Непокоренное Приднестровье. Уроки военного конфликта - Козлов Андрей Валерьевич

— Азимут сорок семь…

Видать, главная задача противника — взорвать нефтебазу на Ближнем Хуторе. Таким образом лишить и все Левобережье и армию горючего, вызвать пожары в Тирасполе, панику среди его жителей. Но и на Бендеры, Парканы вновь нацеливаются, на другие населенные пункты. Случайно ли именно на те, где стоят российские гарнизоны? Еще и потому такой однозначный приказ Добрянского подчиненным: сбивать!

Из Кишинева сообщили: мол, на тамошнем аэродроме с трудом приземлился боевой вертолет — с сорока двумя пробоинами, экипаж срочно доставили в госпиталь. Говорят, что антенна, которую доставили в штаб 14-й с «той стороны», принадлежит все-таки сбитому МиГ-29. Говорят… Но у Добрянского нет «стопроцентного» доказательства успешной боевой работы. Хотя косвенное, безусловно, есть, и оно, пожалуй, главное: за эти несколько дней, когда ПВО армии действует, бомбежек Приднестровья не было, ни одна цель к объекту так и не прорвалась.

— Шестые сутки люди не спят. Разрешите отдых организовать посменно? — раздается в трубке.

— Может, мне отсюда командовать, когда вашим подчиненным и пищу принимать? — вновь выходит из себя Добрянский. Кто знает, когда он последний раз сам сомкнул глаза? Но своих офицеров управления щадит. Несмотря на то, что здесь, на КП ПВО, не смолкают телефонные зуммеры, доклады, команды.

…Замечаю, в других-то отделах, службах штаба армии радиостанции нет-нет да и настроят на «частоту Добрянского»: у всех в осажденном гарнизоне велико напряжение, а реально ведь действует лишь ПВО.

В крикливой кампании из Кишинева об «оккупационной 14-й армии» нет ответа на вопрос: кто заставил эту армию изготовиться к реальному бою? А, скажем, ее подразделениям ПВО применять ракеты?

Может, не молдавская сторона заслала в район тираспольского аэродрома диверсантов — в бою, охраняя самолетную стоянку, погиб прапорщик Ю. Бабкин? Может, не та сторона обстреляла машину и ранила майора В. Козлова, попытавшегося вырваться из части? Может, не в осажденной бендерской крепости получил ранение старший прапорщик Н. Гайцев? Находясь в те — после 19 июня — дни в частях и подразделениях армии, автор этих строк почти ежечасно был свидетелем всё новых подобных сообщений: осколками мины в казарме батальона химзащиты ранен рядовой Криворучко, там же, в столовой, — рядовой Клепиков, в Тираспольском гарнизоне получил ранение рядовой понтонно-мостового полка Кузнецов, в Бендерах захвачены в качестве заложников прапорщик Приходченко и рядовой Коростылев… Этот список можно удвоить, утроить. Создается впечатление, что молдавская сторона более чем настойчиво провоцировала 14-ю армию на ответные действия. Пока не удалось. Но нервы действительно на пределе. Не знаю, каким должно быть самообладание командиров частей и подразделений, чтобы, видя как обрушиваются на твою голову и головы твоих подчиненных снаряды, мины, внять не призыву эмоций, а голосу рассудка: ввязаться по большому счету в огневой поединок с молдавской армией значило бы разжечь пожар на всю Европу. Потому и блюли свято приказ о нейтралитете. Не знаю, какую выдержку нужно иметь, чтобы, не ведая, что стало с твоей семьей после кровавого побоища, учиненного молдавской армией в Бендерах, после налета ее авиации на тираспольский мост, безропотно выполнять свои обязанности по «доведению» до офицеров и солдат гарнизона требований о недоумении ответных действий. Не ведает, но доводит, скажем, помощник командира части по работе с личным составом подполковник Н. Струсь.

Правда, кто-то офицера обнадежил, видел его семью якобы среди беженцев — но, может, просто успокаивает? А если на что-то и решился подполковник, то лишь на просьбу к командованию: отменить уже состоявшийся приказ о его назначении за пределы Приднестровья. Теперь для себя не видит другого места службы, места борьбы со злом…

Так участвует ли 14-я армия в боевых действиях? После возвращения из Тирасполя узнал из «Комсомольской правды», мол, неправда, что ПВО бьет по молдавским самолетам. Поверил бы, не проведя я полдня на КП До-брянского, не видя вблизи Паркан пуска ракет. Зачем «прятать голову в песок» — не лучше ли сказать, что 14-я не может не бить по самолетам, несущим смерть?

Участвует армия, ибо раненых нужно спасать, а потому военный госпиталь принимает не только военнослужащих. Бывший начмед госпиталя подполковник медицинской службы В. Померанцеве кий, после приказа об увольнении так и не оставивший свой пост, устало втолковывал мне статистику поступивших на излечение после боев: да, лишь восемь из частей армии, а еще тридцать гвардейцев, двадцать четыре казака, двадцать семь ополченцев. Другой поток раненых шел через городскую больницу — и сказать, что в том потоке не было раненых военнослужащих, офицер не решился: кто в войну делит жертвы на «свои» и «чужие»?..

Армия участвует, ибо диверсанты одинаково опасны и для городских кварталов, и для гарнизонов — потому начеку военная комендатура.

Армия помогала в эвакуации жителей после геноцида, устроенного молдавскими захватчиками в Бендерах, выделяла транспорт. Для оставшихся в городе выделила походные кухни — голод грозил Бендерам.

Армия в двадцатых числах июня напрягла свои силы, дабы быстрее вывезти из Тираспольского гарнизона в более безопасное место склады боеприпасов, — тираспольчане так и не узнали, какая беда грозила им в случае, если бы хоть один самолет из Кишинева достиг этого склада. В штабе 14-й осознавали эту опасность, и, кстати, еще и потому было принято решение вести огонь по воздушным целям…

Говорят, пишут о том, что якобы в боевых действиях в июле на стороне приднестровцев участвовали некоторые офицеры 14-й. Все мои попытки выяснить это закончились безрезультатно. Кто скажет, если даже и участвовал: был приказ соблюдать нейтралитет! Поговаривали, что в подбитом, донельзя искореженном и сейчас тяжело осевшем танке у бендерского моста находился штатный экипаж из 59-й дивизии. Оказалось: гвардейцы вели машину, захваченную в числе восьми других боевых машин 20 июня женщинами, многотысячным пикетом окружившими 175-й мотострелковый полк и прорвавшимися на территорию его парка…

Говорят, что артиллерия именно 59-й дивизии ставила заградительный огонь перед спешившими в Бендеры колоннами молдавской армии. Но у защитников Приднестровья — гвардейцев, казаков — есть своя артиллерия.

Наконец, говорят и даже пишут, что командный состав формирований гвардейцев, ополченцев хорош лишь потому, что накануне и в ходе самих боев чуть ли не «по повелению из Москвы» спешно были уволены из 14-й многие офицеры. Назывались, к примеру, фамилии Н. Москогло и В. Капитана. Выяснил, давно были уволены в запас эти офицеры-саперы, длительное время служили в пожарной охране. Погибли оба в июне. Приднестровцы назвали их «своими героями», и кто знает об отношении большей части местных жителей к 14-й армии, тот поймет что к чему…

Нейтралитет 14-й здесь воспринимался однозначно: как предательство мирного населения.

То пикетирование 59-й дивизии продолжалось долго и после захвата восьми танков. Надо было видеть пусть не тысячи стоявших на коленях женщин — хотя бы одну, с иконой, умолявшую: «Солдат, защити!» В скорбно повязанной косынке, в очках — и час, и другой, и пятый простояла на коленях, а со стороны Бендер все еще раздавалась канонада…

Есть, видимо, правда и в том, что жертв в Бендерах могло быть куда меньше, получи 14-я приказ остановить кровопролитие.

Не получила — не ее в том вина, а без приказа втянуть Россию в крупномасштабную войну — это уже не быть армией, а стать анархической вольницей. Впрочем, это уже из области «большой политики». Я же намерен писать о том, что видел сам на этом клочке земли — в блокированном Приднестровье, в осажденных гарнизонах Российской армии.

Единственное, с чем не могу никак согласиться, — это с иными публикациями в российских газетах, телепередачами последних дней: то те же намеки на «полное бездействие 14-й», то, наоборот, на «чрезмерную самостоятельность» ее нового командующего генерал-майора А. Лебедя.