Чужие земли - Альберт Васильевич Максимов

Эрве очнулся с кляпом во рту и крепко связанными за спиной руками. Ноги тоже были связаны. Рядом с ним на земле в таком же положении лежали Волчонок и Дири. С той лишь разницей, что рты у них были свободны, поэтому Эрве вкратце узнал, что же произошло. И как это они попались в ловушку.

Да, лихо горцы их обманули. А он даже ничего не заподозрил. Ладно бы Волчонок, тот время от времени попадал впросак, хотя в сообразительности ему не откажешь. Вон как все просчитал во время стычки с горцами. И оказался прав. А сейчас… сейчас, пожалуй, больше виноват он, Эрве, чем Волчонок. А с Дири и вовсе спроса нет, глупый тот, да восторженный. Интересно, что сейчас с его чувствами по отношению к кумиру? Оба ведь лежат, и сделать ничего не могут.

Дорогу он переносил с трудом. Во время привалов, когда путы ослабевали, Эрве все так же лежал, пошевелиться не мог. Ему даже в рот кусочки лепешки засовывали, да только большая часть оставалась на земле. Не лезло ничего в горло из-за этого проклятого кляпа. А в последние дни дышать стало трудно. Ртом никак, а в нос пыль набилась.

Когда с него сняли одежду и увидели… Ну ясно, что увидели, сильно удивившись, у Эрве к тому времени уже не оставалось сил, чтобы переживать из-за этого. Ему уже было все равно. Ну, увидели его тайну, что с того?

И когда в степной крепостице Дири, переодетого в его одежду, подхватили и куда-то унесли, Эрве почти никак к этому не отнесся. Устал он.

После отъезда из степного поселения отношение к пленникам немного улучшилось, расстояние между привалами стали короче, и на них Эрве чаще стали развязывать и руки разминать. В первые два дня он равнодушно к этому относился, тем более и силы почти иссякли – и от тяжести пути, и от голода.

Бандиты это тоже, видимо, заметили, вместо сухих лепешек, которыми кормили пленников всю дорогу, в последние два дня горячей пищи удостоили. Волчонку почему-то не дали, а вот его кормили с ложечки. И горло, которое постоянно сжималось в спазме, немного отошло, глотать стало легше, даже говорить снова стал, пусть и с ужасным хрипом.

Но как только бандиты вынимали у него изо рта кляп, двое из них обязательно вплотную к нему садились, ножи обнажая. Волхвования боятся, это было ясно.

На третий день после того, как они покинули степняков, Волчонок напал на бандитов. Если в первые дни плена Эрве еще на что-то рассчитывал, думая, что Вучко сможет придумать, как им спастись, то теперь он давно перестал надеяться. И вот такая неожиданность. Он даже не заметил, как Волчонок избавился от ножных пут, а ведь тот сидел рядышком с ним.

Лишь тогда, когда стороживший их бандит с хрипом повалился на бок, только тогда Эрве понял, что что-то происходит. Второго бандита Волчонок ударил магией, и тот упал прямо в костер, несколько раз дернулся и затих. Еще двое, находившиеся где-то сбоку уже тянули мечи из ножен, а Вучко снова ударил магией. Да как точно! Один из них схватился за горло, из-под пальцев потекла ручейком темная кровь, а бандит с остекленевшими глазами рухнул на траву. Последний из оставшихся на ногах что-то сказал и бросил меч.

Что было в следующие полчаса, Эрве помнил смутно. Разве что, как бандит снимал с него магические путы, помогал растереть руки, поил водой. Когда к Эрве вернулось чувство реальности, бандит стоял на коленях в двух десятках шагах от него, держа сцепленные руки за головой. Вучко стоял чуть поодаль, контролируя местность и особенно этого бандита. Двое других валялись мертвыми, а третий, судя по всему, был жив, потому что лежал чуть поодаль со связанными за спиной руками и ногами. Причем ноги были связаны одной веревкой вместе с руками.

- Вучко… спасибо.

Эти слова почему-то сами выскочили из уст Эрве. Такого раньше он про себя не припоминал. Нет, он, конечно, мог благодарить людей, но делал это всегда только тогда, когда это было выгодно. Поблагодарить (да не раз, а регулярно) благородного за то, что тот приютил юного грасса у себя в имении. Надсмотрщика – ни за что, а лишь впрок, чтобы в другой раз не попасть под горячую его руку, когда тот войдет с плохим настроением в камеру. Того же Вучко в первые дни их путешествия. Но сейчас сказанные слова выскочили сами по себе без претензии на какую-нибудь выгоду. Странно, конечно. Для Эрве странно.

Наверное, поэтому Эрве разозлился. На себя и на Вучко. А еще больше его озлили ответные слова Волчонка:

- Да не за что.

Не за что? Этот рыжий стал о себе что-то много мнить, а ведь он… А кто он? Ведь Эрве так и не понял. То ли простолюдин, то ли благородный. Нет, конечно, не благородный, глупость какая-то. Мать, возможно, благородная, нагуляла ребенка от вилана, но имеющего дар. Еще не у всех виланов вытравили способности к волшбе. Так что рыжий даже не бастард, еще хуже! А позволяет себе такое! Должен радоваться, что силетскому грассу помог.

Разозлившийся Эрве еще больше себя завел и собрался ответить что-нибудь грубое, но вспомнил, как три дня назад его раздевали. Проклятье! Догадались бандиты, что он не двенадцатилетний мальчишка? И что они говорили вслух? Этого Эрве не помнил, тогда ему не до чего было. И видел ли Вучко?

В отношении выклейменных ворон Эрве не беспокоился. Он сам их показывал своему рыжему спутнику, а вот с возрастом была проблема. Поэтому он заставил свою злость пройти.

- Как не за что? Ты такой молодец! Спасибо!

Вот сейчас Эрве благодарил уже притворно. Подольстишься (люди