Звездный кадет (СИ) - Котов Сергей

- Ты не боишься идти против Императора? – спросил Дин, поглядев телохранительнице в глаза.

- Лига не зависит от государств, - Ирида улыбнулась и пожала плечами, - иначе мы бы небыли так популярны.

- Ты знаешь, зачем я здесь? – спросил Дин после секундной паузы.

- Император избавляется от двойника довольно запутанным и неординарным способом, - ответила Ирида, - чтобы ничто не омрачало его дальнейшее правление. Если, конечно, Империя устоит.

- Посмотри на ту стену, - Дин указал на объект.

- Древность какая-то. И что? - скептически ответила Ирирда, но через секунду добавила: - постой… это как-то связано с этой? – она кивнула на останки Ириды.

- Это связано со мной, - ответил Дин.

- Давай об этом подумаем потом. Когда окажемся в безопасном месте.

- Хорошо, - кивнул Дин, - но сначала я побываю внутри.

Ирида растерянно нахмурилась.

А Дин, не смущаясь, расстегнул комбинезон и разделся до трусов.

- Слушай, я понимаю, стресс… - пробормотала Ирида, - не пойми меня неправильно, ты симпатичный парень, но наш контракт в некоторых вопросах очень строг…

Дин, не слушая телохранительницу, вскрыл обе полости в ногах.

Ирида присвистнула.

Дин достал ключи. Посмотрел на телохранительницу.

- Я пойду один, - сказал он, - спасибо тебе за помощь.

- Подожди, но ты!.. – воскликнула Ирида.

- …не пытайся остановить! – перебил Дин, который уже вошёл в холодную воду озера.

- Скажи хоть, что это за штуковины? У тебя в руках?

- Ключи, - Дин обернулся, чтобы бросить мимолётный взгляд через плечо.

- От чего?

- Я не знаю, - ответил Дин, - но очень хочу это выяснить.

Глава 23. Память

Дин не знал, какое имя ему дали мать и отец. Его забрали социальные службы всего через три месяца после рождения, когда иммиграционное дело родителей было окончательно закрыто. Им просто не повезло: хороший адвокат наверняка мог бы протянуть ещё как минимум несколько лет на апелляциях, а потом, ссылаясь на прецеденты штата, добиться пересмотра.

Дином его назвал приёмный отец. И дал свою фамилию: Кунц. А ему она досталась от немецких предков, которые эмигрировали в США ещё в конце XIX века.

Вообще, социальные службы редко одобряют заявки на усыновление, поданные одинокими родителями. Но, похоже, какой-то начальник имел личные счёты к его биологическим родителям и решил ему, Дину, гражданину с рождения по праву почвы, максимально осложнить жизнь.

У его приёмного отца была ферма. Довольно успешная; он вовремя успел докупить земли под соевые посадки, которые стали в несколько раз прибыльнее пастбищ. Отца звали Дэвид. Или Большой Дэйв, как называли его соседи.

Большой Дэйв и сам не знал, почему решил влезть в эту историю с усыновлением. Наверно, сыграло роль то, что в те дни его бросила очередная подружка. Он понял, что серьёзные отношения с девушкой – это всё-таки не для него. А ещё он часто думал о смерти. Наверно, сказывалась жизнь на природе и мясной бизнес. Он не боялся её, но не хотел, чтобы после него крепкое хозяйство, которое ему удалось построить, раздербанили бы какие-нибудь бездари.

Он, как и все простые парни со Среднего Запада, не был идеальный родителем. Любил иногда выпить, особенно в дни национальных праздников, на ярмарках.

Когда Дин немного подрос и начал проявлять характер, в подпитии он мог даже поколотить приёмного сына. Не сильно, по-настоящему черту он никогда не переходил. Но однажды из-за алкоголя он совершил куда более серьёзную ошибку.

В горячке Дейв признался, что Дин был усыновлён.

Когда протрезвел, он, конечно же, сильно жалел о содеянном – но поделать уже было ничего нельзя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дин редко упоминал об этом разговоре. Внешне их отношения вроде как не изменились, и, в конце концов, Дейв решил, что всё было к лучшему.

Он, конечно, не знал, что с этого момента Дин начала много думать о своих настоящих родителях. Тайком, под шум дождя и рёв заходящих на посадку самолётов, он мечтал о маме. Пытался представить, как она выглядит. Придумывал самые невероятные истории, почему она была вынуждена отдать его на усыновление.

Дом, где они жили с отчимом, находился на самой границе их владений, недалеко от крупной базы ВВС. Дину нравились самолёты. Мощный гул их двигателей создавал приятное ощущение безопасности.

Неудивительно, что со временем он начал грезить Колорадо-Спрингс. Или хотя бы Вест-Пойнтом. Всё это накладывалось на увлечение старыми фильмами и сериалами, вроде «Звездных Войн» или «Звёздного Пути». А, когда у него появилась «Плэйстейшн», и вселенной игр из серии «Масс Эффект».

Большой Дэйв был не в восторге, когда узнал, что Дин поступил в кадетскую программу Гражданского воздушного патруля, едва ему исполнилось двенадцать. «Как будто на ферме недостаточно дел, чтобы тратить выходные на всякую ерунду, вроде поездок по музеям!» - ярился он. Дин попытался возразить и заметил, что на выходных его единственная обязанность – это поход на воскресную службу в баптистскую церковь. После этого Дэйф окончательно вышел из себя, и поколотил приёмного сына. Не слишком сильно, как обычно, но почем-то в тот раз Дин решил действовать, и сбежал из дома.

Его не могли найти почти неделю. На попутках и автобусах он добрался почти до Чикаго, пока на очередной остановке его не опознала неравнодушная активная гражданка, увидевшая его фото в фейсбуке.

После этого был долгий разговор со специалистами из социальных служб. Дину объяснили, что у него есть шанс сменить приёмную семью, но для этого надо будет добровольно дать показания во время судебного разбирательства против Большого Дейва. Дин отказался, несмотря на многочасовые попытки его переубедить. И дело было вовсе не в том, что он испытывал какие-то тёплые чувства к приёмному отцу. Просто смена места жительства обнуляла все его достижения в школе. Ведь для дальнейшего поступления в Академию ВВС очень важно было проявить свои лидерские качества. Быть среди лучших спортсменов, президентом или вице-президентом класса. На худой конец входить в десять процентов лучших учеников. Дину повезло: он обладал отличными физическими данными, и ему не составило труда занять место капитана футбольной команды. Конечно, футбол в средней школе — это не совсем то же самое, что в старшей. Но Дин был уверен в своих позициях. А кто его знает, как оно сложится на новом месте? Кроме того, его могли занести в социально неблагополучные, и тогда прямой путь в академию был бы закрыт.

После этого случая Дэйв никак не препятствовал кадетским мероприятиям. Наоборот, перед недельными лагерями старался помочь: объяснял, какое снаряжение лучше брать с собой, показывал, как правильно ставить палатку и разводить огонь. Похоже, его впечатлила стойкость приёмного сына перед чиновниками, и он старался отплатить за это добро, по мере своего разумения.

Дин радовался первым нашивкам «летчика-кадета» как самой большой награде.

Несколько лет всё шло ровно. Ему действительно удалось сохранить место капитана футбольной команды в старшей школе, хотя это было непросто: тренировки отнимали много времени от учёбы, а Дин знал, что в Академии ему нужно пройти более, чем серьёзные тесты, чтобы добраться до финального собеседования.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Зато у него появился покровитель-куратор. Офицер ВВС в запасе, который на добровольных началах консультировал отборочную комиссию ВВС. Ему было за шестьдесят, но он всё ещё сохранял строгую военную выправку и был в отличной форме. Дин бы сказал, что на вид ему не дашь больше сорока, если бы не полностью седые волосы, подстриженные коротким армейским ёжиком. Куратора звали Эд Старрлинг.

Однажды, перед закрытием очередного тренировочного лагеря, они сидели на скамейке возле импровизированных ворот. Куратор рассказывал про годы службы в Западной Германии, атмосферу холодной войны и романтику ночных перехватов. В те годы такое случалось часто: их поднимали по малейшему поводу, стоило только любому борту советов хоть немного приблизиться к границе.