой и матерью троих детей, она не порывала с большой общественной работой.

Исполком Коминтерна торжественно отмечал двадцатипятилетие Латвийской коммунистической партии. На торжественном заседании присутствовали основатели латвийской социал-демократии и среди них Гавен. Собравшийся в Москве цвет Латвийской компартии не забывал ни на минуту о революционном долге перед своим народом. Эти люди были уверены, что Латвия вскоре будет советской.

26 июля 1930 года второй раз собрались в Москве все видные латыши-комунисты на чествование шестидесятипятилетия Петера Стучки и тридцатипятилетия его революционной деятельности. Торжество проходило в Красном зале Московского комитета РКП(б) на Большой Дмитровке. Приветствовать юбиляра пришли представители ИККИ, ЦК РКП(б), Комакадемии н Института красной профессуры, МГУ, Верховного Суда, Наркомпроса и многих других учреждений.

В личном архиве Юрий Гавен до самой своей гибели хранил как бесценный документ напечатанный на оранжевой бумаге пригласительный билет на вечер чествования Петера Стучки.

В десятую годовщину освобождения Крыма от врангелевщины и окончательного установления там Советской власти бывшие крымские работники собрались в Татарском клубе в Малотатарском переулке в Замоскворечье. Пришли подпольщики и красные партизаны, очень многие политработники и командиры Красной Армии — участники освобождения полуострова в 1920 году. Гавен выступил с воспоминаниями.

Последний год из семи лет на посту члена президиума Госплана Гавен больше болел и лечился, чем работал. Его это угнетало. Лечили его в Кремлевской больнице и санаториях, где он отлеживался по нескольку месяцев. Снова вскрылись свищи на щиколотке и начался вторичный процесс туберкулеза голеностопного сустава. В конце марта 1931 года ему пришлось оставить непосильную для него работу в сельхозсекции Госплана.

ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

С 1931 года Юрий Гавен почти два года работал в Германии в должности директора советской нефтеторговой фирмы «ДЕРОП». Немцы тогда охотно покупали у нас нефтепродукты. Шел к концу короткий век Веймарской республики. Нацисты одурманивали массы своими шовинистическими демагогическими лозунгами, завоевывали голоса избирателей. Союз красных фронтовиков был распущен, а гитлеровцы вооружались.

Гавен был неплохо знаком с экономическим состоянием и политическим положением в Германии. Хорошо зная немецкий язык, он постоянно следил за периодикой и экономической литературой. Он обосновался в Нюрнберге, где находилась главная контора «ДЕРОП». Бавария, Мюнхен и Нюрнберг — колыбель коричневорубашечников. Гавен досыта наслушался их и возненавидел.

После победы гитлеровцев на выборах в рейхстаг началась оргия фашистского террора, ужасающие беззакония и произвол. Узники фашистских тюрем проводили общую голодовку. Только находясь в самом логове нацистов, Гавен полностью постиг значение мопровской помощи репрессированным коммунистам и их семьям.

Начались аресты и избиения советских граждан, находившихся в Германии. Гавен с трудом выбрался из нацистского ада и некоторое время лечился в Швейцарии. Швейцарский курорт немного поправил здоровье.

Первое время после возвращения на родину он себя чувствовал настолько сносно, что пробовал обходиться без костылей, опираясь на трость. 23 мая Юрий Петрович выступил с воспоминаниями на вечере крымского землячества в ЦДКА. Но вскоре процесс обострился и на здоровой ноге появился тромбофлебит, лишивший его возможности становиться на ноги. Врачи запретили всякую работу.