Рыцарь без позывного. Том 1 и Том 2 (СИ) - "Бебель"

Второй день был похож на первый, за тем исключением, что искал я жратву, а не солдат. Правда, в итоге сам едва едой не стал.

Поплутав по лесу до полудня, я, наконец, заслышал прорывавшийся сквозь ветки шум. Расследование привело меня к широкой речке переходящей в пологий водопад. В бурном потоке пенящейся воды, меж острых камней задорно плескались крупные рыбы.

Не бог весть что, но попить да помыться можно. Благо вода оказалась на удивление чистой и вкусной. Долгожданное утоление жажды портило лишь собственное отражение. Бровей нет, волос тоже, а количество застарелых шрамов, кажется, только увеличилось. Но в остальном ни царапинки.

Поглядев на весело плавающую рыбу, я решил, что пора бы и перекусить. Удочки или сети у меня не было, зато была нога. Старый трюк — копаешь ямку у самой реки, прокапываешь канальчик между ямкой и рекой, и швыряешь в ловушку хлеб или червяка какого. А дальше только сидеть и ждать, пока какая-нибудь несчастная рыбешка приплывет полакомиться угощением. Как только заплывет в ямку, ставишь ногу в горлышко канала, дабы не сбежала, и достаешь несчастную голыми руками.

Наловив несколько совершенно незнакомых, но очень аппетитных рыбин, я едва ли не вприпрыжку ломанулся поближе к лесу, дабы поскорее развести костер и наконец-то пожрать.

Гастрономические эксперименты с загробной фауной были отложены в виду обнаружения инопланетного жилища. Ну, вернее шалаша. Обычный такой шалашик, с обычным кострищем, обычным шестом для копчения мяса и обычным жертвенным алтарем.

Я посмотрел достаточно голливудских фильмов, чтобы как следует обосраться, при виде хитросложенного стола из черепов и костей животных. Выложенные в причудливом узоре птичьи и звериные останки хоть и выглядели жутковато, но в пот меня бросило от вида пары человеческих черепов испещренных непонятными то ли рунами, то ли иероглифами. И, что самое хреновое, на одном из них все еще виднелись следы сравнительно свежей крови.

К несчастью, едва я развернулся, чтобы побыстрее свалить подальше, как встретился взглядом с петухом. Нет, серьезно! Натуральный петух! Ярко-красный гребень, мощные крылья, толстые когтистые лапы, бешеные глаза, полный клюв игольчатых зубов и два метра роста.

От его разъяренного клекота у меня заложило уши, а нутро заледенело. Пользуясь замешательством, гуманоидная птица ломанулась прямо ко мне, норовя вскрыть мою черепушку. Лишь несчастные рыбешки, хлестнувшие по пасти твари, остановили неизбежное. Пока петушара недоуменно выкашливал жабры и плавники из чересчур острых зубов, я успел, как следует зарядить берцем по короткой куриной лапе. Результатом стало мощное крыло, со всей дури хлестнувшее по лбу. Сообразив, что одними ногами с петухом не разобраться, я взялся за расплавленный автомат. Но толстые перья твари смягчили удар двухкилограммового лома и вместо победы, я огреб когтистой лапой по и без того изорванным штанам.

Вспышка боли, и блеск собственной крови заставили меня вернуться к первоначальному плану — валить отсюда нахрен! Но увы, петух оказался тем еще спринтером. Нагнав меня у самого берега, он одним прыжком впечатал мою тушку в песок. Игольчатые зубы норовили вцепиться в глотку, пока когтистые лапы вгрызались в колени. Птица весила не меньше пары центнеров, и спихнуть ее с себя никак не удавалось. Уворачиваясь от хищной пасти, вырывая охапки перьев и даже кусаясь, я кувыркался с гигантским петухом по мягкому песку, покуда тот не сменился потоком кристально чистой воды.

Намочив перышки, птичка испуганно отпрянула, явно желая как можно быстрее оказаться снова на берегу, но хрен там! Сообразив, что уродец не просто так воды испугался, я ухватил инопланетного петуха за толстые крылья и оттащил куда поглубже. Благо, несмотря на высокий рост, у птички довольно короткие лапы и до дна она уже не доставала.

Честно говоря, я хотел утопить петушару, но многочисленные перья служили ему неплохим спасательным жилетом. Птица наотрез отказывалась погружаться, бултыхаясь, словно поплавок и попутно пытаясь откусить мне половину лица.

Отпрянув, я нечаянно упустил сопротивляющегося мутанта, позволив реке разобраться с ним самостоятельно. По мере того, как течение уносило пернатого дальше от меня и ближе к острым камням, разъяренный клекот все чаще срывался на нечеловеческий визг.

Выбравшись на берег и дойдя до водопада, я с удовлетворением отметил, что пузырящаяся пена внизу приобрела прозрачно-алые оттенки. Пернатый зад, красуясь парусом из пары безжизненных куриных лапок, продолжал свое отважное плавание по водам загробного мира.

Вид перевенутого вверх ногами петуха несколько приободрил пошатнувшийся боевой дух. Возвращаясь за потерянным автоматом и стискивая в кулаке подвернувшуюся палку, я ожидал, что из чащи на меня выскочит еще несколько двухметровых аборигенов, но все было тихо. Наконец сообразив, что в тесном шалаше больше одного петуха не поместится, а больше жилищ в округе не видать, я, наконец успокоился.

Понятия не имею, как тот пернатый разводил огонь. Может он огнем плюется — хрен его знает, но ни растопки, ни огнива так и не нашлось. Пришлось использовать последнюю спичку. Благо, бешеной птичке были не чужды блага цивилизации, и возле кострища покоилось несколько крупных глиняных горшочков, в которых я решил забацать уху. Предварительно помыв у реки, конечно. Мало ли что этот петух в них делал? Не зря же их в тюрьмах недолюбливают…

К сожалению, кроме черепов, горшочков, неизвестного мяса и ржавого ножа, в логове чудовища ничего интересного не нашлось. Впрочем, мне и его самого хватило. Здоровая тварь. Мышцастая такая. Одни когтистые лапищи чего стоят — все ноги изодрал, гад! И перья плотные, будто броня. Блин, если в загробной жизни все население такое, то Марианская впадина — всего лишь выбоина на дороге, по сравнению с той жопой, в которую я угодил.

Наварив горячей похлебки и быстренько все сожрав, я решил уйти как можно дальше от логова этой непонятной твари. Мало ли, может у него тут друзья неподалеку? Да и жутко оно, возле этого алтаря ночевать. Все эти черепа, кости, мясо непонятно чье…

Прихватив ржавый, но очень острый ножик да пару горшочков, я отправился вниз по реке.

На обязательных для контрактников курсах выживания, помимо пьянок, походов по бабам и покупке самогона у местных селян учат еще и выходить из экстремальных ситуаций.

Ну, типа, если ты вдруг выпал с вертолета и оказался где-то в незнакомом лесу, то просто найди речку покрупнее да топай вдоль нее. Мол, люди всю историю основывали поселения вдоль всяких рек. Ну, вода, рыба, транспорт и вот это все.

К счастью или к сожалению, но до вечера поселения я так и не нашел. Зато нашел новое приключение на свою уставшую задницу.

Решив, что пора бы организовывать убежище на ночь да разжигать костер, я неожиданно для себя обнаружил, что лес кончился. Впереди открывалась залитая закатными лучами полянка. По самому берегу реки, через какой-то примитивный и полуобвалившийся каменный мост протянулась узкая заросшая дорога.

Рассматривая плоды цивилизации, я не сразу заметил ее основы, которые сидели не дальше чем в десятке метров от меня. Больше десятка хмурых и небритых мужиков, что грелись у костра на самой опушке, удивленно уставились на меня. Их кольчуги, дубины, копья, и топоры, переливаясь фиолетовыми оттенками в свете костра, не сулили ничего хорошего. Но они хотя бы были людьми, а не адскими демонами.

— Не было печали, так предки поднасрали. Эка страсть по лесам шарахается… Здрасте вам просраться, мил человек! — воскликнул сидящий на бревне высокий старик и ткнул в меня какой-то потертой деревяшкой. — Парень, ты дракона в десны жахал, али в печку заместо пирожков сигал? Чего такой подгоревший-то?

Остальные же, как бы невзначай, потянулись к своим примитивным дубинам да копьям. Из взбудораженных перешептываний, я понял, что являюсь привидением, колдуном, бабайкой и заблудившимся сельским пьяницей в одном лице.

— Да тут на десяток лиг ни одного дома!