Беременна от двоих (СИ) - Десса Дарья

То же сделал я и теперь, когда мы с Николаем решили, когда полетим в Москву. Случилось это через два дня после того, как он предложил мне отправиться куда-нибудь развеяться. Сам купил два билета, а потом сообщил время вылета. Странный тип: я предлагал ему деньги вернуть за билет, так он отказался. Отшутился: мол, долг платежом красен. Только я-то быть должным не люблю, зачем же так-то?

Но подумал и махнул рукой: чего я стесняться буду? Бьют – беги, дают – бери, и нечего тут рассуждать. Если он завтра пожелает мне от щедрот своих машину подарить или золотые часы, отказываться не стану. В конце концов, он кто? Правильно: сын очень состоятельной и влиятельной матушки, практически мажор, но отличается от категории «богатеньких мальчиков» своим характером и поведением. Был бы настоящий представитель «золотой молодёжи», так наверное не стал вкалывать на низшей должности, а сразу занял место… да вот хотя бы заместителя генерального директора. Особенно если учесть, что матери Николая принадлежит часть компании.

Мы встретились с Николаем в аэропорту в условленный день и час. Одеты оба были просто, по-походному: куртки, джинсы, ботинки, пуловеры. У каждого в руке по спортивной сумке, словно сговорились. Увидев друг друга, улыбнулись: словно два брата-близнеца. Так же, с шутками и подкалывая друг друга, выстояли очередь на регистрацию, затем ждали рейс, а после славно провели время в салоне самолета на высоте десяти километров, болтая о разном.

С каждой минутой полёта мне стало казаться, что Николай не так прост, как показалось в самом начале нашего знакомства. То есть для меня он не перестал быть всё таким же веселым, радушным, интересным собеседником и человеком с широким кругозором, что особенно для меня, кто видел жизнь лишь в её самых простых проявлениях, было чем-то особенным. Что я знал? Как можно соблазнить парня за полчаса, где найти классное место для секса, о чем можно, а о чем лучше не общаться с геем или в постели. В общем, я знал этот мир лишь в довольно узком направлении, да и не слишком кому-то доверял, учитывая моё армейское прошлое, приучившее быть всегда начеку.

Николай же был другим. Много рассказывал о книгах, фильмах, – вторые он любил больше всего, о своих путешествиях по миру. Оказалось, что его мамаша любила взять сына с собой и отправиться на какой-нибудь дорогущий иностранный курорт, там завести интрижку с каким-нибудь местным ловеласом и страстно отдаваться ему в гостиничном номере, поручив дитя заботам обслуживающего персонала. И пока Анжела Леопольдовна бесстыдно оглашала отель своими страстными стонами, её сын обычно или играл на детской площадке, или плавал под надзором тренера, – в общем, пребывал в ожидании, пока родительница насладится своим кратковременным половым партнёром.

Отца у Николая не было. То есть биологический, конечно, где-то существовал, но он его никогда не видел. Анжела Леопольдовна, довольно в молодом возрасте занявшая сначала один пост, а потом другой и очень быстро сделавшая карьеру, воспринимала мужчин исключительно как инструмент достижения оргазма. Правда, домой никогда никого не приводила. Если у неё случались интрижки, то местом жарких действий были исключительно гостиничные номера. Там она могла «зависнуть» на выходные, а домой вернуться только в понедельник вечером после рабочего дня.

Потому большую часть детства, юности и отрочества, а это с момента рождения и до окончания университета, Николай провел по большей части предоставленный сам себе. «Ты знаешь, – сказал он мне доверительно во время полёта, – это просто чудо, что я не спился, не стал наркоманом или извращенцем. Потому что с юных лет у меня были три составляющие, способные сбить с панталыку кого угодно: это деньги, куча свободного времени и полное отсутствие контроля со стороны матери». Но вместо того, чтобы гулять и развлекаться, Николай смотрел кино и читал книжки. Так сам закончил школу, сам поступил в университет, и лишь когда его окончил, Анжела Леопольдовна оценила произошедшее. «Она подошла ко мне и сказала: «Ты большой молодец, сынок, что сам себя сделал».

– Вот и продолжаю делать, – улыбнулся Николай. – Потому не стал просить у неё должность, много денег или чего-то ещё, хотя знаю: она не откажет. Но это не от большой любви. Думаю, что ко мне мать относится в большей степени равнодушно. Есть у неё сын, и ладно. Не было бы, так тоже неплохо. Пока рос, я ей не мешал, а она – мне. Такой вот паритет в отношениях.

– Чего же в этом хорошего? – Спросил я.

– Наверное, ничего, если думать о том, как на самом деле должна мать относиться к своему ребенку. Но, с другой, я же вырос достойным членом общества, как говорится. Потому Анжела Леопольдовна может мной гордиться. Другое дело, что ей, кажется, и это по барабану, – заметил Николай.

Да, так, из разговора с ним, я и понял: он очень одинокий человек. Такой же, как я. Только у меня родители умерли, когда мне пять исполнилось, почти их не помню, а у Николая мать жива-здорова, только рос он фактически без неё, ну и без отца, конечно же. Встретились два одиночества. И когда мой спутник всё это рассказал, я задумался: наверное, вот она, та самая причина, отчего у нас до сих пор никого нет.

Не верим мы в длительные крепкие отношения. Я с юности парнями увлёкся, а у Николая перед глазами пример матери, которая сношалась с теми, с кем хотела, используя их в качестве живых дилдо. Неправильно это как-то, но се ля ви, так получилось, ничего не исправить. Или все-таки есть шанс? Я не про Анжелу Леопольдовну, я про себя, конечно же. Ну, может про Николая ещё, хотя его душа для меня по-прежнему потёмки.

Вот почему он, когда я ему ногу на футболе сломал, не стал на меня в суд подавать? Даже злиться на захотел! Ну, мог бы обидеться наконец. Матюгами обложить, и я бы всё это понял и принял. Вместо этого он принял в моей судьбе самое деятельное участие, и даже как-то стыдно. Столько времени и сил, а теперь ещё и денег на меня потратил. За что, спрашивается?

– Послушай, Николай…

– А давай, ты меня будешь звать просто Колей, хорошо? – Перебивает он. – А то звучит уж очень официально. Ещё отчество добавить, так и вовсе… как в той поговорке.

– Какой?

– Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак, – смеется спутник.

– Хорошо. Коль, скажи, вот чего ты меня тогда не послал подальше, а? Ну, когда я к тебе в больницу после футбола пришел, – спросил я прямо в лоб. Чего тянуть дальше? Вопрос назрел.

– Понравился ты мне, – прозвучал ответ, который меня вогнал в ступор. Смотрю на Колю, глазами моргаю и ничего не могу понять.

– В каком смысле? – Пытаюсь уточнить.

– А какие там могут быть смыслы? – Не понимает Коля или делает вид.

– Разные, – уклончиво говорю я. Блин, да полным-полно! Сексуальный, например. Но этого не может быть, поскольку он гетеро, а я – гомо!

– В общечеловеческом, – улыбнулся мой спутник. – В этом смысле ты мне очень понравился. Давно не встречал таких открытых, честных и приятных людей.

Мысленно выдыхаю. Так вот оно что! А я уже было начал придумывать разное…

– Спасибо, ты тоже мне нравишься, – отвечаю, но глаза поднять не могу. Вот если у него тот смысл, то у меня к нему и другой приплюсовался. Так получилось, я не знаю как. Симпатичный молодой крепкий парень. Смотрю на него с близкого расстояния и шальная мысль: вот бы его поцеловать.

Поцеловать, ага. И огрести по наглой физиономии кулаком. Это если девушка поцелует девушку, та может испугаться, удивиться, разгневаться даже, но уж наверняка в драку не полезет. А вот если парень к парню приставать начнет с вполне определенными намерениями, тут к гадалке не ходи – кончится матерщиной минимум и дракой максимум. Потому я хотя и смотрел на губы Коли, и думал о том, как бы хорошо было прикоснуться к ним своими губами, ощутить их мягкость и вкус, но сделать такое не решился.

Мы прилетели в Москву, из аэропорта «Домодедово» добрались до Павелецкого вокзала, а оттуда на метро до заведения со странным, как мне показалось, названием Пятницкая Hotel. Его выбирал Коля, прочитав отзыв в интернете, который и мне показал: «Богемный район: концертные залы, Государственный центральный театральный музей имени А.А. Бахрушина, рестораны грузинской и русской кухни». Что ж, довольно интересно, разве только ни концерты, ни музеи, ни рестораны мне особо не интересны. Я хотел просто поездить по разным местам столицы, не больше. Так называемая богемная жизнь не для меня, потому как я человек простой.